_ Жизнь проходит…
_ Что о том жалеть!
Чимал расправил плечи, готовый встретить смерть. Слова предсмертной молитвы сами пришли ему на память, и он произнес первые фразы, прежде чем осознал это. Он готов был вырвать свой предательский язык и твердо сжал непослушные губы. Не существовало богов, которым можно было бы молиться; мир был совсем незнакомым местом.
— Я готов убить тебя, Чимал, — раздался сухой и бесстрастный голос главного смотрителя.
— Ты узнал мое имя и теперь признаешь мое существование, но все равно хочешь меня убить. Почему?
— Я задам тебе вопрос, и ты на него ответишь, — не обращая внимания на его слова, продолжал старик. — Мы слушали разговоры жителей долины и многое узнали о тебе, кроме самого главного, Твоя мать не может сказать это нам — она мертва…
— Мертва! Как это случилось? Почему?
— …ее казнили вместо тебя, когда узнали, что она тебя освободила. Гнев жрецов был велик. А она, казалось, была рада смерти и умерла с улыбкой на губах.
Да, они следили за происходящим в долине, очень внимательно следили. Мама…
— Прежде чем умереть, она сказала очень важную вещь. Она утверждала, что в случившемся виновата она, согрешившая двадцать два года назад, а тебя винить не следует. Знаешь ли ты, что она имела в виду?
Так, значит, она умерла. Но Чимал чувствовал себя настолько отстраненным от своей жизни в долине, что боль утраты оказалась меньше, чем он ожидал.
— Говори! — приказал главный смотритель. — Знаешь ли ты, что она хотела этим сказать?
— Знаю, но тебе не скажу. Ты не испугаешь меня угрозой смерти.
— Ты глупец. Отвечай немедленно: почему она сказала «двадцать два года назад»? Имел ли ее грех отношение к твоему рождению?
— Да, — ответил Чимал удивленно. — Откуда ты узнал?
Старик нетерпеливо замахал руками.
— Отвечай мне и не лги, ибо это самый важный вопрос, который тебе когда-либо будет задан. Скажи мне, как звали твоего отца?
Наступила мертвая тишина — спутники главного смотрителя наклонились вперед в ожидании ответа, забыв об оружии, которое сжимали в своих руках. Почему бы и не сказать им? Какое теперь значение имеет нарушенное табу?
— Моим отцом был Чимал-Попока из Заачилы.
Эти слова, казалось, нанесли старику удар. Он зашатался и сделал шаг назад, два человека кинулись ему на помощь, бросив оружие на пол. Третий встревоженно смотрел на главного смотрителя; его собственное орудие для убийства и то, которое они отобрали у Чимала, были обращены дулами вниз. Чимал напрягся: сейчас был подходящий момент, чтобы завладеть оружием и скрыться.
— Но, — хрипло прошептал старик. — Наблюдатель Стедфаст, немедленно бросьте оружие!
Человек, как и было ему велено, наклонился и положил оружие на пол Чимал сделал было шаг к двери, но остановился.
— Что все это значит?
Старик оттолкнул своих помощников и что-то сделал с одним из свисающих с пояса приспособлений. Его металлическая портупея расправилась и выпрямила тело старика, давая ему опору.
— Это значит, что мы приветствуем тебя, Чимал, и просим присоединиться к нам. Сегодня радостный день — день, до которого никто из ныне живущих не надеялся дожить. Пусть твое присутствие даст силу тем, в ком крепка вера, и да поможешь ты нам достичь мудрости.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал окончательно сбитый с толку Чимал.
— Нам предстоит многое рассказать тебе, так что давай начнем с начала.
— Что это за звезды? Я это хочу узнать сначала.
Старик кивнул и улыбнулся.
— Вот ты и начал вести нас к мудрости. Звезды — это действительно начало как ты уже понял. — Остальные тоже кивнули — Там, снаружи, Вселенная, и звезды в ней — те самые, о которых тебе говорили жрецы, ибо то, чему они учили, правда.
