— Зачем это, Лэй? — Впервые Ола взяла под сомнение команду.
— Чтобы нас не сразу обнаружили. Нужно подготовить людей Земли к встрече с нами.
— Надо им сказать, что у нас нет Земли… Как ты думаешь, они нас поймут? Ведь у них есть Земля, а вдруг они не поймут тех, кто Земли не имеет?
Он заговорил о другом.
— Я сейчас представил, как ты стоишь на Земле. По-моему, Земля от этого выиграет. Она станет еще красивей.
И тут опять включился центральный отсек:
— Внимание! Контакт с Землей невозможен.
— Как невозможен? Ул, почему невозможен? — Лэй впервые назвал командира не по обычной форме — Дробь-Один, а забытым именем — Ул.
— Спокойно, Лэй. На тебя действует Земля, но постарайся все же не терять хладнокровия. — Ул сделал паузу. Хладнокровие и ему давалось нелегко. — Несовместимость цивилизаций. Инструкция запрещает контакт.
— И куда же мы теперь? — спросила Ола. — Мы уже везде побывали и нигде не нашли Земли. Неужели опять возвращаться в космос?
— Нет, — сказал Ул, — мы останемся здесь. На Земле сейчас самая опасная ступень разума, все погибшие цивилизации погибли именно на этой ступени. Разум уже обладает силой, способной разрушить, но сдерживающей силы ему не хватает.
— Чем же мы им поможем?
— Быть может, наше присутствие удержит их от безумного шага. На какое-то время, а там они поднимутся на следующую ступень, на которой разум уже не представляет опасности.
Центральный отсек отключился.
— Лэй, значит, мы никогда не ступим на Землю?
Никогда, Ола. Но мы будем здесь, рядом, будем видеть как живут другие, и радоваться, что они живут.
— Другие… Ты думаешь, этому можно радоваться?
Переход в газообразное состояние Дрейк перенес довольно легко, и оно показалось ему ничуть не хуже твердого и жидкого состояния. Каждая его молекула обрела простор и свободно воспарила, не скованная другими молекулами, и от этого всему Дрейку стало непривычно легко и даже чуть-чуть кружилась голова, но где именно находится голова, установить было невозможно.
Тот, кому случалось переходить в газообразное состояние, знает это волнующее чувство вездесущести, которое поднимает тебя над миром и несет легкой дымкой над тревогами бренной земли — в одну бесконечную даль или в другую бесконечную даль, — весь мир для тебя бесконечная даль, потому что ничто в нем тебя больше не задевает…
Правда и в этом есть своя оборотная сторона: Дрейку вдруг показалось, что он с кем-то смешивается, и он всполошился, опасаясь реакции замещения, которая заменит его неизвестно кем.
— Кто вы такой? — Дрейк попытался отодвинуться от незнакомого газа. — Кто вам позволил соединяться со мной?
— Мне позволила любовь… Дрейк, это же я, твоя Бесси!
Дрейк стал припоминать. Вроде была какая-то Бесси, они встречались в твердом состоянии. Родители ее были против этих встреч, но она сказала, что всюду пойдет за ним. И пошла. Из твердого состояния в жидкое, из жидкого в газообразное… Она всюду пошла за ним, хотя ее родители были против.
— Дрейк, теперь нас ничто не сможет разделить! Настоящая любовь возможна лишь в газообразном состоянии!
Любовь любовью, но не следует терять голову (кстати, где она, голова?). Нужно постараться сохранить свое «я», хотя это и трудно в газообразном состоянии.
— Бесси, ты же знаешь, как это происходит в газообразном состоянии… Постарайся держаться в рамках…
— Зачем?
— Черт побери, чтобы окончательно не смешаться! Послушай, любовь, конечно, дело хорошее, но чтобы я мог тебя любить, мне необходимо знать в точности, где ты, а где я. Отделить каждого из нас от всего остального.
— Зачем?
У него даже сердце заболело, хотя он и не чувствовал, откуда именно идет эта боль. А может, сердце заболело не у него? Может, оно заболело у Бесси? Теперь это невозможно было определить.
— Я не буду тебе мешать, ьмешиваться в твою жизнь, смешиваться с тобой, раз ты этого не хочешь…
Бесси плакала, переходя в жидкое состояние, и Дрейк видел, что ей приносят облегчение слезы… Или, может, ее слезы приносили облегчение ему?
Дрейк чувствовал, что скоро он снова будет один. Бесси уходила от него в жидкое состояние, чтобы уйти еще дальше, в твердое состояние… Бесси уходила к родителям, навсегда отделяя себя от Дрейка…
Водитель таксомотора времени требовал плату в оба конца, ссылаясь на то, что из прошлого в будущее не сможет взять пассажиров.
Там очень много пассажиров, — уверяла его Клэр. — Я каждую субботу езжу к прапрапра… — разговор затягивался, и Клэр поспешила договорить: — …бабушке.
— Платите за оба конца, — сказал невозмутимый водитель.
— И что у вас за порядки? Из будущего в прошлое — за оба конца, из прошлого в будущее — за оба конца…
Старый водитель покачал головой:
— Ничего не поделаешь, надо платить. И за прошлое надо платить, и за будущее…
ОДИССЕЙ стремился к ПЕНЕЛОПЕ — Орбитальный Дистанционный Искусственный Спутник Ежедневной Информации держал курс туда, где в сверкающем оперении облаков то появлялась, то исчезала ПЕНЕЛОПА — Пока Еще Неопознанный Летающий Объект Постоянной Аккумуляции.
ПЕНЕЛОПУ окружали ЖЕНИХИ — Жесткокрепленые Еще Неопознанные Источники Характерных Импульсов, — и ОДИССЕЙ понимал, что вступить в контакт с ПЕНЕЛОПОЙ будет не так просто.
Была ВЕСНА — Время Естественной Световой Неистощимой Активности. В небе светило СОЛНЦЕ Самостоятельная Оптимально Лучащаяся Незатухающая центральная Единица, а внизу лежала ЗЕМЛЯ — Зона Единственно Мыслимых Локальных Явлений.
ОДИССЕЙ летел к ПЕНЕЛОПЕ сквозь плотное кольцо ЖЕНИХОВ и гадал: опознают они друг друга не опознают? Так обидно жить рядом и навеки остаться неопознанными… А тут еще эти жесткокрепленые женихи.
ОДИССЕЙ замедлил ХОД — Хронометрированное Орбитальное Движение — чтобы послать на ЗЕМЛЮ очередную информацию: «Объект вижу. Пока не опознаю». С ЗЕМЛИ тут же поступил ответ: «Продолжайте опознавать. Следуйте прежним курсом».