— Вынуждена? Вы её вынудили? — он молчал. Тоже мне, тайна Бермудского треугольника. — Готова поспорить, что не уволюсь раньше, чем через пол года.
— А если я Вас уволю? — господин Ким повел бровью.
— По трудовому законодательству Вы не имеете права беспричинно увольнять человека.
— Вы ещё и юрист? — кажется, открытие его порадовало. Мне бы так хотелось думать, по крайней мере.
— Знакома с данной отраслью знаний. — гордо подняла я нос.
— Замечательно. Вот поэтому я не буду Вас брать изначально, чтобы потом не нарушать законодательства, — мне казалось, что он напоследок хочет доконать меня иронией и доказательством того, что он умнее меня в сто раз.
— Что ж, ладно, — я отступила к двери и опять задержалась. Почему первый проигрыш дается так болезненно? С ним никак не хочется смириться. — раз уж я ухожу, объясните, почему Вы так предвзято относитесь к молодости?
Он немного устало выдохнул. Потерев переносицу, он наклонился вперед, облокотившись о столешницу.
— Я не доверяю не молодости, а молодым девушкам, которые помимо работы пытаются заводить интрижки тут же, в компании. Этого здесь не надо.
— Я вовсе не собираюсь заводить интрижки! — про себя я подумала, а не на лбу ли у меня было написано, что я готова была положить на него глаз и начать флиртовать?
— Вы так думаете? — господин Ким просветил меня рентгеном своих гипнотических очей. — Всё то время, что Вы тут находитесь, Вы излучаете эмоции, Вы ведёте себя, как обиженная женщина, а не деловой человек. В Вас не хватает хладнокровия. Это видно с первого же взгляда. А если Вы ещё и достаточно легкомысленны в частной сфере, то стоит немного освоиться здесь, и начнутся заигрывания с коллегами или — упаси Боже — со мной. Предыдущая секретарша дошла именно до этого. Я зарекся принимать на должность кого-то моложе тридцати пяти — сорока лет.
— Вы так боитесь служебного романа? — изумленно подняла я брови.
— Нет, — мужчина сейчас воззрился на меня так, словно я не понимала чего-то очень важного, до чего ещё не доросла. — мне бояться нечего. Но неприемлемое поведение женщин отвлекает и мешает работе. Эти ужимки, кокетство и переглядки — всё нужно оставлять за дверями.
— Я думаю, что Вы просто боитесь быть соблазненным, — пришла мне в голову гениальная мысль. С чего ещё ему так хотелось избегать домогательств? — Я бы подумала, что Вы чураетесь женщин, но, судя по кольцу, Вы женаты.
— Вы наблюдательны, — господин Ким облизнул губы, словно задумал пакость. — а Вы, судя по тому, что обратили внимание на мой статус, успели подумать обо мне, как о мужчине.
Я зарделась. Черт, надо же было так глупо сдать себя с потрохами! Я невольно прикрыла лицо ладонью. Жест был машинальным и неудержимым. Он снова тихо захохотал.
— Вот видите? Зачем ещё что-то говорить, когда Вы на собеседовании уже думали не о том, а разглядывали мои пальцы. Будь у Вас молодой человек, Вы бы не занимались подобным.
— Послушайте, я обещаю Вам, что не сделаю ничего, что помешает работе! Я ответственна, я всё делаю вовремя, я умею концентрироваться на нужном и не буду отвлекаться, — я перевела дыхание. — единственное, что может испортить ситуацию, это если Вы сами постоянно будете думать о том, как бы Вас не соблазнили и напрягать рабочую атмосферу.
— Вы упрямы, как землеройка, — я ещё и не так могу! Я целеустремленный человек, что поделать.
— Так, Вы меня возьмете? — он задумчиво молчал, тянул резину. Мои нервы накалялись, и я боялась помыслить о том, что всё-таки добьюсь своего. Возможно ли его переиграть?
— Я уже принял решение и сразу огласил Вам его.
— Бьюсь об заклад, Вы готовы передумать! Пожалуйста! — от напора я перешла к прошению. Разве не это одно из главных орудий перед власть предержащими? Они любят, когда заискивают. — Или Вы принципиально не хотите уступить слабому полу?
— Почему же, проиграть женщине всегда приятно.
— Но Вы никогда так не делали, да? — полюбопытствовала я, ощущая себя рядом с господином Кимом неопытным вылупившимся птенцом, старающимся (надо заметить — бесполезно) казаться умным и премудрым.
