— Подружки про мертвецов сказывали, они не так ходят, — с сомнением ответила девочка. — Глаза у них смертной тоской выедены, оттого перед собой ничего не различают и руками по воздуху шарят...
— Вот так?
Мазайка скорчил рожу, вытянул к ней руки со скрюченными пальцами. Кирья захихикала:
— Да ну тебя!
Вокруг посветлело — они вошли в березовую рощу. Кирья замедлила шаг, оглядывая белые стволы и устилающую мох желтую листву. Казалось, будто листья впитали тяжесть последних солнечных лучей и, не вынеся ее, опали наземь.
Роща считалась заветной, девичьей. Ранним летом в светлых ночных сумерках сама Видяна, синеглазая мать вод, являлась сюда, окутанная туманом. И с ней беловолосые водяницы в пышных зеленых венках. Девушки и молодые женщины рода Хирвы оставляли здесь дары, вплетали в тонкие березовые ветви ленты и жемчужные бусы, вешали на деревья венки, гадая о суженом. А теперь...
Кирья прошла дальше, и ее сердце сжалось от боли. Священная роща была безобразно изломана пробиравшимся тут Калминым чудовищем. Девочка нашла взглядом тонкую березку, на которую прошедшей весной впервые в жизни повесила свою ленту. Сейчас деревце было втоптано в мох. Кирья осторожно помогла ему выпрямиться, сложила надломленный ствол, подобрала сухую ветку и начала приматывать к стволу своей лентой, как сломанную руку к лубку.
— Пошли, Кирья, — горестно произнес Мазайка. — Тут уже ничем не помочь...
— Худо будет, — тихо ответила Кирья, завязывая ленту. — Кереметь поругана и заброшена. Видяна разгневается, не даст больше ни детей в дом, ни скотины в хлев...
— Что ты говоришь? — со страхом воскликнул Мазайка.
— Погаснут лучины, засохнут венки. Зеленый Дом полнится нечистью из-за Кромки, и некому больше поймать ее и посадить в суму... — Кирья подняла голову и взглянула на друга так, что тот попятился, чувствуя, как мурашки побежали по коже. — Теперь вержанам лучше бы вовек не возвращаться на эту сторону реки!
Дальше они шли молча. Когда впереди показался берег большого озера, Кирья скорее почувствовала, чем услышала, присутствие поблизости стаи. Волки не оставляли Мазайку, но и не приближались, будто сторонились его. «Почему Дядьки не приходят на зов? — про себя думала девочка. — Они ведь почти все с детства им выкормлены...»
Наконец над лесом поднялся холм с одиноким дубом, высящимся над молодым ельником. С холма глубоким шрамом тянулся овраг, в самом низу переходивший в топкое болото, некогда бывшее заводью. Вдали виднелась чистая вода, но близ холма лишь внимательный взгляд мог бы угадать, что под редкими и корявыми елками не мшистая поляна, а бездонная трясина. Мазайка и Кирья знали, что дна у нее и впрямь нет.
Мазайка остановился, глядя на кочковатую пустошь.
— Глянь, какие пузыри лезут...
Мох и вправду выгибался горбами, точно еле сдерживая чье-то мощное тело.
— Неладно тут, — прошептала Кирья. — Видать, как чудище отсюда вылезло, будто рана не заживает...
— Похоже на то, — кивнул внук Вергиза.
Они взошли на холм и остановились возле дуба, не заходя под сень ветвей. Мазайка глядел на живое обиталище деда почти со страхом. Ему вдруг вспомнилась арьяльская крепость на холме и парни с луками на высокой стене. «Вот и дедов дуб такой же, — подумал он. — Словно сторожевая вежа у Калминой бездны».
— Ты там наверху-то раньше бывал? — почему-то шепотом спросила Кирья.
— Нет, — так же тихо ответил ее друг. — Дед не пускал. Это же не простой дуб. Он против нечистых духов крепко зачарован...
— Что, боязно?
— А тебе не боязно? Это как в Дом Зверей войти... Помнишь?
— Я же вошла, и ничего, жива осталась. — Кирья сделала шаг вперед.
— Стой, ты куда? Одна?!
— Давай-ка я быстро в дупло слазаю и вернусь, а ты посторожи внизу...
— Я с тобой!
