Всё это мы приметили, когда охранник ворота на улицу открыл, чтобы грузовики впустить.
В тот день играли мы в лапту новым «арабским» мячиком. Знаете, чёрный такой, крепкий.
А Валерка очень любит свечи давать. Ка-ак поддаст мячик снизу, — он чуть не до крыши летит.
И в этот раз Валерка ударил. Мячик — в небо и… за забор, на пустырь.
Мы, конечно, загалдели, а Валерка стоит и чуть не плачет. Мячик-то новый да к тому же чужой. Что делать?
— Пошли к охраннику. Может, пустит за мячом. Или сам вынесет, — предложил Валерка.
— Как же, дожидайтесь! — сказал Витька и шевельнул ушами. — Попадёт тебе теперь, Валерка!
— Идём, — сказал я. — А я человек решительный.
Мы пошли всей толпой.
У ворот Валерка остановился и говорит:
— Всем вместе не стоит. Охранник рассердиться может. Мы вдвоём с Олежкой пойдём.
То есть со мной. Это я — Олежка.
Ребята немножко погалдели, но согласились. Пошли мы с Валеркой вдвоём.
Только подходим к воротам, два грузовика подъехали.
Охранник вышел. Чего-то у шофёров спросил. Потом ворота открыл. Он с той стороны ворот стоит, мы — с этой, а между нами медленно грузовики двигаются, в ворота въезжают. И охранник нам из-за грузовиков не виден.
Тут Валерка хватает меня за руку и тащит в ворота. Так мы и проскочили на пустырь незаметно. А ворота за нами закрылись.
Видим, недалеко от ворот доски сложены. Мы шмыгнули за них и притаились.
— Что будем делать? — шепнул мне Валерка прямо в ухо. Даже уху жарко стало. Я почесал ухо и тоже шёпотом ответил:
— Не знаю.
Посидели мы немножко за досками.
Вдруг рядом что-то затрещало, загудело. Светло-светло стало. И такое нас любопытство разобрало, что мы про всё на свете забыли. Про все опасности. Выглянули из нашего укрытия. Прямо на крылечко деревянного дома прожекторы светят. А там два человека сидят на ступеньках и о чём-то между собой разговаривают. Руками машут. Один весь в кожаное одет. Даже штаны кожаные. А другой — матрос. В бушлате.
Что за люди? Июль, солнце светит, жара, все в рубашках с короткими рукавами ходят, а эти укутались, будто холодно. Матрос даже воротник поднял.
Тут один дядька в соломенной шляпе — он недалеко от нас на стуле сидел — как крикнет:
— Стоп!
И сразу все прожекторы погасли.
— Олежка, — шепнул мне Валерка, — давай мячик искать, пока нас не заметили. Он, наверно, недалеко от забора откатился.
Добрались мы до нашего забора. А там, как назло, земля изрыта, кустики какие-то насажены. А мячик-то чёрный, неприметный. Как его тут найдёшь?
— Ищи! — сказал Валерка и пошёл вдоль забора. Идёт, в землю смотрит, мячик ищет.
Я в кусты пополз, тоже ищу.
Вдруг кто-то неподалёку говорит:
— Здравствуйте, молодой человек.
Я к земле прижался, боюсь шелохнуться. «Ну, — думаю, — попался Валерка! Что-то теперь будет?..»
Приподнял я тихонько голову, глянул сквозь кусты и обомлел.
Стоит Валерка красный, глаза выпучил. А рядом с ним… рядом с ним сам Владимир Ильич Ленин стоит. Чуть голову набок склонил, глаза прищурил, а в глазах искорки светятся.
Я себя ущипнул: не сон ли? До сих пор, между прочим, синяк на руке.
— Что ж вы не здороваетесь? Нехорошо, — сказал Ленин, чуть картавя.
— Здравствуйте, — говорит Валерка, а сам всё на Ленина глядит и глазами хлопает.
Засмеялся Ленин. Даже голову немножко назад закинул. Сунул руку в карман. То на носки, то на каблуки станет — покачивается.
— Так-с… Вы зачем сюда пожаловали, молодой человек?
— За мячиком, — ответил Валерка.
— За мячиком? — повторил Ленин. — А как же он сюда попал, ваш мячик?
— Через забор перелетел. Я свечку дал кривую.
— Вот как! В лапту играли?
— Да…