— Заходите. Шеф хотел бы выслушать ваш рассказ.
Шейн хотел было удалиться, когда в кабинет входила пожилая чета, но Герлах удержал его.
— Тебе лучше тоже послушать, Майк. — Он прикрыл дверь и представил стариков: — Это мистер и миссис Бартон, шеф. Они считают, что могут кое-что сообщить о найденном вчера вечером на реке теле.
Миссис Бартон была маленькая седая женщина с красивым неморщинистым лицом. Глаза у нее были красные от слез. Она сделала шаг к столу шефа полиции, и слезы снова потекли у нее по щекам.
— Это наш мальчик. Мы знаем, это он. На снимке он совсем не похож на Джека, но мы знаем, что это он.
Муж ее был высокий сутулый человек в синем шерстяном костюме, как говорится из «самых приличных», блестевшем на локтях и заду, но тщательно выглаженном. Он встал рядом с женой, взял ее под руку и стал ее успокаивать:
— Ну, мамочка. Мы ведь точно не можем сказать. Не переживай так.
Капитан Герлах подвинул им стулья, и шеф Даер сел на свое место. Мистер Бартон достал из кармана чистый белый носовой платок и сунул в ее увядшую руку, что-то прошептав ей на ухо. Она поднесла платок к глазам и всхлипнула. Даер спросил:
— Ваш сын пропал?
— Да, сэр. Джек исчез с прошлого вторника. Мы держались как могли, но когда прочитали об этом в газете, что его не могут опознать и все такое, мы не на шутку испугались.
— По описанию можно сказать, что это он?
— Боюсь, что да, — с горечью ответил мистер Бартон. — Если б взглянуть на него, сэр. Вы еще его, как я понимаю, не опознали? — Он нагнулся чуть вперед, и в голосе его было отчаяние.
— Убийство, — всхлипнув, проговорила через платок миссис Бартон. — Джек сказал, что будет убийство, и вот оно тут как тут. Если б только мы вовремя прочитали письмо, чтобы удержать его…
— Ну-ну, мамочка. — Мистер Бартон неуклюже погладил ее по плечу. — Нечего винить себя. Разве могли мы помешать ему встретиться с мистером Тауном. Ты же понимаешь, что это не в наших силах. Джек всегда был таким упрямым.
Капитан Герлах беспокойно заерзал на стуле, а шеф Даер вынул мундштук изо рта, и рука у него задрожала.
— С Джефферсоном Тауном?
— Да, сэр. С хозяином рудника. Большим человеком. Тем, что баллотируется в мэры. Не знаю, как насчет того, что он убил солдата, как прописано в газете, но, наверное, будет лучше, если мы расскажем все по порядку.
— Конечно, конечно, — кивнул Даер.
Мистер Бартон сунул руку во внутренний карман пиджака, извлек оттуда замусоленный листок и протянул его Даеру, воскликнув:
— Вот письмо, которое Джек написал днем в прошлый вторник, перед тем как уйти. Он приколол его булавкой к подушке, а мамочка нашла его только поздно вечером. Но и прочитав его, мы уж так особенно не беспокоились, потому что часам к пяти пришел мексиканец забрать кожаный саквояж Джека и сказал, что Джек собирается в путешествие и нам нечего попусту беспокоиться. Джек, видать, собрал саквояж, перед тем как уйти, но нам ни слова не сказал. Лучше прочитайте письмо, и тогда сами поймете, почему мы считаем, что это он.
Даер развернул листок и посмотрел на Герлаха и Шейна. Вынув изо рта мундштук, он начал читать вслух:
— «Дорогие мама и папа, я не могу больше выносить то, что происходит. Я стал для вас обузой и не могу больше позволить себе висеть у вас на шее. Вы, может быть, сочтете то, что я собираюсь сделать, шантажом, но мне на это плевать. Я оставляю это письмо, чтобы в случае чего вы знали, кто во всем виноват. Я собираюсь повидать сегодня днем мистера Джефферсона Тауна, и он пообещал дать мне десять тысяч долларов наличными, чтобы я молчал о том, что мне известно, и дал ему победить на выборах. Но я не доверяю мистеру Тауну и боюсь, что он попытается убить меня, лишь бы не платить. И все же я хочу рискнуть, потому что не вижу иного способа не сидеть больше на вашей шее. Если к ночи, когда вы найдете письмо, я не вернусь, знайте, что я, вероятно, мертв, и повинен в том мистер Таун. Если так случится, отнесите это письмо в полицию и достаньте записную книжку из моего кожаного саквояжа и отдайте ее мистеру Нилу Кокрейну из „Фри пресс“ — он даст вам за записную книжку пятьсот долларов и использует информацию против мистера Тауна. Я в общих чертах рассказал мистеру Кокрейну, о чем эта информация, и он обещал мне выплатить за нее эту сумму. Он подозревает, что мистер Таун убьет меня, чтобы не давать деньги, и я оставляю это письмо по его совету. Что бы ни случилось, я люблю вас, пусть от меня и не было особого прока».