— А ну как еще что полезет, кто знак подаст? Ты не бойся — я же почти добродея, меня духи не тронут, — добавила Кирья, ласково коснувшись его руки.
Сама она вовсе не была в этом так уж уверена.
Мазайка вздохнул и молча кивнул. Он остался на месте, а Кирья медленно, озираясь на каждом шаге, направилась наверх к дереву.
Она без труда нашла узкую расселину в стволе, едва прикрытую бурой листвой, и боком протиснулась в лаз. Выточенные в стволе ступени были крутыми и скользкими. С трудом вскарабкавшись наверх в пахнущей прелью темноте, Кирья очутилась в темном и тесном дупле, где-то в самой кроне. Бледные и тонкие лучики света сочились внутрь сквозь еле заметные щели. Мертвое нутро дуба здесь было вытесано, будто большой котел, а поверх него была уложена крыша. Кирья покачала головой, припоминая, как старый дуб выглядит с холма. Даже вблизи различить убежище Вергиза было невозможно.
Места в этом жилище и впрямь было немного. Судя по всему, ведун приходил сюда только спать. Его лежанка оказалась тоже выдолбленной в обожженной молнией древесной толще и была покрыта медвежьей шкурой.
Зачем же ее вели сюда огненные духи? Или ей все приснилось?
Кирья подняла руку над головой и пошарила по низкому своду. Наверняка где-то тут должна быть отдушина... Так и есть — она приподняла небольшую плетенку, снаружи крытую берестой от дождя. В «гнездо» Вергиза хлынул свет. Девочка оглянулась — и остолбенела.
Все дупло изнутри оказалось сплошь изукрашено тонкой резьбой. Переплетающиеся узоры, ветви и травы, птицы и змеи, волки и лоси, духи и страшилища... «Дом Зверей! — промелькнуло в памяти Кирьи. — Там была такая же резьба. Значит, вот кто...»
В следующий миг ее голову стянуло, будто обручем. В ушах раздался низкий гул, потемнело в глазах. «Охранные чары!» — успела сообразить Кирья, не успев даже испугаться. Затем неизъяснимая слабость одолела ее. Руки бессильно упали, будто из них вынули кости, плетенка опустилась на место, и тайное убежище Вергиза вновь погрузилось в пронизанный нитями света сумрак.
Костенеющим языком Кирья забормотала молитвы, призывая на помощь пращура Хирву, хранительницу реки Видяну, Варму-ветра — всех самых сильных богов ингри. Но это не помогало. Темнота вокруг таращилась на незваную гостью сотнями злобных глаз. «Убирайся! — будто твердили стражи, скаля клыки. — Беги, пока жива! А не то...»
Кирья на подгибающихся ногах начала бочком отодвигаться к лазу, через который пришла, с трудом удерживаясь, чтобы с криком не кинуться прочь, забыв о всякой осторожности. Но взгляд ее невольно скользил по стенкам, изучая еле различимые узоры. Вот лось, подобрав под себя ноги, летит над волнами. Нет, это не волны — это извивается огромный змей! Вот человек с волчьей головой, встав на дыбы, скалится на кого-то — наверняка на нее, Кирью! Водовороты, вихри, солнечные колеса...
Девочка вдруг остановилась, впиваясь взглядом в знакомое существо. Спутать было невозможно — перед ней раскинул перепончатые крылья ее черный летун.
«Дед сказывал, что всех болотных духов себе подчинил, только этот, самый сильный, ему не дался, — мелькнуло у нее в сознании. — Он не дедов, но и не Калмин. А все потому, что он мне предназначен, он — мой!»
— Если ты в самом деле мой, — произнесла она, — то веди меня!
Протянула руку и коснулась зверя.
И обруч на висках лопнул. Узоры стали четкими, перестали плыть перед глазами. Кирья глубоко вздохнула. Вновь подняла плетенку, впуская в дупло солнечный свет, и начала неспешно изучать резьбу, стараясь вникнуть в ее смысл.
Вскоре стало ясно, что узор складывается по спирали, как будто по стенам дупла прокатилось огромное вихревое колесо. С краев спираль была светлее, узоры четче, и рассмотреть их было проще. Середина же тонула в таком кромешном мраке, будто он там и рождался. Кирья, как ни старалась, не могла увидеть, что там, — глаза будто слепли. Видно, сил ее крылатого помощника не хватало, чтобы развеять все защищавшие тайную резьбу чары.