Но гость уже приперся, теперь пора выпроваживать!
— Это… — с надеждой пробормотала я. — Рассвет как бы скоро. Тебе, родной, баиньки, пора, в гро… тьфу, летучей мышкой в пещерки. Может, до завтра подождем?
Читай, я перерою все старые книги, подниму все знакомства, на какие способна, устрою Зеленой допрос с пристрастием, найду противоядие и вылечу бедного вампирчика от пагубной страсти… пока его Маман к рукам не прибрала.
Но влюбленные вьюноши оказались тварями на редкость упрямыми. «Бедненький вампирчик» даже взглядом меня не удостоил, лишь презрительно скривил губы, будто я какую глупость сморозила, и изволил холодно ответить:
— Что за бред ты несешь? С какой радости я должен спать в пещерах? Я хочу весь день провести в объятиях моей ненаглядной Оленьки…
Еще и глазки закатил, да вздохнул мечтательно, наверное, представил, как он там с «Оленькой» денничать будет.
Что «Маман» звали «Оленькой» я, честно говоря, до сих пор и не знала. Зато знала, что влюбленного вампира ей показывать нельзя. Совсем нельзя. Быстренько соображая, я начала на ходу выдумывать:
— Ма… Оленьке приготовиться надо. Ну там к парихмахеру сходить, в косметический салон, платьице новое купить!
— Зачем ей платьице? — усмехнулся вампир. — Все равно снимем. И прическу растреплем… в кровати трудно быть причесанным. И краситься ей совсем же не надо. Она у меня итак красавица!
Нифига себе заклинаннице? Прям мечта любовного романа, ага… и заморашкой любить будет. А что с этой мечтой теперь делать?
— Ольги теперь нет, подождать надо, — улыбнулась я, хотя улыбка, наверняка, вышла вымученной. — Может, пойдем ко мне в кабинет, чего-нибудь выпьем… — от одной мысли о спиртном мне вдруг стало муторно. Впрочем, какое спиртное… кровь я где возьму? Но найдем! На крайнюю ситуацию и меры должны быть крайние. Так всегда — один раз хорошо погуляешь, а потом долго расплачивайся. — Подождем. Поговорим.
…подумаем, как беды избежать. Вампира опоить, пусть дрыхнет, и сразу искать Зеленую, требовать отворотное заклинание. Я ж водяной магии совсем не знаю, в эти игры с камушками играла впервые…
Или дать амурному вампирчику чего покрепче, пусть продрыхнет денька три, а потом, как проснется, так и помнить ничего не будет… очень на то надеюсь.
Что у нас там есть «покрепче»?
Но все мои планы, увы и ах, сорвала Маман. Ничего не подозревающая, одетая в бесцветный балахон, она появилась в дверях кухни с сегодняшней французской булкой в руках. Судя по цветущему виду, похмелье ее особо не мучило.
Маман, не обращая ровным счетом никакого внимания на вампира, направилась к лестнице. Потянулась к булке, отломав от нее кусок. Хрустнула корочка, вампир обернулся на звук, расцвел как майская роза и метнулся в ноги к Маман, теряя по дороге бедные цветочки.
Маман чуть булкой не подавилась, вытаращила глаза и поначалу собиралась вырваться из цепких, обнявших ее колени рук вампира, но, подслеповато прищурившись, наверняка заметила… что вампирчик-то ничего. Особенно такой: с пылающим страстью взглядом.
Отшвырнула булку, улыбнулась, показывая острые зубки, облизнула тонкие губы и посмотрела на бледного влюбленного вьюношу совсем иначе…
— Бог ты мой! — раздался за спиной голос подоспевшей Маши.
— Вот это номер! — прокомментировал Призрак.
— Мама! — позвала откуда-то Пу. — Конфет хочу!
— Позднее! — Маман погладила вампирчика по щеке, и тот улыбнулся так нежно, что у меня сердце упало. Даже не думала, что кровососы способны на такую улыбку… впрочем, оказаться на месте Маман тоже хотелось-то не очень.
Я потеряла голову из-за искусителя, а вампирчик теперь на искусителя походил мало. Как восковая кукла на оригинал, вроде и похож, а чего-то в нем не хватает. Зато походил на влюбленного идиота, каких в жизни я перевидала немало. Почему все влюбленные по уши мужики, оказывается, такие одинаковые? Даже вампиры?
— Ты кем будешь? — промурлыкала Маман, и Пу тихо икнула.
Я грустно улыбнулась, взяла Пу на руки и прижала к себе, не позволяя смотреть. Незачем ей смотреть.
— Раб твой, — прошептал вампир, подхватывая Маман на руки и награждая долгим, страстным поцелуем. Мне захотелось сесть… срочно. К горлу подкатила тошнота, руки задрожали: все же отвратно смотрится со стороны эта самая Любовь…
Торжественно вампир понес Маман наверх, а та лишь командовала срывающимся голосом и направление показывала. Хлопнула наверху дверь, оборвался тихий гортанный смех Маман, и в зале воцарилась нехорошая такая тишина…
— Э-э-э… Это что было? К-а-а-а-тя!
— А что сразу Катя? — усиленно сделала я невинные глазки, но, судя по лицу Маши, обмануть ее не удалось.
— Лучше сейчас расскажи. Потом хуже будет.
Потом мы еще сидели на кухне, и нетронутый чай медленно остывал в кружках. Кухня небольшая, но очень уютная, в теплых шоколадных тонах, самое то для дружеских посиделок.
Пока я рассказывала, Пу, устроившись в любимом кресле с темно-коричневой обивкой, жевала одну конфету за другой, бросая прямо на пол фантики. И, вне обыкновения, никто ее не одергивал. Призрак светился мерным светом где-то в уголочке. Сидеть ему, видимо, никогда не хотелось. Оно, в принципе, и понятно… мышц у него нет, уставать нечему. Маша слушала внимательно, не перебивая, кусала губу и хмурилась.
— О как… — подытожила она, когда я закончила. — Влипли. По самые уши.
После чего Призрак, как бы не замечая озабоченности Маши, заявил:
— Беру выходной. Нет… пять.
— Это еще почему? — взвизгнула Маша.
— Прости, родная, но такого шоу я пропускать не собираюсь.
Я отпила еще один глоток мелиссового чая. Вне обыкновения, не успокоил. Вновь захотелось чего-то покрепче… но, судя по недоброму взгляду Маши, пить она мне не дадут долго. И правильно.
Да… пьяные ведьмы это что-то. А пьяные драконы? Наверное, тоже не подарок. Потому, думаю, Маша и не пьет. Если задуматься, они все не пьют… видимо, невесело расхлебывать потом пьяные дебоширы бессмертных.
Вздохнув, я свистнула у Пу конфетку. Может, хоть сладкое немного поможет? На душе было муторно и стыдно до жути. Что я натворила? И как теперь это «что» исправить?
День прошел тревожно и тяжело. Мы ждали. Из спальни Маман вышла только к закату, в одном халатике. Танцующей походкой впорхнула на кухню, сделала себе чашечку крепкого кофе, накрошила туда имбиря и мечтательно протянула:
— Какой мужчина…
— Где твой мужчина-то? — живо поинтересовалась Маша.
— Как где? На охоту пошел. — Маша помрачнела еще больше. — Сказал, любовь пробуждает аппетит.