Интересно, а драконы вкусные? Если я к хвосту его пристроюсь, он сразу заметит?
— Если заплачешь, я тебе тайну великую расскажу, — заговорщицким шепотом выдал дракон. И паром меня обдал, несвежим, между прочим. Драконы вообще знают, что зубы можно чистить?
— Расскажи сперва, зачем тебе слезы мои нужны, — вернулась я к деловому тону и достала одну из баранок.
— Так принцессу мою злой колдун похитил, а меня лишил возможности летать, — выплюнул дракон вместе с еще одним облачком пара. — И чтобы заклятие снять, слезы принцессы нужны.
— Так ты летать не можешь? — сказала слишком радостно.
Дракон явно мог что-то заподозрить.
То есть у меня все же есть шанс на побег… От ползающего дракона бежать всяко сподручнее, чем от летающего.
Взгляд мой прошелся по ближайшим кустам, а голова уже подкидывала варианты побега. Эх, где там наша не пропадала?
— Ты о побеге-то не думай. — Нет, он явно что-то заподозрил! — Я, между прочим, еще и бегать могу.
— Ладно-ладно, — взялась я за еще одну баранку. — Ты только это, расскажи, как плакать.
— А ты не умеешь?
Отрицательно покачала головой, не забывая при этом активно двигать челюстями…
Прошел час. Может, два. Кажется, я уже основательно опаздывала к ведьме, запас еды был почти на исходе.
— Дракон, миленький, ну как ты не понимаешь, — канючила я, — ну что в пену морскую она превратилась, что на волосах своих повесилась, что волк ее сожрал. Ну не печалит меня это, ну честное слово! Русалочка сама дура, знала же, что ее ждет, если на берег выйдет. Про Рапунцель вообще молчу, считаю, что это ее осознанный выбор. А Шапка ну просто форменная идиотка! Мне папа еще в детстве говорил, что если у мужика волосы по всему телу растут, то нельзя ему верить. Чего бы он там ни наговорил!
— Черствая ты какая-то, Клара Бок, — дракон печально вздохнул. Да так, что я вся испариной покрылась.
Жарковато тут, пожалуй.
— Слушай, а у тебя лук есть? — с интересом спросила я. Возможность заплакать приобретала чисто спортивный интерес.
— Лук? — с удивлением переспросил дракон. — Вроде валяется где-то в пещере, я стрелы обычно как зубочистки использую.
— Да нет же, другой лук! — пояснила я. — Круглый такой, желтый.
Это, пожалуй, все, что я могла сказать о луке. На него у меня была жутчайшая аллергия: сразу и слезы из глаз брызнуть могли, и пятна по всему телу появиться. Потому-то папенька и издал указ о запрете лука по всему королевству, чтобы наверняка деточка его не столкнулась с коварным врагом.
— Хм, желтый? — переспросил дракон, почесывая свой… ну, пусть будет хвост. — А он случайно не в земле растет?
— В земле, — старательно покивала я. — У него обычно и стрелы есть. Зеленые.
Повернувшись ко мне задом, а к лесу передом, дракон начал брезгливо что-то раскапывать лапой. Задней лапой.
И вот с одной стороны покопает, плюнет, с другой стороны покопает, плюнет, с третьей стороны…
В общем, у меня уже бутерброды с икрой закончились, когда дракон, наконец, воскликнул: “Нашел!” – и повернулся ко мне своей драконьей мордой.
В его лапах лежали две луковицы, измазанные в земле. И главное, он их мне с такой самодовольной моськой в моську тыкал, будто это не грязные луковицы были, а самые что ни на есть сокровища.
— Ну? — шагнул он еще ближе, чуть ли в рот мне их не засовывая.
— Что ну?
— Плачь. — И смотрит так выжидательно.
— Нож нужен, – почесала я репку. Ну, то есть о платье свое протерла и откусила от корнеплода. — И доска разделочная. Есть?
— Слушай. Да мне тебя съесть легче с такими-то запросами, — нахмурился дракон.
— А ты с темы-то не съезжай, не съезжай, — пожурила я это ленивое хвостатое. – Давай тащи орудие убийства.
— Чего? — гаркнул чешуйчатый, мигом вскинувшись.
— Нож, говорю, тащи.
Следующие полчаса мы с драконом обнимались и рыдали. Он резал лук – прямо так, с кожурой, а я сидела рядом и как самая настоящая принцесса руководила процессом. Слезы не заканчивались, я покрывалась аллергией, то есть зелеными пятнами, а дракон спешно собирал главный ингредиент для своего спасения.
— Спасибо тебе… – начал он было расшаркиваться, но я-то знаю, что такие индивиды и хитрость живут рука об руку, а потому, не дослушав, засобиралась в дорогу-путь.
Это он сейчас спасибо говорит, а через две минуты короной моей в зубах у себя ковыряться будет.
В общем, текаем, пока все баранки на месте!
И вот иду я себе по этому нескончаемому лесу. Дерево уже сигнальное прошла — то, которое на избушку ведьмы указывало, – пень трухлявый прошла — тот, что на избушку ведьмы указывал, – болота прошла – те, что на избушку ведьмы указывали, – а самой избушки все нет и нет.
— Хлабысь! — прозвучало посреди леса чересчур угрожающе, а прямо передо мной снова открылся голубой магический портал.
А я реву – сопли, слюни вытираю, руки чешутся, шея чешется, зеленые пятна все сильнее по телу расползаются…
— Не-не-не, — погрозила я пальцем расширяющемуся порталу.
Я шаг в сторону – он за мной, я шаг в сторону – он за мной. В общем, бежала я далеко и долго, продолжая рыдать и отчаянно вспоминать все русские народные выражения. Я ведь весь свой провиант потеряла, пока бежала, а этому голубому свечению хоть бы хны. Летит за мной, дорогу мне подсвечивает, бессовестный.
— Да чтоб тебя борщом никогда в жизни не кормили! – заорала я, спотыкаясь о корень встречного дерева.