Глаза парня снова уставились в пол. Старик спросил:
— К чему?
— Разве ты не знаешь, что они собираются с нами сделать?
— Только не со мной. Они не разберут меня на части.
Мгновенно Лью оказался у решётки.
— Почему?
Старик понизил голос.
— Из-за бомбы в том месте, где раньше находилась бедренная кость. Я собираюсь себя взорвать. То, что они найдут, использовать уже не удастся. — Надежда, которую пробудил старик, исчезла, оставив после себя лишь горечь. — Вздор. Как ты мог поместить бомбу в ногу?
— Вынул кость, просверлил в ней отверстие, встроил в неё бомбу, удалил всю органику, чтобы она не гнила, и вернул кость на место. Конечно, кровяных телец стало после этого поменьше. Ты не хочешь составить мне компанию?
— Компанию?
— Ну да. Садись к решётке. Эта штука позаботится о нас обоих.
Лью отступил в противоположную сторону.
— Как хочешь. — сказал старик. — Кстати, я тебе ещё не сказал, за что меня посадили? Так вот. Доктором был я. Берни работал на меня.
Лью вжался спиной в решётку.
Почувствовав прутья, он повернулся и натолкнулся на тупой взгляд парня, сидящего всего лишь в двух футах от него. Поставщики органов! Он окружён профессиональными убийцами.
— Я знаю, что это такое, — продолжал старик, — со мной им этого не сделать. Ладно. Если ты уверен, что не нуждаешься в аккуратной смерти, ложись на пол за своей койкой. Вещь серьёзная.
Койка представляла собой матрас на нескольких пружинах, вмонтированных в цементный блок, являвшийся интегральной частью цементного пола. Лью лёг и свернулся клубочком, закрыв глаза руками.
Нет, он определённо не хотел умирать.
Но ничего не произошло.
Спустя некоторое время он открыл глаза, убрал руки и огляделся.
Парень смотрел на него. Впервые на его лице размазалась ухмылка. В коридоре охранник, всегда сидевший на стуле рядом с выходом, стоял за решёткой, глядя на него. Казалось, с интересом.
Лью почувствовал, как краска стала заливать его лицо. Старик подшутил над ним. Он собрался встать…
Глаза парня снова уставились в пол. Старик спросил:
— К чему?
— Разве ты не знаешь, что они собираются с нами сделать?
— Только не со мной. Они не разберут меня на части.
Мгновенно Лью оказался у решётки.
— Почему?
Старик понизил голос.
— Из-за бомбы в том месте, где раньше находилась бедренная кость. Я собираюсь себя взорвать. То, что они найдут, использовать уже не удастся. — Надежда, которую пробудил старик, исчезла, оставив после себя лишь горечь. — Вздор. Как ты мог поместить бомбу в ногу?
— Вынул кость, просверлил в ней отверстие, встроил в неё бомбу, удалил всю органику, чтобы она не гнила, и вернул кость на место. Конечно, кровяных телец стало после этого поменьше. Ты не хочешь составить мне компанию?
— Компанию?
— Ну да. Садись к решётке. Эта штука позаботится о нас обоих.
Лью отступил в противоположную сторону.
— Как хочешь. — сказал старик. — Кстати, я тебе ещё не сказал, за что меня посадили? Так вот. Доктором был я. Берни работал на меня.
Лью вжался спиной в решётку.
Почувствовав прутья, он повернулся и натолкнулся на тупой взгляд парня, сидящего всего лишь в двух футах от него. Поставщики органов! Он окружён профессиональными убийцами.
— Я знаю, что это такое, — продолжал старик, — со мной им этого не сделать. Ладно. Если ты уверен, что не нуждаешься в аккуратной смерти, ложись на пол за своей койкой. Вещь серьёзная.
Койка представляла собой матрас на нескольких пружинах, вмонтированных в цементный блок, являвшийся интегральной частью цементного пола. Лью лёг и свернулся клубочком, закрыв глаза руками.
Нет, он определённо не хотел умирать.
Но ничего не произошло.
Спустя некоторое время он открыл глаза, убрал руки и огляделся.
Парень смотрел на него. Впервые на его лице размазалась ухмылка. В коридоре охранник, всегда сидевший на стуле рядом с выходом, стоял за решёткой, глядя на него. Казалось, с интересом.
Лью почувствовал, как краска стала заливать его лицо. Старик подшутил над ним. Он собрался встать…