Это для меня секретом не являлось — отвратительный характер пунитов и исключительная кровожадность некоторых их особей, отталкивали от них представителей более мирных рас.
— По документам, залог за Хопсвуда внесло Ригарийское общество пунитов.
Существование в государстве Обществ различных инопланетных рас, было обязательным условием одного из межпланетных договоров, и в настоящий момент их было превеликое множество. Суть их сводилась к следующему — по приезду в империю, гость регистрировался в соответствующем обществе, в последующем обещался уведомлять обо всех своих передвижениях, клятвенно заверял, что будет платить членские взносы, получал определенные справки, необходимые для более или менее спокойной жизни в империи, и… исчезал. Но даже такие его ограниченные данные могли стать полезными, например, в расследовании, к тому же, теоретически законопослушные граждане других государств могли надеяться на определенную поддержку в трудной жизненной ситуации. Но только теоретически. Изначально предполагалось, что финансирование их будет происходить за счет членских взносов и пожертвований, но как я заметила выше, надеяться на это было глупо. Поэтому на деньги, которые все-таки выделяла империя, едва удавалось выплатить зарплату постоянным работникам Обществ, и уж точно ни у одной из подобных организаций не было средств внести за своего члена залог.
Помолчав, я уточнила:
— Ты проверял это? Сам понимаешь, как фантастично звучит подобное утверждение…
— Понимаю, поэтому проверил лично и зашел уточнить у прокурора. Все честь по чести — со счета, принадлежащего Обществу пунитов, переведены средства в количестве полутора миллионов ригайев.
— Нужно наведаться в это Общество. Вряд ли им удалось накопить такую сумму, экономя на премиях.
Икер молчал, и в трубке слышалось только его сердитое сопение.
— Что-то не так? — поняла я.
— Рэйя, не режь меня без ножа. Когда я принимал у тебя дело, договорились просто передать его прокурору, достойно оформив, но о дополнительном расследовании речь не шла.
— Ну, пожалуйста, — заканючила я. — Это даже не расследование, так, просто разговор.
— Нет, — отрезал Икер. — Помимо этого Хопсвуда, у меня множество неоконченных дел. К тому же, очень плотно насел дисциплинарный комитет.
Я нахмурилась. Икер всегда был образцовым СИБовцем, и у руководства никогда к нему не было претензий.
— Расскажешь?
— Позже, — сослуживец тяжело вздохнул. — Старые проблемы нашли свой выход.
— Значит, ты мне не поможешь, — с грустью уточнила я. Настаивать не решалась, нежелание Икера было слишком очевидно.
— Прости, но нет, — мужчина повеселел. — Вполне может быть, с Отбора ты уже не вернешься, так что забудь об этом деле.
— Постараюсь вернуться, — я задумчиво потерла переносицу. — Скажи, в эти дни, в которые предположительно пропали справки из папки, кто был в отделе?
— Как обычно — новеньких не принимали. Нидаровича и Пиковса в расчет не берем — они только вчера из отпуска вышли. Знаешь, подозревать своих, как мы сейчас делаем, это … очень неприятно.
Мы с полминуты строили предположения о том, кем мог быть воришка, и, наконец, попрощались.
Покровитель Хопсвуда был, безусловно, очень влиятелен, и имя свое раскрывать не желал, что говорило в пользу моей версии об участии пунита в делах более массовых, чем насилие беззащитных женщин. Но насколько мне было известно, ни по одному из преступлений с другой квалификацией пунит не проходил даже свидетелем. Может быть, изнасилованные девушки молчат еще об одном совершенном против них преступлении? Но я бы еще поверила, что они скрыли сексуальное насилие, опасаясь обсуждений, но не правонарушение другого толка, в которое может быть замешан покровитель пунита.
Я сжала виски руками. Как оказалось, у меня очень мало информации и дело рановато передавать в суд. С одной стороны, злоумышленник оказал мне неплохую услугу, потянув время, а с другой, расследовать преступление в настоящий момент не было никакой возможности.
