И вот, соблюдая все меры предосторожности, мы летим на юг, на зимовку. Авер рассказал мне, что таким людям, как мы, лучше всего зимовать рядом с деревнями или хуторами, расположенными ближе к центру материка. Во-первых, туда мало кто совался. Во-вторых, деревни там были редки, и о нашем местоположении вообще мало кто сможет узнать.
Мы собирались занять какой-нибудь бункер, типа того, в котором я провёл несколько недель в августе, или арендовать дом. Лучше, конечно, второй вариант. Цеппелин не слишком приспособлен к зимовке — отопления практически нет, стены тонкие, поэтому чтобы поддерживать в такой махине температуру, пригодную для проживания, нужно огромное количество топлива. Поэтому на зиму цеппелин опустошался от запасов и становился на прикол, а команда перебиралась на землю.
Но, как я понял, работа порой находилась и зимой, так что скучать не придётся. Авер говорил: в лучшем случае удастся наняться как охранный отряд в какую-нибудь деревню или на большую ферму. В худшем — работу найдут один-два человека, а остальной команде придётся сидеть на месте или летать на промороженном дирижабле, развозя почту или контрабанду. Но такого обычно не бывало, не зря у нас в команде три профессиональных головореза. Что придётся делать мне, неумехе и чужаку, я вообще не представлял. Может, отсыпаться… днями и ночами…
Встряхнувшись, я протёр кулаками глаза, потянулся до хруста в суставах и широко зевнул. Всё-таки отвратная работёнка — быть часовым. Сидишь-сидишь, засыпаешь…
— Алексей, — сказал голосом шефа люк над головой. — Зайди ко мне.
— Угу, только посплю…
— Алекс!
Я вздрогнул, окончательно просыпаясь. Задрал голову и увидел Капитана, заглядывающую в люк.
— Шеф, это первый раз, клянусь, — пробормотал я, краснея.
— Выпишу тебе штраф. Давай, отлепи свой зад от сидушки и дуй ко мне.
— А пост?
— Да хрен с ним, с постом, если бы нас захотели догнать, давно бы догнали.
Капитан исчезла. Я с трудом поднялся с сидушки и, чувствуя, как подгибаются ноги, начал подниматься по лестнице. Обычно после двенадцати часов сидения в будке мне приходилось ещё минут пятнадцать разминаться.
Зайдя в каюту Капитана, я первым делом напился и засунул в рот сухарь. Чем меньше пьёшь и ешь во время поста, тем реже бегаешь в туалет — вот такой военной хитрости научил меня Авер в первое же моё двенадцати часовое дежурство.
Капитан, уже сидящая за столом, дождалась, пока я доем, и только тогда заговорила:
— Я долго думала на досуге над твоей судьбой. Ты отлично проявил себя во время той стычки с Шакром. В промежутках между дежурствами ты тренируешься в стрельбе, а не спишь, как сурок. По словам Авера стрельба твоя становится всё лучше и лучше с каждым днём. И, что самое основное, как я поняла, ты готов остаться здесь надолго. К тому же, ты ответственно относишься к своей работе, беспрекословно выполняешь приказы, готов убивать по приказу…
— Подожди, — прервал я её. В тот момент я испытывал небольшой шок. Я как-то говорил с Иваллой по поводу своих размышлений об убийствах, но она только посмеялась, а потом… ну, в общем, потом было не до разговоров. — Я готов убивать?
— А ты ещё этого не понял? — хмыкнула шеф. — Вообще, раньше я волновалась именно по этому поводу. Другой мир, другая мораль. Орайя говорила об этом почти каждый день до стычки с Шакром, да и ты сам иногда болтаешь на эту тему без умолку. Я боялась, что во время боя ты сдрейфишь и прекратишь огонь. Но ты способен на убийство. Ты стрелял по дирижаблю Шакра, в твоих глазах читалась готовность стрелять во время передачи наших пассажиров купцу, и ты хотел убивать, когда увидел Хаза и Нома. Я уверена, когда дойдёт дело до драки, ты не подведешь. Поэтому у меня для предложение. Если ты его выполнишь, выполнишь как следует, я прощу тебе тысячу кредитов долга.
Кажется, я уже догадывался, о чём пойдёт речь. И всё же…
— Что за дело, шеф?