— И о богах тоже? Но ведь в тех рассказах все ложь.
— Снова ты пришел к истине без посторонней помощи. Нет, конечно, ложные боги не существуют — они легенда, придуманная для того, чтобы управлять простым народом. Существует единственный бог — Великий Создатель — отец всего сущего. Я говорил не о сказках про Хицилапочтли и Коатлики; остальное, чему жрецы учат в школе — правда.
Чимал рассмеялся:
— Так, значит, то, что солнце — шар пылающего газа в пустоте, — правда? Я сам видел солнце вблизи и касался рельсов, по которым оно движется.
— И все-таки это правда просто жрецы, сами того не подозревая, передают знания не о том мире, в котором живут. Слушай — и истина откроется тебе. Настоящее Солнце — такая же звезда, как и остальные — те, что ты видел в иллюминатор, — и вокруг него свершает свой вечный путь Земля. Мы все происходим с Земли, но покинули ее ради вечной славы Великого Создателя. — При этих словах наблюдатели прошептали короткую молитву и коснулись своих деусов. — И разве не заслуживает Он нашей хвалы — ты только подумай о Его деяниях! Он видел многие миры, вращающиеся вокруг Солнца, и крошечные корабли, построенные людьми для сообщения между ними; как ни быстры эти корабли — мы даже и представить себе не можем, как они быстры, — на путь от одной планеты к другой уходят недели и даже месяцы. Но расстояния между планетами ничтожны в сравнении с бездной, разделяющей солнца. Самый быстрый из человеческих кораблей затратил бы тысячу лет, чтобы добраться до ближайшей звезды. Людям это известно, и они отказались от всякой надежды на межзвездные путешествия, на чудеса других миров, вращающихся вокруг других светил. Но то, что недоступно слабому человеку, свершил Великий Создатель: он построил этот мир и послал его путешествовать между звезд…
— О чем ты говоришь? — перебил его Чимал, охваченный внезапным страхом — страхом, смешанным с ликованием.
— О том, что мы — путешественники внутри каменного мира, летящего сквозь пустоту от звезды к звезде. Наш мир — огромный корабль, пересекающий невообразимые просторы космоса. Он полый, и в самой его сердцевине находится долина, а в долине живут ацтеки — пассажиры корабля. Пока не пробьет час, это путешествие для них — нераскрытая тайна, они проводят свои счастливые дни в покое и неведении под лучами благословенного солнца. Мы существуем для того, чтобы оберегать и направлять их, и мы с честью выполняем свой долг.
Словно в подтверждение его слов раздался низкий звук гонга — удар, еще удар. Наблюдатели подняли свои деусы и с третьим ударом все дружно нажали на торчащие стержни — к числу в углублениях добавилась единица.
— И вот еще один день позади, — произнес нараспев главный смотритель, — и мы еще на один шаг ближе к Дню Прибытия. Мы верны Великому Создателю все дни нашей жизни.
— Все дни нашей жизни, — как эхо повторили наблюдатели.
— Кто я? — спросил Чимал. — Почему я не такой, как все?
— Ты — дитя, которому мы поклялись служить, ты — цель самого нашего существования. Разве не записано, что дети будут вести за собой? Что настанет День Прибытия, барьеры падут, а люди долины получат свободу? Они придут сюда, увидят звезды и наконец-то познают истину. В этот день Коатлики будет уничтожена у них на глазах, и они станут любить друг друга; браки между жителями одной деревни будут запрещены, и мужчинам будет позволено брать в жены женщин только из другой деревни.
— Моя мать и мой отец…
— Твои отец и мать слишком рано удостоились благодати и родили истинного сына Дня Прибытия. В своей неизреченной мудрости Великий Создатель повелел ацтекам смиренно сеять и собирать урожай и жить в неведении в своей долине. Так оно и было. Но когда День Прибытия станет близок, Он одарит их детьми, которые пойдут путями, немыслимыми для родителей, прочтут книги, ожидающие прочтения, и будут готовы покинуть долину навеки.