— Было однажды, — тепло улыбнулся он. — я поспорил, что разобью сердце одной прекрасной особы.
— И? — заинтригованно прислушалась я. Неужели этому хитрецу не удалось подобное? Лично я переживала, что после пары бесед влюблюсь в него бесповоротно. — Что произошло?
Он поднял руку и ещё раз продемонстрировал мне кольцо, поиграв пальцем.
— Проиграл.
Я ощутила какой-то странный укол ревности в сердце. Я впервые видела его. Я ничего о нем не знала, кроме того, что он финансовый директор фирмы, владеющей недвижимостью по всей Южной Корее, строительными организациями, оказывающей консалтинговые услуги. В общем, целая империя разнородных проектов. И зовут его господин Йесон Ким. И он женат. И не хочет быть соблазненным. Вот как? Я постаралась не отражать свои мысли на лице. Почему-то уверенность, что он их легко прочтет усиливалась.
— Так что, Вы меня принимаете? — я достала его этим вопросом, но то ли ещё будет! Если я чего-то хочу, то я получу. Только дай мне это место, позволь стать твоей секретаршей!
— Даю Вам месяц испытательного срока, — мужчина плавно выдвинул ящик стола и достал оттуда пачку бумаг, протянув мне. — ознакомьтесь. Если допустите хоть одну ошибку из тех, о которых я говорил, то испытательный срок не перейдет в постоянную работу. Понятно?
— Конечно! — я чуть не запрыгала от счастья. Неужели это случилось? Неужели я буду работать здесь, в этом огромном зеркальном здании, на семнадцатом этаже с видом на пестрый Сеул, с удобным и хорошо оплачиваемым местом и этим невыносимым, но таким притягательным начальником? — Ко скольким часам завтра приходить?
— Завтра? Вы разве видели у меня сегодня секретаршу? Через пятнадцать минут обед. Позвоните в ресторан и закажите мне его сюда. Мои предпочтения в черном блокноте с золотой надписью Note где-то на Вашем нынешнем столе. Удачного начала.
Я хорошо поняла предупреждения, и дважды мне повторять было не нужно. Чтобы не потерять места, никакого кокетства, легкомысленности. Забыть, что я женщина. Документация, отчеты, отслеживать расписание, напоминать, вовремя делать важные звонки, запомнить самой информацию, размером в тысячу гигабайт. Раньше я думала, что у меня хорошая память, но теперь мне стало её не хватать. И самое главное, что мне искренне хотелось всё это суметь, угодить начальнику, показать, что я талантливый сотрудник, добиться уважения. Но, кажется, сделать это было не так-то просто. Каждый раз, когда он на меня устало и задумчиво смотрел (что делал, вообще-то, крайне редко), я судорожно вспоминала, что я сделала не так. Даже если всё было в порядке, от его взгляда создавалось стойкое ощущение собственной дурости. Но кое-как у меня пока всё складывалось удачно.
Месяц испытательного срока подходил к концу. Если я не накосячу за него, то получу эту работу, а после уж меня будет выгнать совсем непросто. Вернее, я не собиралась создавать причины для увольнения, но хотя бы смотреть на Йесона смогу без боязни, что он сочтет это обожанием. Но что врать? За эти недели я его стала обожать. Я обращалась к нему исключительно «господин Ким», но в мыслях всегда говорила «Йесон». Несмотря на его отстраненность от всего, холодность, граничащую с грубостью, вечную занятость и убивающую наповал едкую иронию, для меня он превращался в идеального мужчину. Я никогда с такими раньше не встречалась. Обычно подобное поведение граничит, или уже пересекает границу надменности, с замашками вульгарного зазнайства. Но вся не подпускающая к себе близко повадка моего начальника оставалась высокомерием глубоко интеллигентного человека, покоряющего своей выдержкой и многогранностью. Про него тут ходили слухи, как о настоящем Боге финансов, из-за чего пострадало множество его конкурентов. Говорили, что биржевыми махинациями он разорил не одну фирму-соперника. Я и близко представить себе не могла, какой у него там мозг внутри, что за гений им руководит.
С мегерой генерального я сошлась. Не то чтобы подружилась, но ланч у нас стал совместным. За ним мы могли обсудить кое-какие сплетни. Совсем болтушкой она себе быть не позволяла, но чувствовалось, что она страдает от необходимости быть заслоном тайн своего шефа. Я её понимала. Я бы своего теперь тоже вряд ли предала. Жаль только, что он и меня саму к своим секретам не подпускал. Если они у него были. А разве может быть иначе? Если он, в правду, проворачивает не всегда законные дела, опасные и влекущие за собой крушения чьих-то надежд, то он обязан иметь тайны! А на личном фронте?
