– Да. Вы живете рядом?
– Ферма Мортби.
– В самом деле? Да это просто за нашим коттеджем! Заходите к нам в гости как-нибудь! И мне бы хотелось обойти вашу ферму. Джордж – садовник, вы его знаете, – говорит, что у вас самые миленькие поросята. Вы мистер Талбот?
– Фред Талбот. А вы, осмелюсь предположить, мисс Дунканнон?
– Нет, это моя подруга. Я Сисели Каррутерс.
– О! – сказал Талбот и опять впал в молчание. Он больше ничего не говорил, пока они не дошли до мясной лавки. Тогда он отпустил поводья пони и снова коснулся своей кепки. – Теперь с вами всё будет нормально. Значит, я серьёзно зайду к вам в гости?
– О, конечно! – сказала Сисели. Она осторожно выбиралась из двуколки.
Талбот не предпринял никаких попыток помочь, лишь наблюдал за ней со смущённым видом.
– Приходите к чаю сегодня днём. Мы ужасно скучаем. А потом вы можете отвести нас на свою ферму.
И тут она испытала шок от его ответа.
– Боюсь, сегодня мне это не удастся. Я занят. Могу я заглянуть завтра, если у меня будет время?
– О, разумеется, – сказала Сисели, не слишком довольная таким непринуждённым обхождением. – Когда захотите. И большое спасибо за то, что помогли мне с Тимоти. До свидания! – И она протянула ему тонкую руку в перчатке.
Рука была раздавлена его пожатием, что заставило Сисели поморщиться.
– Не стоит благодарности, – сказал Талбот. – Со всем удовольствием. До свиданья.
Спустя полчаса Сисели вошла в гостиную своего коттеджа и коротко кивнула Мэйзи Дунканнон, которая перелистывала страницы романа.
– Ты кое-что пропустила, не отправившись со мной, Мэйзи, – объявила она.
– Ведь не объявился же мистер Сполдинг? – с внезапным проблеском интереса в глазах осведомилась Мэйзи.
Сисели всё-таки слегка покраснела.
– Конечно, нет. Его и не будет, слава богу! Я разговаривала с аборигеном.
– О! – зевнула Мэйзи и вернулась к своей книге.
Сисели несколько сомневалась, придёт ли Талбот вообще, но он пришёл и пробыл более часа.
Мэйзи решительно его не одобрила, но, впрочем, подумала Сисели, Мэйзи была в настроении ничего не одобрять. Ей уже “до смерти наскучила” деревня. Так же как и Сисели, только она не призналась бы в этом.
В течение двух недель это было великолепно. Они злословили над деревенскими пережитками и уверяли друг друга, что согласились бы провести здесь несколько месяцев. В конце следующей недели простая жизнь начала им приедаться.
Здесь не было ни тенниса, ни общества. Атмосфера между двумя девушками становилась довольно напряжённой.
Поэтому Сисели обрадовалась развлечению в виде Фреда Талбота. А Мэйзи пожаловалась, что он наследил в доме.
Сисели сказала, что ей не стоит говорить о Талботе как о собаке.
Мэйзи парировала, что он именно вот косматый, неуклюжий пастуший пёс.
Так как Талбот всё чаще и чаще приходил в Роуз-коттедж, Мэйзи, чтобы показать своё отвращение, удалялась или в свою комнату, или в соседний лесок.
Сисели так увлеклась фермой Талбота, что ей никогда не приходило в голову, что она поощряет Талбота влюбиться в неё.
Она вовсе не была кокетливой, и ни один из многочисленных поклонников не принял бы её искреннее, непринуждённое дружелюбие ни за что другое, кроме того, что оно значило. Но Талбот не был светским человеком; и он не привык к повадкам Сисели Каррутерс. Девушки, которых он знал, были родом из деревни Блайт или её окрестностей и отстали от века лет на пятьдесят или около того. Это была первая современная девушка в его жизни. Сначала он был немного смущён свободой и раскованностью, с которыми она держалась у него в доме или приглашала его к себе, затем он больше не смущался, а вообразил, что понял. Он ещё чаще стал приходить в Роуз-коттедж.
Пролетели следующие две недели. Мэйзи погрузилась в мрачную апатию, но Сисели, загоревшаяся на солнце и пульсирующая энергией, была на пути превращения в настоящего фермера. Она дозрела до того, чтобы объединиться с Талботом, по крайней мере с его фермой.
Вряд ли он представлял себе это – она обращалась с ним как с нижестоящим, ведь всё ещё называла мистером Талботом и ограничивалась в беседе фермерством.
Её пробуждение было грубым.
Однажды днём она вошла в коттедж – её волосы были взъерошены ветром, а туфли покрыты засохшей грязью – и рухнула в кресло.
– О-о, я устала! – проговорила она.
Мэйзи подняла глаза от неизменного романа.
– Неудивительно, если слоняться по грязной ферме, – сказала она.
Сисели вышла из себя от возмущения:
– Это не грязная ферма! Это прекрасная ферма! Ты не знаешь, о чём говоришь!
– Хорошо, – Мэйзи пожала плечами и продолжила чтение.
После короткой паузы Сисели продолжила:
– В инкубаторе вылупляется последняя партия. Разве это не чудесно? И позже он возьмёт меня посмотреть цыплят, выбирающихся из яиц. Ты не представляешь, как это интересно, Мэйзи! Это просто...
– Этот человек придёт к чаю? – осведомилась Мэйзи.
– Да, придёт. И я всё-таки думаю, ты бы могла бы быть повежливей. Он вовсе не плохой – несмотря на его странноватые манеры.