Шеф Даер сложил письмо и положил его на стол. Миссис Бартон перестала всхлипывать. Крутя платок в руках, она запинаясь произнесла:
— Теперь вы понимаете, почему мы так беспокоились за Джека. Вчера вечером мы все пытались понять — когда прочитали во «Фри пресс» о том, что мистер Таун арестован, — мы все пытались понять, связано ли это с Джеком. Ведь это произошло как раз во вторник днем.
— Но Райли утверждает, что видел, как мистер Таун убил в этот лень солдата.
— Но это так и есть, — торопливо вставила она. — На Джеке были бриджи хаки, высокие ботинки со шнуровкой и табачного цвета рубашка. Совсем как солдатская форма. Тот же цвет и вид.
Даер задумчиво кивнул:
— Но до того вы не беспокоились за вашего сына?
— Мы всегда беспокоились за него, — вставил мистер Бартон. — За то, как он жил и как вел себя. Но мы считали, с ним ничего плохого не случилось, раз этот мексиканец пришел за его саквояжем и сказал, что он собирается в путешествие. Мы решили, что, дескать, ему стыдно перед нами за то, что он сделал, и что он будет нам писать.
— Он был хороший мальчик, — вдруг вскричала миссис Бартон. — Он в жизни ничего дурного не сделал. Он мучился из-за своей болезни, из-за чего его не взяли в армию и на военную работу, и он все время огорчался, что у нас нет денег.
— Его будто подменили, он как-то странно вел себя после поездки в геолого-разведывательную экспедицию на рудник Биг Бенд, — извиняющимся тоном пояснил мистер Бартон. — Видите ли, он два года ходил в Горный институт, а потом доктора сказали, что ему надо побольше быть на свежем воздухе, вот он и решил проделать разведку сам и провел там почти шесть месяцев. Вернулся он совершенно неузнаваемым, весь какой-то озлобленный. Можно сказать, что это была хула на Бога. Вот, мол, такие богатеи, как мистер Таун, имеют серебряный рудник, а он, Джек, ничегошеньки найти не может.
— Да он буквально кощунствовал из-за такой, как он считал, несправедливости, — всхлипнула миссис Бартон. — А мы его воспитали добрым, благочестивым мальчиком.
— Потом он пытался получить работу на плавильном заводе мистера Тауна, — вступил мистер Бартон, — но ему отказали, сказав, что он слишком слаб для такой работы, и это было еще одно огорчение. А пару недель тому назад он вдруг собирается и уезжает куда-то, ни слова нам не говоря, а когда в прошлую субботу вернулся, он был весел и бодр и все говорил, что напал на жилу. До самого вторника он и словом не обмолвился, что затеял дурное дело.
— Мы можем на него взглянуть? — взмолилась миссис Бартон. — Я больше выдержать этого не могу. Уж лучше убедиться, что это он, и дело с концом.
Даер и Герлах переглянулись. Капитан из отдела убийств покачал головой:
— Они сейчас приводят его в порядок. Док Томпсон только что закончил с ним, и они сейчас занимаются им, чтобы он выглядел как можно естественнее. Придется подождать несколько часов, — как можно мягче объяснил он Бартонам.
— Пойдем пока что, мамочка, — поднялся мистер Бартон. Миссис Бартон закрылась платком и вновь зарыдала. Старик взял ее под руку и вывел из кабинета. Герлах вышел вместе с ними и вскоре вернулся. Он сердито покачал головой и проговорил:
— Почему у жертв убийства всегда вот такие родители?
— Как тебе все это? — спросил Даер.
Тот пожал плечами и признался:
— Все сходится как на заказ. Мне все время что-то мешало принять версию Райли, что Таун убил солдата, но в то же время я считал, что что-то там на реке во вторник днем он, безусловно, видел.
— А тебе как, Шейн?
— Да, это все ставит на свои места, — согласился Шейн. — Может, даже слишком. Прямо комар носа не подточит. Будто все так и замыслено, чтоб сходилось.
— Ты хочешь сказать, что сомневаешься в правдивости их рассказа — и в этом письме? — Шеф полиции ударил кулаком по сложенному листку на столе.