— А на личном фронте? — как-то я задала этот вопрос ЕнБом, секретарю генерального директора. Как бы между делом. Просто изучая компанию и своего босса. Она работала здесь шесть лет и, если кто-то что-то знал, то это должна была быть она. Я не стала распространяться, что о кольце и жене мне известно.
— Безупречен, — поставила она опустевшую кофейную чашечку на блюдечко и рассказала об утреннем выпуске новостей. Очень интересно, а то я сегодня их как раз пропустила, новости эти. Безупречен. Это я и без неё видела. Все порядочные мужчины пытаются сделать молодую секретаршу любовницей! А он… может, уже попался раз, а супруга у него настоящее исчадье ада? Я бы на неё посмотрела, но когда я приносила ему в кабинет принесенный доставщиком обед, то не смогла увидеть семейных фотографий или каких-то намеков на жену. Памятки, сувенирчики, хотя бы заставка на экране компьютера! Нет, там две маленькие черепашки. В таких же непробиваемых панцирях, как защитная стойка Йесона. И на полках ничего лишнего, ни клочочка записочки, ни случайно оброненного подарка супруге, ничего! Хотя однажды я слышала, как он говорил с ней по телефону. Мне показалось, что в его кабинет проник кто-то другой, настолько изменился голос. Никакой жесткости, никакой властности. Мягкий и нежный баритон, от которого у меня голова закружилась. Он так умеет? Я не слышала слов, лишь их звучание, но решила, что караулить под дверью неприлично и отошла подальше, пока не увидела ЕнБом. В такие моменты я готова была начать страдать по директору, как маленькая девочка по кумиру.
К концу моего испытательного срока случилось непредвиденное. Так выразился господин Ким, потому что для меня это был настоящий шок, а для него — непредвиденное. Заместитель генерального директора провел подпольную операцию по сливу бюджета фирмы и с помощью своей части акций почти обанкротил организацию. Почти, потому что Йесон сумел быстро среагировать и оставить нас всех пока на плаву. В общем, обкрысил этот зам своих компаньонов, вот что сделал. Наверное, ему показалось мало нескольких миллионов долларов на своих счетах, и он решил, что денег недостаточно, пока они не начинают лезть у тебя из всех дыр. Никогда не понимала ненасытной алчности и жажды заполучить столько средств, сколько не сумеешь израсходовать не то, что сам, но даже твои внуки ещё будут накручивать эти купюры вместо туалетной бумаги!
Ко всем неприятностям, этот тип заявился на прощальную беседу со своими вчерашними товарищами и сегодняшними врагами. Им всё-таки пришлось ещё подписать совместно несколько бумаг, прежде чем он навсегда покинет наши офисы, не терпящие подобных гадов! Я знала, что в бизнесе полно нечистых на руку людей, но за месяц как-то привыкла к тому, что у нас все до крайности солидные, честные и совестливые. Я сидела и ждала, когда мужчина выйдет из кабинета Йесона, чтобы с улыбкой проводить его до выхода. Или сам дойдет, мерзавец! Наконец, дверь открылась, и они вышли оба. Негодяй самодовольно щерился, а господин Ким безмятежно держал руки в карманах своих черных брюк.
— Ты пойми, Йесон, что пахать можно всю жизнь, а добиться чего-то нужно сейчас. Мы не вечные, — ещё поучать смел! Я стиснула зубы, забыв вносить в компьютер данные. За соседним столиком щелканье клавиатуры тоже прекратилось. Ага, не одна я такая.
— Вставленный нож в спину своих союзников значительно сокращает нашу не-вечность, — заметил Йесон, не шелохнувшись.
— Ты мне угрожаешь? — хмыкнул бывший зам. генерального.
— ХекВон, я никогда не угрожаю. Я предупреждаю, — у меня мурашки по коже пошли от его тона. Он стал похож на криминального злодея. Нет-нет, мой начальник не такой. Он хороший! Но образ главы преступной группировки ему бы очень пошел. В сегодняшнем черном костюме он был воплощением якудзы. Ещё бы татуировку дракона на плечо. Интересно, у него есть на теле татуировки? О чем я думаю!