- Тут рисунки. Как показать?
- Рисунки? В смисле на стенах?
- Угу.
- Есть камера, а хотя, - собиралась объяснить, но передумала. - Они рядом?
- Нет.
- Скажи, когда будешь на месте. Я подожду.
Цой приближался к столбикам, встал под нужным углом и сообщил о готовности. Деление на ролле грозило угаснуть, когда заговорила Анна:
- Направь ролл так, будто смотришь в бинокль. Камера. Снимок, - ролл коротко треснул. - Ничего не видно, Тесой, - доложила спустя мгновения. - Сплошная темень. Ах, постой. Камера. Вспишка. Снимок.
Ничего не произошло.
- Камера. Вспи-и-ишка. Снимок.
Опять ничего. Ролл не реагировал.
- Merde! Подожди.
Услышал заразительный смех Щупы.
- Камера. Вспышка. Снимок, - повторила заклинание Вероника и зарница, вырвавшаяся из ролла, на миг сожгла сухую тьму, залив пространство ослепительным светом; стены многократно усилили и отразили эффект и глаза искателя прожгло болью, а самого будто молния ударила; выронил ролл и схватился за лицо.
- Т-сой? - под ногами катался беспокойный голос Анны. Помехи рвали слова. - Ч-о сл-ч-лось?
Цой вытаращил глаза, вытянул шею и мотал головой, пытаясь продраться сквозь окутавшую белую пелену. Постепенно угасала, но он продолжал видеть рисунок, будто отпечатавшийся где-то внутри самих глаз.
- Тесой? Вс-о хор-шо? - голос тонул в шуме.
- Да, - наощупь обнаружил устройство. - Больше так делать не будем.
- Извини. Снимок получили, но... - сделала паузу, - неразборчивий. Уоу! Это анаморфоз, Тесой! Поразительно...
Пока Анна придавалась восторгу и пыталась уловить смысл изображения, искатель поспешил вернуться к месту, где приостановил исследование Обелиска.
- Скажи про язык, - кому принадлежал отдаленно прозвучавший голос, Цой не разобрал.
- Ах, да, Тесой, я знаю, общение не самая твоя сильная сторона, но попробуй вступить в контакт при следующей встрече. Ролл запишет речь, а ми проанализируем.
Цой кивнул.
- Если дальше связи не будет, вернись сюда через два часа. Ролл запомнит дорогу и укажет путь. Береги себя, - тепло пожелала Анна.
- Цой, - обратился холодный голос директора, - помни: ты умрешь и оживешь, а они умрут навсегда. Не повторяй наших ошибок.
Ролл утих.
Чем дальше уходил от места с рисунками, тем сильнее слышал запахи, путавшие мысли. Витиеватый тоннель с узорчатым освещением вывел к многоуровневому атриуму, где линии света ширились и выпирали из стенок подобно корням огромного дерева.
Свет усилился прямо на глазах искателя, но недостаточно, чтобы оттеснить окружавшую его тьму.
Постоянно оглядывался и осматривался, безуспешно разыскивая во мраке те глаза. Нутром чуял, что за ним наблюдают, но не мог знать, откуда: здесь никто не подскажет, ничто не поможет - все ополчилось на чужака; даже воздух морил духотой.
Где-то наверху что-то ровно постукивало и звук, будто преодолевая невидимые барьеры, обрывисто доходил до слуха искателя.
Блуждая, узнал клетки - их ни с чем не спутать. Высоченные и не очень: на одних запекшаяся кровь вперемешку с клочьями шерсти, прутья других вывернуты под устрашающими углами, какие-то и вовсе нараспашку; нечто вырвалось наружу. Знать бы когда.
Не сразу заметил ячейки, вмонтированные в стенки. Похожие на те, что делали жужжалы, чей нектар так любим каторжанами. Правильные симметрически расположенные ряды тянулись на десяток метров ввысь и вширь. Внутри, насколько смог разглядеть за заболоченной прозрачной поверхностью, царила пустота - что хранилось в каморках теперь не узнать. Стоило об этом подумать, как закралась догадка о крохотных формах жизни: насекомые - мелкие пакостники, что днями и ночами гудят в Каторге и мурыжат укусами, влекущими расчесы зудящего тела.
Отстранился от ячейки в миг принятия мысли. Усилилось ощущение, что кто-то следит за ним, насылая разъяснения. Тут же огляделся и ноги подкосило от увиденного наверху. Две сферы араха, опутанные жилами, свисали со скрытого чернотой потолка. Один в один жертвы пауканов. Одного, как понял Цой, не хватало. Того самого, встреченного ими в Резервации. Искатель не знал причин своей правоты. На месте араха порванные темные нити сползали по отвесной стене, а внизу, в месте, куда упал - разбитые сосуды.
Воровато поднимался по массивным платформам, желая добраться до осколков вместилищ, когда ролл заговорил игривым голосом Щупы:
- Говорят, на здоровье не жалуешься?
Цой пытался заткнуть устройство, но Щупу было не остановить.
- Цой, ты вторые сутки в замкнутом пространстве.
Искатель опешил и перевел полный замешательства взгляд на часы; стрелки так и не сдвинулись дальше плашки двенадцати. Во всей суматохе забыл завести.
- Цой?
Он не помнил чтобы спал, не чувствовал и усталости; только ощущение тревоги и нависшей угрозы не покидали, но с этими сжился еще в Каторге.
- Да, - наконец отозвался. - Все нормально.
- Это ты так думаешь. Слушай, у Мимимишки наступил сложный период. Пошли кровавые слезы матки по неоплодотворенной яйцеклетке и сейчас ей лучше не перечить. Я обещала помочь, а мы, знаешь ли, настолько хорошие подруги, что даже циклы синхронизировались, поэтому не спорь и делай, что говорю.
Цой не был бы Цоем, если бы понял все, о чем сказала Вероника, но ее напористость и интонации голоса одолевали самых стойких и не знали поражений. Искатель выслушал.
- Мы не знали, как бы ты отреагировал, поэтому умолчали. Открой ранец и отверни заплатку. Видишь красный блистер? Выдави две таблетки и проглоти. Это ноотропы и антидепрессанты. Сгладят пребывание в замкнутом пространстве.