— Наверняка это кью. Не хотят, чтобы вы выяснили.
Толковушки оставили слово «кью» без изменений, каки «Эридан».
— Кью?
— Они засеяли Марс гуманоидной и прочими формами жизни. Видимо, однажды засеют и Землю, судя по тому, какие вы в будущем.
— Ну, если они собираются засеять Землю людьми, почему начали с рептилий?
— Рептилии, скорее всего, эксперимент. И что-то в нем пошло не так.
Карпентер подумал о Дарвине, но вряд ли стоило распинаться, излагая теорию эволюции девятилетнему мальчишке с Марса.
— Кто такие эти кью, Скип?
— Никто не знает. По теории, они из другой галактики, но никто не знает, что ими движет. Здешние колонисты уверяли, что видели их.
— Здесь? На Земле?
Да. И люди на Марсе уверяют, что видели. А еще кью оставили следы.
— Что за следы?
— Огромные постройки.
— И ваши ученые думают, кью засеяли Марс?
— Ну, это факт.
Тут «асфальтодробилке», как видно, попался особо неподатливый участок дороги, и, судя по серии чудовищных звуков, ее двигатель приказал долго жить. Скип придвинулся к Карпентеру.
— Не бойся. Сквозь это защитное поле не прорваться даже армии тиранозавров.
— Вы женаты, мистер Карпентер?
Вопрос показался Карпентеру взятым с потолка. Не иначе, как парень схитрил, стараясь втянуть его в разговор, чтобы подольше не ложиться спать.
— Ты имеешь в виду пожизненный союз между мужчиной и женщиной?
— Да, отношения, основанные на любви и выгоде. На Марсе государство следит, чтобы в пары попадали совместимые люди.
— Но как два человека могут понять, что любят друг друга, если их, как ты выражаешься, десентиментализовали?
— Ну, вообще-то, они не могут. Вот почему государство так печется о совместимости. А вы женаты?
— Нет.
— Почему? Вы достаточно взрослый.
— Ну, понимаешь ли, на Земле будущего все несколько иначе, чем у вас на нынешнем Марсе. Государство в такие дела не лезет, и бизнес тоже, хотя, возможно, и зря. Обычно все происходит так: мужчина влюбляется в женщину, та — в него, и, как правило, дело заканчивается браком. Бывают и ошибки, тогда брак разваливается.
— Вряд ли легко достичь совместимости, если люди не десентиментализированы.
— Похоже, тут мы сплоховали.
— А что касается любви, мне кажется, вас, мистер Карпентер, давно уже должна была полюбить какая-нибудь девушка, а вы — ее.
— Иногда мужчина влюбляется в девушку, а та не отвечает взаимностью.
— И с вами такое случилось?
Дейдре повернулась на бок под одеялом. Не спит?
— Да, так и случилось, — ответил Карпентер.
Он поймал себя на том, что рассказывает Скипу о мисс Сэндз. Его будто прорвало впервые за долгие годы, и, пожалуй, слова действительно лились потоком, ведь много лет он ни с кем по-настоящему не говорил: то есть, не было никого, кто слушал бы с интересом, а не просто из вежливости.
— