- Ну? - близнецы так и присели. - И про шум, и про Пустыню?
- Конечно, - улыбнулась она.
- Откуда?
Тут зазвенел звонок, и с возгласом: «Гости!» тетушка метнулась на кухню, а дети побежали открывать дверь.
Супруги Кракусы и Прайсы пришли вместе. Прихожая наполнилась ароматным облаком духов, шарканьем ног, стуком каблучков.
Сдержанно, как того требовал этикет, дамы поздравили близнецов, пожали им руки. А доктор Прайс и адвокат Кракус преподнесли каждому подарки в больших коробках.
Пока гости перебрасывались любезностями с подоспевшими хозяевами, дети, схватив коробки, убежали на кухню и мгновенно их распечатали. Подарок Кракусов - два одинаковых серых костюмчика - разочаровал и вызвал зевоту. Братья сразу же решили, что никогда не наденут их. Зато в двух других коробках оказались потешные пупсы-близнецы с дудочками. Стоило нажать кнопки на спинках, как они начинали вышагивать, покачивая головами, и дудеть знакомую мелодию Детского марша.
- Прайсы, наверное, думают, что нам исполнилось по пять лет, - фыркнул Чарли.
- Да ладно тебе, - улыбнулся Альт. - Посмотри, эти пупсы ужасно похожи на самого мистера Прайса.
- Господа, прошу за мной! - Рауль Дитри повел всех в гостиную, а миссис Эла задержалась в прихожей. Глянула в зеркало на стене и перевела взгляд на небольшой портрет рядом, выполненный из мельчайшего разноцветного стекла - последний «образец дамы». Удовлетворенно улыбнулась - ее внешность соответствовала образцу. Такой же, палевого цвета, парик, такие же длинные, бордовые ногти с золотистыми капушками, коричневые стрелки от глаз к вискам. Разве что лоб прикрыт. А вот у госпожи Кракус сегодня ноготь на левом мизинце ужасно куцый, - видимо, недавно сломался, и она то и дело прячет руку, чтобы не заметили эту непростительную оплошность.
Дама-образец изящно выпускала изо рта сигаретный дым, который причудливо закручивался в слова: А У ВАС ЕСТЬ СЕМЕЙНЫЙ ГВОЗДЬ?
«Да, конечно», - миссис Эла облегченно вздохнула и острым концом расчески стала спускать локоны на лоб.
Ох уж этот «семейный гвоздь»! Как ни прыгай, без него не обойтись, если хочешь иметь в обществе хорошую репутацию. В одних домах это - чудо-дети. Они молниеносно извлекают корни из астрономически огромных чисел или пересказывают содержание любого тома сондарийской энциклопедии. В других семьях подробно, с демонстрацией видеофильмов, излагают биографию какого-нибудь своего знатного родственника. Третьи хвастают причудливыми коллекциями. Так, например, доктор Прайс собирает письма. Не те деловые бумаги, которыми обмениваются учреждения и даже не личные письма, присланные по электронной почте. Он собирает очень редкие нынче, написанные от руки послания с рассказами о различных семейных историях, с тревогами и заботами о здоровье близких.
Вот он, «семейный гвоздь» дома Дитри: из кухни выскочила служанка, держа в высоко поднятой над головой руке поднос, заставленный салатницами и тарелками. Подумать только, третий год живет у них это маленькое, шустрое существо с двумя нелепыми хвостиками-косичками! Тот, кто узнаёт о таком длительном сроке, сконфуженно отворачивается, будто слышит что-то непристойное - мебельные гарнитуры и те обновляют чаще. И Дитри давно сменили бы прислугу, если бы вредные мальчишки не грозились сунуть шпильки в розетку, объявить голодовку или броситься под элмобиль, если тетушка вдруг уйдет.
Миссис Эла еще раз сравнила себя с образцом и, слегка раскачиваясь на тонких каблуках, пошла в гостиную.
Супруги Прайс и Кракус уже сидели в креслах, исподтишка изучая сервировку и поглядывая на хозяина. Рауль Дитри, восходящая звезда на небосклоне отечественной медицины, с деловым видом, словно оперируя больного, возился со старинным магнитофоном.
Близнецы нетерпеливо ерзали в креслах. Ночной кошмар не был забыт, но уже казался наполовину придуманным и не таким страшным. Скорей бы выйти из-за стола и покататься на мопедах.
- Внимание, господа!
Миссис Эла хлопнула в ладоши, и тетушка торжественно поставила в центре стола небольшую керамическую вазу. Сама ваза была невзрачной, с изображением какой-то рыбины. Но привлекала внимание посаженным в ней растением - настоящим корявым кактусом с листьями, усыпанными острыми шипами. Это была самая большая ценность, с которой тетушка вошла в дом Дитри и чем всегда хозяева хвастались перед гостями, потому что даже на улице Жареных Уток не всегда встретишь живые цветы и травы.
- Какое прелестное колючее чудовище! - воскликнула миссис Кракус, вытягивая в сторону растения длинную морщинистую шею.
Дети украдкой прыснули - почему-то всегда кто-нибудь из гостей обязательно произносит эти слова. А после первой рюмки соньяка доктор Прайс или кто-нибудь другой встанет, возьмет их за подбородки и восхищенно скажет: «Еще похожи, щельмецы!». Вроде они должны со временем измениться!… Потом пойдут нудные разговоры о моде, политике. Начнутся анекдоты, разные сплетни, пока кто-нибудь ни крикнет: «Гвоздь!». И все, топая ногами, подхватят: «Гвоздь! Гвоздь! Гвоздь!», и тогда, наконец… Но это еще не скоро.
А пока… Гости вопросительно обернулись к Дитри. Он включил магнитофон на полную мощность. Миссис Кракус замахала в такт музыке веером. Доктор Прайс стал откупоривать бутылки, а его супруга что-то замурлыкала под нос. Миссис Эла налила детям в фужеры сладкого фрутти и еще раз придирчиво осмотрела служанку. Нет, что бы там ни говорили, эта малютка - неплохое дополнение к своей экзотической вазе с цветком. Ишь, как достойно держит старую пегую голову! Круглые, чуть выпуклые глаза, тонкий нос с горбинкой, короткая челка делают ее похожей на взъерошенную сову. А странная привычка складывать губы трубочкой, слегка насвистывая, придает её облику еще и загадочность.
- Интересно, чем нас будут угощать? - повела носом миссис Прайс. Стол накрыт богато и со вкусом. Правда, ничего нового, но первосортное, дорогое: острые лимонные сыры, копченые колбасы, розовые ломтики ветчины. И как особый деликатес - рулеты из теста с говядиной, дымящееся рагу, отбивные - все это куплено на улице Жареных Уток. А посреди стола, рядом с вазой, два торта, словно две дамские шляпки, украшенные цветочками из крема и одиннадцатью строгими черточками, как на циферблате - возраст именинников.
- А ведь еще похожи, шельмецы! - раздался голос доктора Прайса.
Близнецы поперхнулись. Давно отрепетированный спектакль начался. Но что это? Миссис Прайс, разгорячившись от рюмки соньяка, раньше времени капризно провозгласила: - Гвоздь! - И все, нарушив обычный распорядок, затопали: «Гвоздь! Гвоздь! Гвоздь!».
От неожиданности служанка вздрогнула, и стеклянная бутылка из-под фрутти хлопнулась на желтый деревянный паркет. Мальчики испуганно вскочили, но Дитри сердито остановил их. Тетушка смутилась еще больше, быстро собрала осколки стекла и исчезла, оставив гостей в замешательстве.
Появилась тетушка минут через пять, однако уже не в платье с передником, а в темном спортивном костюме. На правой руке ее висел моток каната. Тетушка размотала его, прикрепила один конец к стенной планке термобатареи, а другой - к ручке двери. Секунду помедлила, собираясь с духом. Затем поставила рядом кресло, встала на спинку и легко шагнула на канат.
Это и была долгожданная минута. Куда-то исчезли тетушкины морщины, и два бантика на голове уже не казались смешными, потому что принадлежали теперь не пожилой служанке, а тонконогой девочке Эльзе. Легкими тапочками, украшенными блестящей фольгой, она обычно осторожно скользила по канату, словно пробуя его прочность. Затем, балансируя руками, начинала свой волшебный танец. Но сейчас почему-то попросила выключить музыку. Стало тихо, и вдруг все услышали негромкий медленный вальс. Он звучал где-то очень далеко и в то же время совсем рядом. Грустный и легкий, вальс звенел и кружился мотыльком, и сердца мальчиков сладко сжались - не из тетушкиной ли юности прилетел этот вальс?
А Эльза Кнэп в тот миг чувствовала себя не в полутора метрах от пола, а на двадцатиметровой высоте под куполом цирка. И казалось, что после выступления, как обычно, за кулисами ее встретит смешной человек в ярком клоунском платье с веселой улыбкой и грустными глазами. «Ты была хороша, как всегда», - скажет он. А после представления, когда стемнеет и все подключатся к сонографам, они вдвоем до самого утра будут гулять на окраине Сондарии под звездным небом. И придет миг, когда он возьмет ее ладони в свои и шепнет ей на ухо: «Звёздочка ты моя!».
Вальс растаял. Служанка спрыгнула на пол. Гости вежливо зааплодировали.
- Покатаемся? - мальчики умоляюще взглянули на отца.
Дитри чуть помедлил, потом кивнул. Все оживились, задвигали стульями и вышли в сад.
Мопеды уже стояли у крыльца. К одному из них подошла тетушка и вдруг, лихо свистнув, вскочила в седло, нажала стартер и понеслась по аллее вокруг дома. Мальчики хохоча ринулись следом. Пробежали круг, сели на второй мопед - Чарли за рулем, Альт сзади - и помчались за тетушкой.
- Быстрей, быстрей! - покрикивала миссис Кракус, ударяя себя кулаком в костлявую грудь.
- Давай, давай, - подзадоривали мистеры Кракус и Прайс. Только Дитри стоял, чинно попыхивая сигарой.
- Только пыль и грохот, - ворчал он. - Куда лучше ролики.
Близнецы быстро настигли служанку, но она прибавила скорость. Нет, они должны обогнать ее!
- Нажимай! - завизжал Альт.
Еще! Еще! Вот они едут уже почти рядом. Сейчас поворот на площадку перед домом, где стоят гости. Но тут мопед близнецов неловко вильнул колесом и врезался в клумбу. Братья кубарем вылетели из седел.
- Чарли! - рванулась к сыну миссис Эла.
Тетушка резко затормозила, вскочила и, отшвырнув мопед, подбежала к братьям…
- Ничего страшного, - процедил Чарли, потирая ушибленную ногу.
Насмерть перепуганная миссис Эла схватила его, быстро ощупала со всех сторон и осыпала градом поцелуев.
- Сантименты, - буркнул мистер Рауль, стискивая руку сына. Ему было неловко перед гостями за эти вскрики и всхлипы жены.