В последних письмах он, как мог, разжигал в ней желание перечить Темным на совете. И туманно намекал на помощь. Изабэль отвечала благосклонно, но женское «да» никогда не стоило расценивать однозначно. Тем более, если женщина – ведьма. Наверняка затеет маленькую игру. Пусть, это даже забавно. Лишь бы не струсила в последний момент. Не каждый выдержит натиск Мормоликаи. Аманд на неё даже смотреть не хотел. Маркиз разложил волчьи лапы на ступенях, лениво зевнул львиной пастью и поджал змеиный хвост. Старый дворовый пес, а не демон. Данталион оскалился в усмешке, обнажив клыки. Даже позавидовал ему в какой-то момент. Чем выше стоишь на этих ступенях, тем меньше себе позволяешь.
Древняя эллинка Мормоликая больше напоминала статую, чем живую женщину. Казалось, если повернет голову, то шея переломится. С момента появления Данталиона на совете так и стояла в профиль. Правильный и греческий. Длинные черные кудри эллинка собрала в высокую прическу и украсила диадемой. Герцог не помнил цвета её глаз, едва ли когда-нибудь его замечал. Возможно, потому что холодного взора глава Темных вот уже несколько циклов не сводила с Берита.
Новый фаворит Владыки стоял подле него. Воин в красном мундире и с бледным лицом под цвет хитона Мормоликаи. Чем он её привлек? Что пообещал? Неужели был в постели лучше многих?
Ткань Междумирья содрогнулась от портальной вспышки. Герцог потянул носом воздух, ожидая знакомый аромат сирени. Но вместо него пришел сандал, кунжут и полынь. Девять кругов Ада, это еще кто? Рисунок силы тот же, но отпечаток духа другой. Совсем не похожий на Изабэль. Но определенно родственный, хоть и настолько слабый, что Данталион едва различал его среди демонов и колдунов. Даже спутница ощущалась ярче. Заурядная охранительница с въедливым запахом полыни. Любительница ставить подножки и делать мелкие пакости. Слишком мелкие для Совета Междумирья. Что она тут делала?
Герцог шагнул на ступень ниже и переложил косу в левую руку. Длинное древко ударило по козлиным ногам, а хотелось переломить его через колено. Изабэль прислала вместо себя другую! Жалкая белая ведьма даже прийти на совет испугалась. Ничтожество. По-настоящему неприятный сюрприз. Настолько, что впору поздравлять Берита с победой. Что можно ждать от испуганного ребенка с огромными, как блюдце, глазами? Белая ведьма? Да неужели? Стебелек, дрожащий на ветру. Владыка не воспримет её всерьез еще до того, как Мормоликая вступит в игру. Это провал.
Герцог зарычал и ударил хвостом по ступеням. Утопить бы весь человеческий род во Флегетоне с тоски! Совершенно бесполезные создания!
***
После переноса в Междумирье тошнило, как в переполненной маршрутке летним днем с закрытыми окнами. Меня качало, мутило и гнуло к мраморным ступеням. В самолете взлет и посадка приятнее, а я всегда на них плохо реагировала.
– Селеста, встань ровно, – прошипела Камилла, и мне захотелось её ударить.
Достала. Вот извела за ночь и утро, что мы готовились. Бесконечные нотации, придирки и упреки. Селеста туда, Селеста сюда. Если я двадцать лет не учила этикет в принципе, что могла запомнить за один раз? Но кого это волновало?
В лапы к Темным колдунам меня отдали особенно пафосно и церемонно. Нарядили перед этим, как куклу, и выдали сто пятьсот инструкций, что им можно говорить, и что нельзя. Пригрозили, что за любую колкость я или магически пострадаю, или белых ведьм опозорю. Так что язык нужно держать за зубами. Будто это просто. Я бледнела, краснела, представляла кого-то хуже герцога Данталиона, а мужики оказались нормальными и даже симпатичными.
Тот, что взял меня за руку и утащил сквозь лопнувшую ткань мира, был высок, плечист и обаятелен. Мода на одежду у них была, как у наших бедуинов или арабов. Штаны-шаровары, короткие жилетки и чалма. У обоих по загорелым рукам змеились черные татуировки с золотистыми каплями не то краски, не то металла. Никаких животных, людей или надписей. Невероятно сложный орнамент. Мне даже почудилось, что татуировки живые и подвижные. А что? Почему нет? В итоге я настолько неприлично долго пялилась на полуголых колдунов, что Камилла пнула меня по ноге.