Это для меня секретом не являлось — отвратительный характер пунитов и исключительная кровожадность некоторых их особей, отталкивали от них представителей более мирных рас.
— По документам, залог за Хопсвуда внесло Ригарийское общество пунитов.
Существование в государстве Обществ различных инопланетных рас, было обязательным условием одного из межпланетных договоров, и в настоящий момент их было превеликое множество. Суть их сводилась к следующему — по приезду в империю, гость регистрировался в соответствующем обществе, в последующем обещался уведомлять обо всех своих передвижениях, клятвенно заверял, что будет платить членские взносы, получал определенные справки, необходимые для более или менее спокойной жизни в империи, и… исчезал. Но даже такие его ограниченные данные могли стать полезными, например, в расследовании, к тому же, теоретически законопослушные граждане других государств могли надеяться на определенную поддержку в трудной жизненной ситуации. Но только теоретически. Изначально предполагалось, что финансирование их будет происходить за счет членских взносов и пожертвований, но как я заметила выше, надеяться на это было глупо. Поэтому на деньги, которые все-таки выделяла империя, едва удавалось выплатить зарплату постоянным работникам Обществ, и уж точно ни у одной из подобных организаций не было средств внести за своего члена залог.
Помолчав, я уточнила:
— Ты проверял это? Сам понимаешь, как фантастично звучит подобное утверждение…
— Понимаю, поэтому проверил лично и зашел уточнить у прокурора. Все честь по чести — со счета, принадлежащего Обществу пунитов, переведены средства в количестве полутора миллионов ригайев.
— Нужно наведаться в это Общество. Вряд ли им удалось накопить такую сумму, экономя на премиях.
Икер молчал, и в трубке слышалось только его сердитое сопение.
— Что-то не так? — поняла я.
— Рэйя, не режь меня без ножа. Когда я принимал у тебя дело, договорились просто передать его прокурору, достойно оформив, но о дополнительном расследовании речь не шла.
— Ну, пожалуйста, — заканючила я. — Это даже не расследование, так, просто разговор.
— Нет, — отрезал Икер. — Помимо этого Хопсвуда, у меня множество неоконченных дел. К тому же, очень плотно насел дисциплинарный комитет.
Я нахмурилась. Икер всегда был образцовым СИБовцем, и у руководства никогда к нему не было претензий.
— Расскажешь?
— Позже, — сослуживец тяжело вздохнул. — Старые проблемы нашли свой выход.
— Значит, ты мне не поможешь, — с грустью уточнила я. Настаивать не решалась, нежелание Икера было слишком очевидно.
— Прости, но нет, — мужчина повеселел. — Вполне может быть, с Отбора ты уже не вернешься, так что забудь об этом деле.
— Постараюсь вернуться, — я задумчиво потерла переносицу. — Скажи, в эти дни, в которые предположительно пропали справки из папки, кто был в отделе?
— Как обычно — новеньких не принимали. Нидаровича и Пиковса в расчет не берем — они только вчера из отпуска вышли. Знаешь, подозревать своих, как мы сейчас делаем, это … очень неприятно.
Мы с полминуты строили предположения о том, кем мог быть воришка, и, наконец, попрощались.
Покровитель Хопсвуда был, безусловно, очень влиятелен, и имя свое раскрывать не желал, что говорило в пользу моей версии об участии пунита в делах более массовых, чем насилие беззащитных женщин. Но насколько мне было известно, ни по одному из преступлений с другой квалификацией пунит не проходил даже свидетелем. Может быть, изнасилованные девушки молчат еще об одном совершенном против них преступлении? Но я бы еще поверила, что они скрыли сексуальное насилие, опасаясь обсуждений, но не правонарушение другого толка, в которое может быть замешан покровитель пунита.
Я сжала виски руками. Как оказалось, у меня очень мало информации и дело рановато передавать в суд. С одной стороны, злоумышленник оказал мне неплохую услугу, потянув время, а с другой, расследовать преступление в настоящий момент не было никакой возможности.