— Ты должен убить для меня человека.
Её взгляд буквально пылал. Уверен, больше всего она хотела узнать, что творится в моей голове. Я сам хотел бы знать. Пока же я мог только смотреть в её голубые глаза, не отводя взгляда.
Чёрта с два Капитан уверена в том, что я готов убивать. Именно это она сейчас и выясняет. Это, а также то, являюсь ли я членом команды, можно ли мне действительно доверять дела. Серьёзные и грязные дела, а не стрельбу по аэростату. Не сопровождение кухарки на рынок.
Неужели я решил, будто контрабанда, пассажироперевозки, торговля и почта — всё, чем занимается моя новая «семья»? У нас в команде три наёмные убийцы. Ивалла — бывшая военная. Убийство было их профессией, всем, чему их учили в жизни.
И я, снайпер и пулемётчик, один из них. Должен стать одним из них. Или умереть.
Ну что, студент Алексей, не тонка у тебя кишка? Слетел с тебя налёт цивилизации? Кто ты, в конце концов, тварь дрожащая или убийца?
Время шло, Ивалла ждала ответа. А я продолжал стоять, сцепив руки за спиной. Нет, они не дрожали. Нет, сердце не выпрыгивало у меня из груди. Мир не изменился. Не ударил гром. А я стоял и решал, убью ли я кого-то.
Убью для неё, Иваллы. Моей женщины. К которой, если быть честным, я не знал, как отношусь, не понимал до конца. И не понимал, как она относится ко мне. Но сейчас в её голосе чувствовалось что-то личностное. Это был не только приказ, но и просьба, просьба к близкому человеку.
Отказаться? Если откажусь, меня выгонят, к бабке не ходи. Я не хочу, чтобы меня выгнали. Уточнить, что это за человек? А какая разница? Этот человек обречён, нет разницы убью его я или кто-то другой.
Я тонул в её глазах.
— Я сделаю это, Капитан.
Собаки лаяли без остановки. Одна из шавок даже вылетела из-за забора и попыталась вцепиться мне в штанину, но, получив пинок, с визгливым скулением ретировалась.
В своей прошлой жизни я часто бывал в деревне у родственников. И больше всего ненавидел, когда хозяева отпускали своих волкодавов с цепей на ночь «погулять». И естественно, больше всего этих собак интересовало, что это за парочка прохаживается тут среди ночи. Парочку обязательно нужно было облаять или, как минимум, обнюхать. А меня и так маленького покусала собака… К тому же, когда тебе шестнадцать и ты провожаешь девушку домой, ты просто обязан выглядеть и вести себя как бесстрашный мужик.
В общем, приятного мало.
Но сегодня их брехливый лай доставлял ещё больше неудобств. Мы с Коросом оказались на окраине городка под странным названием Сухой, чтобы убить человека. Убийцы всегда должны действовать, привлекая как можно меньше внимания — так мне всегда казалось. Но Корос, кажется, был другого мнения. Он не скрывал лица перед редкими прохожими, а один раз даже остановился, чтобы пнуть чёрный резиновый мяч мальчишкам.
— Да они вообще никогда не затыкаются, — буркнул он, сплёвывая в пыль. — Что теперь, заказ не выполнять?
— Но нас могут заметить…
— И что? Всем плевать, поверь мне.
Да уж, два вооружённых мужика спешат куда-то в сгущающихся сумерках. Что может быть обыденней?
Я одёрнул себя. Здесь мы бы выделялись, если бы вальяжно прогуливались без оружия на виду. Особенно, в сгущающихся сумерках.
Улица петляла между домами. Унылыми лачугами, у обитателей которых кроме их жизней и забрать-то нечего, да и та никому не нужна. Втискивалась меж высоких заборов, обшитых железными листами и опутанных колючей проволокой. У обитателей этих домов добро имелось, и лишаться его они не хотели, как и жизней, и наверняка для незваных гостей внутри этих оград имелось немало неприятных сюрпризов.
— Вон там, — сказал Корос, указывая вправо. — Вон там нам нужно осмотреться.
Я проследил направление, но рассмотреть мало что удалось — уже слишком стемнело. На фоне тёмно-синего неба выделялась большая чёрная масса.
— Что там?