Говорили Темные мало. Языкового барьера не было, они просто не болтали зря. Взвешивали каждое слово и выдавали мысли, словно под роспись в журнале. Солидные мужики. И не самые слабые среди своих, как мне намекнула одна из ведьм Ковена, что присутствовала на встрече с ними в доме Аморет.
Поэтому услышав команду: «Позвольте вашу руку, мадемуазель», я смело коснулась ладони колдуна. Он сжал мои пальцы очень крепко, но боли не причинил. Закрыл глаза, сосредоточился, и тут я убедилась, что татуировки действительно живые. Рисунок вспыхнул золотыми пятнами и заплясал на коже. Красиво, черт, я аж засмотрелась! Колдун открыл глаза, сказал «Иррик нам» и меня со всей дури приложили дубиной по темечку. Ай, до сих пор башка гудела. Ну, какой же гадкий этот переход!
– Мадемуазель? – вежливо откашлялся колдун, но руки с живыми татуировками больше ко мне не протягивал. – До конца совета я вынужден откланяться.
– Да без проблем, – машинально ляпнула я, и Камилла пнула меня еще раз. Но колдуна ответ устроил. Надо же. Темный поклонился, а потом ушел от нас вверх по ступеням вместе со своим другом.
– Вопиющая бестактность, – проворчала Камилла. – Мне стыдно за тебя.
«Смотри не взорвись», – не очень вежливо, но хотя бы мысленно пожелала я ей.
Зал совета напоминал Колизей до того, как его разрушили варвары. Что-то такое рисовали на иллюстрациях в учебниках истории и показывали в познавательных фильмах на канале Культура. Вот только места в гигантском зрительном зале занимали совсем не люди. Данталион на гравюре показался мне отвратительным? Мамочки, как же я поторопилась с оценкой. Да он был душкой по сравнению с этим зверинцем!
Демонов собирались по частям из разных животных, вытягивали, скручивали и отрубали то, что не удавалось пришить так, как нужно. Затошнило меня на третьем бароне или маркизе. Заглядывать на ступени выше шея болела. А зря. Откуда-то оттуда меня прицельно рассматривали. Нет, на двух белых ведьм посреди сборища демонов и колдунов пялились все, но щеки у меня горели от какого-то одного взгляда. Он чувствовался каждой клеточкой тела и доставал до печенок.
– Ты главное помалкивай, дитя. На Владыку Ада и Прекраснейшую даже смотреть не смей. Если им что-то не понравится, нас могут убить, – прилипла с наставлениями Камилла. Надо же, опытную ведьму трясло от страха и передергивало от отвращения. А я думала, она привыкла к колдунам и демонам, раз уж жила с ними по соседству.
– Хорошо, тетушка, – устало повторила я в сотый раз. – Буду кивать и улыбаться, пока челюсти не сведет.
Да, я её задевала, как могла. Раз уж Селеста слыла неучем и лентяйкой, то можно было не подстраиваться под витиеватую местную речь. Однако перегибать не стоило. Особенно в таком месте и при таких обстоятельствах. Заряд бодрости кончился, яда на колкости Камилле не хватало, и в ногах уже вовсю ощущалась слабость. Черт, я ведь на полном серьезе в месте под названием «нигде» в окружении самых опасных, мерзких и отвратительных существ. Это не сон, не бред и не моя фантазия. Если до этого я храбрилась и кривлялась, то после первого же взгляда на Владыку онемела и застыла статуей. Сгусток пламени в рогатом шлеме и мантии из самой беспросветной темноты. Настолько величественный и ужасный, что я слышала шепот сожранным им душ и тянулась к ним. Жизнь – тлен и не стоит ничего. Вот оно счастье – окунуться в темноту и стать её частью. Я иду.
Тьфу, мамочки. Нет-нет-нет. Больше никогда ни одного черта не помяну вслух! Лучше без языка остаться, чем еще раз почувствовать себя на краю того самого настоящего Ада.
– Да начнется совет Междумирья! – прогрохотал верховный демон, а я вытерла мокрые ладони о платье.
