Дорогу преграждала решётка из толстых металлических прутьев. Сашка минут десять пыхтел, напрасно пытаясь выломать арматуру из гнезда или хотя бы её согнуть, но отступил, потный и злой.
— Нужно идти в обход, — сказал он сбитым дыханием, — здесь не пробиться.
Я кивнул. Мне это пришло в голову за минуту до того, как мы подошли к решётке. Но издалека в сумерках Сержу показалось, что одна из колонн упала на препятствие и смяла его. Очень жаль, что он ошибся.
— Давайте поищем ломик, — неуверенно предложила Настя. — Длинный прочный прут. Может, Сашка сумеет…
— Не сумеет, — возразил Сашка, показывая царапину на ладони. — Решётка стоит как мёртвая. Нужно что-то более радикальное.
— Ой! — всплеснула руками Настя. — А я как раз йод из санчасти прихватила…
Она закопошилась в своей сумке с красным крестом на белом круге, вытряхивая из неё бесчисленные пузырьки и коробочки.
— Вот, нашла! А хочешь, перекисью промоем?
Сашка что-то недовольно проворчал, в том смысле, что и йода не нужно, а Серж с невесёлым смешком подвёл итог мнениям:
— Что может быть радикальней другой дороги? Двинемся вправо. Там завалы кажутся не такими страшными.
— Не страшнее тех, через которые мы уже прошли, — кивнул Сашка, вздрагивая от Настиной помощи. — Не спеши, сестричка. Береги раствор.
— Будет нужно, ещё намешаю, — отмахнулась «сестричка».
— Нужно повалить решётку, — сказал Тихоня. — Или выломать один из узлов.
Мы удивились. Не самому предложению, конечно, а его наличию: это были первые слова Тихони за время нашего короткого знакомства. Его голос соответствовал прозвищу, которое мы ему придумали: звучал негромко, но как-то твёрдо и несгибаемо. Человеку с таким голосом не хотелось перечить. Но Серж всё-таки спросил:
— Какая разница, куда идти?
Тихоня поднял руку и указал пальцем на темнеющий за решёткой люк.
— Единственная дорога к Мостику. Идти в обход бессмысленно, потому что нет никакого «обхода». На корпусе протыкателя множество «карманов» для самых разных служб. Но дорога от лазарета к мостику, — одна, прямая. Мы всё время шли по ней.
— И эта дорога закончилась решёткой, — напомнила Настя, пряча медикаменты в сумку. — Если такой умный, покажи, как пройти дальше.
Она отодвинулась в сторону, шутливо предлагая Тихоне шагнуть сквозь прутья. Но тот не сдвинулся с места. И не улыбнулся.
— Решётку пройти несложно, если вернуться в лазарет и принести жидкий азот. Я там приметил батарею дюаров. Низкая температура в два счёта справится с арматурой.
— Мы идём третий час, — сказал Серж. — Дорога туда и обратно займёт шесть часов. И не факт, что жидкий азот проломит решётку. А если двинуться в обход, может, уже через десять минут подвернётся что-нибудь путное.
Тихоня посмотрел на него, и мне вдруг подумалось, что для него криоусталость металла — как раз именно факт: непреложный, как математика.
— «Путное»? Например?
Серж развёл руками. Если бы спросили меня, я бы ответил так же. Мы не знали, куда идём и что ищем. Просто так получилось, что, выбравшись из автоклава, мы встретились в фойе лазарета и после часового ожидания решили самостоятельно пробираться к своим вахтенным местам. Правда, по дороге выяснилось, что никто не помнит своего места. Потом пошло ещё хуже: никто не смог вспомнить ни должности, ни звания… с именами тоже оказалось непросто.
Не дождавшись ответа, Тихоня сказал:
— Сейчас мы на главной оси: от штопала к острию… хотя бы основные узлы звездолёта вы помните?
Мы дружно подняли плечи, поджали губы и сделали круглые глаза. Тихоня горестно вздохнул и продолжил:
— Трансгалактический переход превращает организмы в студень. Единственный выход: разборка людей на атомы до перехода и сборка после прыжка. Так же с питанием, оранжереей и виварием. Каждый субъект обслуживается отдельным компьютерным терминалом и молекулярным 3D-принтером. Судя по всему, что-то сломалось.
— Да уж! — ухмыльнулся Серж, демонстративно озираясь, — «что-то сломалось», и как это ты заметил?!
Я тоже осмотрелся: лохмотья пластика, когда-то украшающего стальные внутренности звездолёта, были не самым устрашающим элементом окружающей свалки.
— Если свернём, то окажемся во вспомогательных коридорах, — стоял на своём Тихоня, — склады, цистерны, взлётные палубы. Путь только один, туда! — и он снова решительно указал пальцем на люк по другую сторону решётки. — Там рубка, камбуз и жилые отсеки. Нужно искать способ пройти решётку, а не искать приключения.
— Даже если там молочные реки в мармеладных трубопроводах, — вздохнул Сашка, — что толку, если недоступно? Кроме того, решётку не просто так поставили?
— А вот это правильный вопрос! — сказал Тихоня. — Кто и с какой целью отгородил нас от мостика?
— Отгородил?
— Разумеется, отгородил. Зачем на космическом корабле решётка? Какой в ней физический смысл?
— Подумаешь! — фыркнул Серж, задумался и покраснел.
Ему на помощь пришла Настя:
— Решётка похожа на ограждение трапа для биологически активных планет. И я не думаю, что её кто-то специально устанавливал.
— Вот как? — заинтересовался Тихоня. — Почему?
— Во-первых, потому что криво. Горизонтальные брусья не параллельны полу…
— Палубе, — мрачно поправил Тихоня.
— Криво! — обрадовался Серж. — Поэтому мне и показалось, что она повалена.
— А во-вторых, потому что она не приварена к палубе, а будто выросла из неё. Я действительно мало помню, но разве мы обладаем такими технологиями?
Тихоня внимательно осмотрел основание решётки и признался: