Прибыл его третий напиток, и он окинул взглядом элегантный бар. В дальнем его конце сидела женщина — к слову сказать, не самая красивая женщина в помещении. Она была пухлой и носила очки. Но самым привлекательным для него в ней стало то, что она обладала прозорливым, интеллектуальным блеском в глазах. Она все время озиралась, и Гидеону показалось, что она считает эту сцену такой же забавной, как и он.
Забрав почти пустой стакан, он подошел к ней и, кивнув на соседний с ней стул, спросил:
— Здесь свободно?
Она осмотрела его сверху вниз.
— Я думаю, да. Вы продаете компьютеры?
Он рассмеялся и выдал свой самый самоуничижительный взгляд.
— Нет, но я программист. Почему вы спрашиваете?
— Униформа Стива Джобса — черная модная водолазка и джинсы.
— Мне не нравится утром ломать голову над тем, что надеть.
Она окликнула бармена.
— Два мартини «Бифитер» безо льда, две оливки, грязный.
— Вы покупаете мне выпить?
— А что, есть возражения?
Он немного наклонился к ней.
— Совсем нет, но откуда вы узнали, что именно я пил?
— Я наблюдала за вами с тех пор, как вы вошли.
— Правда? Почему же?
— Вы похожи на потерянного мальчика.
Гидеон ощутил, как кровь приливает к его щекам. Эта женщина, возможно, оказалась уж слишком проницательной, и он почувствовал себя разоблаченным.
— Разве не все мы немного потерянные?
Она улыбнулась.
— Я думаю, мы найдем общий язык.
Прибыли напитки, и они подняли бокалы.
— За потерянных, — провозгласил Гидеон.
Магазинчик «Редкие книги и рукописи Григгса и Веллингтона» находился в двух шагах от Портобелло-Роуд. Это был один из тех антикварных магазинов, что выбрались из Портобелло, но так и не достигли успеха, невзирая на все старания.
Войдя в магазин, Гидеон отметил, что внешний лоск британского снобизма оказался неспособен скрыть своеобразную дешевую навязчивость Ист-Энда. Владелец магазина, молодой британец, одетый в вычурный «Сэвил-Роу», подтвердил подозрения Гидеона — его сочный акцент, немного, но не слишком навязчивый, выдал принадлежность к Кокни.
— Чем могу помочь, сэр?
Гидеон, одетый в дорогой костюм от Ральфа Лорана, выдал хозяину типичную для американцев дурацкую улыбку.
— Ну, мне интересно, можно ли взглянуть на старую страницу рукописи, ту самую, что у вас в витрине.
В его голосе отчетливо прозвучал техасский акцент, несмотря на попытки его контролировать.
— Естественно, — отозвался собеседник. — Вы, наверное, имеете в виду иллюстрированный молитвенник?
— Да.
Владелец подошел к витрине, отпер ее и извлек небольшую страницу, упакованную в жесткий пластик. С явным почтением он положил ее на черную бархатную подставку, проворно извлеченную из-под прилавка и подставленную под пятно света от потолочной лампы. Это была страница из Евангелия с витиеватой цветочной рамкой, в центре которой была изображена Дева Мария, сидящая под аркой, и ангел, спускающийся с голубых небес. Мария отворачивалась от него в страхе. Каждая деталь лучилась изысканностью.
— Она восхитительна, — пробормотал лавочник. — У вас хороший вкус, сэр.
— Расскажите мне о ней, — попросил Гидеон.
— Она из фламандского молитвенника, датируемого примерно 1440 годом. Она прекрасна! Действительно прекрасна, — повторил мужчина, и его голос дрогнул от переполнявшего его благоговения. — Считается, что эта работа принадлежит кисти мастерской иллюстрации манускриптов Гента и Фландерса.
— Понятно, — сказал Гидеон. — Хорошо.
— Как вы видите, она изображает Благовещение, — продолжал продавец.
— И сколько она стоит?
— На эту уникальную страницу у нас установлена цена в четыре тысячи шестьсот фунтов, — голос мужчины надломился, как будто сам факт обсуждения денег был для него неприятен.
— Это же около восьми тысяч баксов? — спросил Гидеон и немного склонился к ней, изучая.
— Хотите осмотреть ее с лупой?
— Что? О да, спасибо.
Когда Гидеон закончил, продавец снова заговорил, сцепив руки в замок, его мягкий голос заполнил собой небольшой магазин.