Звёзды нырнули на запад, к чёрной кромке горизонта. Снова поднялся Фобос. В этот раз он был ещё ярче и вскоре опять забрался так высоко в небо, что Картер потерял его из поля зрения. Прямо по курсу, который обозначали фонари Элфа, засиял Деймос.
День наступил внезапно. И тонкие чёрные тени потянулись к пожелтевшему горизонту. На красно-чёрном небе всё ещё сияли последние звёзды. Впереди обозначился кратер — остекленевшее блюдо, потерянное в пустыне. Впрочем, объезд будет недолгим. Картер принял влево. Багги позади него точно так же отклонился влево, и Картер невольно подумал, что если он будет кружить, Элф обязательно начнёт нагонять. Из трубочек, торчащих внутри шлема, Картер высосал немного воды и питательного раствора. Он полностью сконцентрировался на дороге. Ему резало глаза, а рот, казалось, принадлежал марсианской мумии.
— С добрым утром, — раздался голос Элфа.
— С добрым утром. Хорошо выспался?
— Не совсем. Так, поспал часов шесть, да и то урывками. Я всё волновался, что ты оторвёшься и потеряешься.
В первый момент Картер похолодел, но потом понял, что Элф просто подкалывает его. Он спал не больше, чем Картер.
— Посмотри направо, — сказал Элф.
Направо возвышалась стена кратера, и Картер обернулся, чтобы проверить, не ошибся ли он, — на закраине кратера стоял силуэт почти человеческой формы, чёрный на красном небе. Одной рукой он пытался удержать что-то длинное и тонкое.
— Марсианин, — тихо сказал Картер.
Позабыв обо всём, он повернул свой багги и начал взбираться по склону кратера. Чуть впереди машины тут же вспыхнули два заряда, выпущенные из лучевого пистолета. Едва успев, Картер яростно нажал на педаль, изменяющую клиренс машины.
— Ты сдурел, Элф, это же марсианин. Нам нужно следовать за ним.
Силуэт исчез. Несомненно, марсианин убежал, спасая свою жизнь, когда увидел вспышки.
Элф молчал. Картер ехал вперёд, минуя кратер, и убийственная ярость росла в нём.
Было одиннадцать часов. Из-за горизонта на западе показались первые шпили выветренных горных пиков.
— Позволь полюбопытствовать, — неожиданно спросил Элф, — а что ты хотел сказать марсианину?
В голосе Картера сквозила горечь и злоба.
— Тебе не всё равно?
— Нет. Единственное, что ты мог сделать, так это его испугать. Когда мы войдём в контакт с марсианами, мы спокойно сделаем всё по плану.
Картер заскрежетал зубами. Даже если бы ничего не случилось с Лью Харнессом, если бы Лью был жив… И то, никому не известно, насколько растянулось бы выполнение плана языкового контакта. План включал три стадии: засылка на Землю изображений с надписями на стенах крематория, фотографии других артефактов. Там, на Земле, компьютеры смогут расшифровать язык. Вторая стадия — оставлять неподалёку от колодцев надписи на этом же языке, с тем чтобы марсиане их обнаружили и сделали ответный шаг к сближению, что должно стать третьей стадией. Впрочем, не было никаких оснований полагать, что надписи на колодцах сделаны на одном и том же языке. Как не было уверенности в том, что этот язык за тысячи лет не изменился до неузнаваемости. Не было никакой уверенности, что марсианам будут интересны странные существа, живущие в светящемся шаре, независимо от того, умеют эти чужаки писать или нет. Да и к тому же, понимают ли марсиане письмена собственных предков?
И тут идея…
— Ты ведь лингвист, — сказал Картер.
Молчание.
Звёзды нырнули на запад, к чёрной кромке горизонта. Снова поднялся Фобос. В этот раз он был ещё ярче и вскоре опять забрался так высоко в небо, что Картер потерял его из поля зрения. Прямо по курсу, который обозначали фонари Элфа, засиял Деймос.
День наступил внезапно. И тонкие чёрные тени потянулись к пожелтевшему горизонту. На красно-чёрном небе всё ещё сияли последние звёзды. Впереди обозначился кратер — остекленевшее блюдо, потерянное в пустыне. Впрочем, объезд будет недолгим. Картер принял влево. Багги позади него точно так же отклонился влево, и Картер невольно подумал, что если он будет кружить, Элф обязательно начнёт нагонять. Из трубочек, торчащих внутри шлема, Картер высосал немного воды и питательного раствора. Он полностью сконцентрировался на дороге. Ему резало глаза, а рот, казалось, принадлежал марсианской мумии.
— С добрым утром, — раздался голос Элфа.
— С добрым утром. Хорошо выспался?
— Не совсем. Так, поспал часов шесть, да и то урывками. Я всё волновался, что ты оторвёшься и потеряешься.
В первый момент Картер похолодел, но потом понял, что Элф просто подкалывает его. Он спал не больше, чем Картер.
— Посмотри направо, — сказал Элф.
Направо возвышалась стена кратера, и Картер обернулся, чтобы проверить, не ошибся ли он, — на закраине кратера стоял силуэт почти человеческой формы, чёрный на красном небе. Одной рукой он пытался удержать что-то длинное и тонкое.
— Марсианин, — тихо сказал Картер.
Позабыв обо всём, он повернул свой багги и начал взбираться по склону кратера. Чуть впереди машины тут же вспыхнули два заряда, выпущенные из лучевого пистолета. Едва успев, Картер яростно нажал на педаль, изменяющую клиренс машины.
— Ты сдурел, Элф, это же марсианин. Нам нужно следовать за ним.
Силуэт исчез. Несомненно, марсианин убежал, спасая свою жизнь, когда увидел вспышки.
Элф молчал. Картер ехал вперёд, минуя кратер, и убийственная ярость росла в нём.
Было одиннадцать часов. Из-за горизонта на западе показались первые шпили выветренных горных пиков.
— Позволь полюбопытствовать, — неожиданно спросил Элф, — а что ты хотел сказать марсианину?
В голосе Картера сквозила горечь и злоба.
— Тебе не всё равно?
— Нет. Единственное, что ты мог сделать, так это его испугать. Когда мы войдём в контакт с марсианами, мы спокойно сделаем всё по плану.
Картер заскрежетал зубами. Даже если бы ничего не случилось с Лью Харнессом, если бы Лью был жив… И то, никому не известно, насколько растянулось бы выполнение плана языкового контакта. План включал три стадии: засылка на Землю изображений с надписями на стенах крематория, фотографии других артефактов. Там, на Земле, компьютеры смогут расшифровать язык. Вторая стадия — оставлять неподалёку от колодцев надписи на этом же языке, с тем чтобы марсиане их обнаружили и сделали ответный шаг к сближению, что должно стать третьей стадией. Впрочем, не было никаких оснований полагать, что надписи на колодцах сделаны на одном и том же языке. Как не было уверенности в том, что этот язык за тысячи лет не изменился до неузнаваемости. Не было никакой уверенности, что марсианам будут интересны странные существа, живущие в светящемся шаре, независимо от того, умеют эти чужаки писать или нет. Да и к тому же, понимают ли марсиане письмена собственных предков?
И тут идея…
— Ты ведь лингвист, — сказал Картер.
Молчание.