Главное, пережить все молча и не грохнуться в обморок от слабости. Камилла любезно взяла на себя переговоры и по решению Ковена собиралась настаивать на уменьшении присутствия демонов в мире. Ведьмы подготовили доказательства в письменном виде и передали с Камиллой амулеты с отпечатками духа убитых сестер. По их замыслу рогатые исчадия Ада должны устыдиться, вспомнить об изначальных договоренностях и согласится урезать аппетиты.
Что за бред? Ага, прям-таки разбежались. По мне, так легче с колдунами подружиться, чем хоть как-то ограничить демонов. Кстати, почему ведьмы презирали Темных я так и не узнала. Вроде нормально общались. Вон и главная у них выглядит, как обычная женщина. На гречанку похожа. Интересно, на каком языке сейчас будут говорить? Я хоть что-нибудь пойму?
Вступительной речи не было. Секретаря не выбирали, повестку дня не оглашали, а сразу перешли к делу. К ограждению ложи выступила глава Темных. Гречанку звали Мормоликая и обращались к ней «Прекраснейшая». Ну, хоть не врали. Женщина действительно была сказочно красива.
– Совет дал клятву оберегать мир людей и никогда от неё не отступал, – зазвучал её голос. Высокий и чистый, как у оперной певицы. – Но слуги наши приносят пугающие вести. Люди перестали рачительно относиться к дарованным им богатствам. Правители погрязли в жадности, заботятся лишь о собственной выгоде. Два королевства, некогда жившие мирно, на грани войны. В это нелегкое время простой народ, как никогда нуждается в нашем внимании и мудрой опеке.
Уже по вступлению я поняла, что людям сейчас втюхают еще больший контроль, чем был. Переводя на понятия моего родного мира, местный ООН недоволен ситуацией между соседними африканскими племенами и желает нарастить контингент миротворцев. Демоны-миротворцы. Обхохочешься. Что-то я не припомню войну в славном городе Брамене. Тихо там, как на пасторальных полотнах средневековых художников.
– Наш долг вмешаться и направить вышедшую из берегов реку в нужное русло. Что скажете, Владыка?
Мормоликая повернула небесной красоты голову к верховному демону. Его адова свита немедленно зашушукалась, но без особого энтузиазма. Заранее знали, о чем пойдет речь? Очень может быть. Это Ковен ни сном, ни духом. Даже обидно стало за ведьм.
– Велика наша скорбь о судьбе человечества и безмерно желание помочь, – ответил Владыка Ада и я снова почувствовала, что схожу с ума.
Демоны? Помочь? Лицемерная ложь!
– Урод рогатый, – пробурчала под нос Камилла, и я впервые согласилась с тетушкой.
– Однако грань миров слишком крепка и губительна для нас, – продолжил Владыка. – Проникнуть сквозь неё могут только верные слуги и сильнейшие из высших.
Что-то я потеряла нить рассуждений. Грань миров – очень хитрый фильтр? Господа могут не все, зато слуги шныряют туда-сюда не напрягаясь? В чем тогда крепость и губительность? Они части тела по дороге теряют? Поэтому выглядят, как создания пьяного Франкенштейна? Кстати у колдунов таких проблем нет. И Мормоликая немедленно это подтвердила.
– Мы готовы оказать помощь людям, если Владыка Ада позволит отправлять в мир людей не жалкие капли нашего присутствия, а хотя бы две мелкие пригоршни.
Женщина приложила сложенные «лодочкой» ладони к груди и почтительно склонила голову.
– Темные ведь против демонов? – прошептала я на ухо Камилле. – Почему мы не можем с ними договориться? Пусть бы нагрянули людно, конно и оружно. Глядишь бы проредили адовых подселенцев.
– Нельзя, – дернула плечом тетушка и отмахнулась от меня. – Не лезь в то, чего не понимаешь!
– Владыка считает это разумным и полезным, – ответил демон. – Но что скажет Белый ковен? Примут ли они столь щедро предложенную помощь?
Я ожидала жесткого и решительно «нет», но тетушка, похоже, только нерадивую племянницу умела строить и ровнять. Едва на неё обернулись все, кто сидел на мраморных ступенях, Камилла побледнела и начала заикаться:
– М-м-мы не м-можем противостоять вам, и в-вы это знаете.