У него начало давить в горле и болеть спереди, над бровями, и он всхлипнул и потом начал всхлипывать громче и чаще и сам удивился, почему это он не может остановиться, а все всхлипывает и всхлипывает.
Рядом с его лицом над краем полки появилась чья-то голова, и мальчик узнал вчерашнего дядю.
— Ты чего? — сказал дядя. — Так не годится, ты ведь большой мальчик…
Дядя исчез и появился снова с куском пирога Пирог был помазан кисленьким сливовым повидлом, а на повидле лежали тоненькие хрустящие колбаски из теста.
Мальчик сначала откусывал колбаски и сосал их, как конфеты, потом вылизал повидло, а потом съел все остальное.
«Хороший дядя», — подумал мальчик и посмотрел вниз.
Было утро. «Маленький дядя» спал на громадной красной подушке, а кудрявая женщина и дядя о чем-то шепотом говорили.
Мальчик слез с полки, и кудрявая женщина мельком посмотрела на него, а дядя сказал:
— Сходи, займи очередь в туалет.
Мальчик пошел узким проходом, стукаясь о полки и углы чемоданов, и стал в очередь за каким-то стариком. Старик был в очень рваном пальто, но в красивом пенсне с толстыми стеклами и с кусочком седой, чистенькой бородки под нижней губой.
Впереди начался скандал, какая-то женщина хотела прорваться без очереди.
— У меня расстройство! — кричала она.
— Наплевать на твое расстройство, — отвечал ей мужской голос, — я сам с семи утра дежурю!
— Нравы, — сказал старик в пенсне и криво усмехнулся, клочок бородки пополз влево, — нравы третьего года войны… — Он посмотрел на мальчика и, наверно, потому, что было скучно, спросил: — С матерью едешь?
— Нет, — ответил мальчик, — мама у меня в партизанском отряде. — Он сказал это неожиданно для себя и сразу пожалел, но было уже поздно.
— Вот как, — заинтересовался старик, — а ты как же?
— А я так, — сказал мальчик, чувствуя радостно заколотившееся сердце, — я с дядей, — сказал мальчик и вдруг увидел, что по коридору идет дядина кудрявая жена.
Он покраснел и торопливо отвернулся от старика, собиравшегося задать новый вопрос.
— Ты за кем? — спросила кудрявая женщина. — Понятно, а за тобой кто?
За мальчиком стояла толстая женщина, вернее, когда-то она была толстой, теперь кожа на ней висела, как пустой мешок.
— Это не выйдет, — сказала она, — он, может, еще полвагона вперед пропустит.
— Вы не волнуйтесь, — сказала кудрявая женщина, — мальчик уйдет, я вместо мальчика.
Но толстая женщина, видно, была сильно обозлена, что ее не пустили без очереди. Она перегородила коридор рукой и сказала:
— Неплохая замена. Мальчику туда на пять минут, а тебе на два часа…
— Как вам не стыдно, — сказал старик, — война, люди жертвуют собой… Мать этого мальчика, например, в партизанском отряде…
— Какого? — спросила кудрявая женщина. — Этого? Да что же ты врешь, — сказала она мальчику, — твоя ж мать умерла позавчера в больнице…
Мальчику стало очень жарко, и сильно зашумело в ушах.
— Горя своего стыдится, — сказала толстая женщина.
Мальчик быстро пошел назад и полез на полку. У него опять начало давить в горле и болеть над бровями, и, чтоб не всхлипывать, он крепко закрыл глаза и крепко стиснул зубы. Он лежал так долго, и полка скрипела, и снизу гудело, и над головой что-то постукивало. Потом сразу все стихло, мальчик открыл глаза и увидел в окно перрон, по которому бегало много людей. Дяди в купе не было, а кудрявая женщина кормила «маленького дядю» с ложечки сгущенным молоком. Мальчик подумал, что это сладкое, сгущенное молоко можно кушать и кушать, целый день можно кушать, если не набирать его на ложечку, а макать ложечку и облизывать.
Кудрявая женщина посмотрела на мальчика, и мальчику вдруг стало страшно: без дяди она высадит его на перрон, и он опять останется один.
— Деньги у тебя есть? — спросила кудрявая женщина.
— Есть, — торопливо ответил мальчик, полез в карман и вытащил деньги.
Кудрявая женщина взяла деньги, пересчитала и сказала:
— О чем люди думают, когда пускаются в такую дорогу? О чем твоя мать думала… Тут ведь на тебя одного не хватит.
— У нас еще была кошелка с урюком и лепешками, — сказал мальчик, — но она потерялась. И еще есть отрез, — сказал мальчик, — его можно продать.
Он хотел вскрыть грязный, сплющенный узел, но мать зашила его крепкими, суровыми нитками, и мальчик поцарапал палец. Он посмотрел на задравшуюся кожицу, на набухающую капельку крови и всхлипнул.
— Ты чего там? — спросила кудрявая женщина.
— Я порезал палец, — ответил мальчик.
— Ревешь, — сказала кудрявая женщина, — не стыдно, такой большой бугай!
— Я не реву, — сказал мальчик, — а когда дядя придет, я расскажу ему, как вы на меня говорите.
Тогда кудрявая женщина начала смеяться и сказала:
— Ты лучше застегни ширинку, герой…
В это время поезд дернул, и кудрявая женщина начала кричать:
— Ой, он отстал, он отстал!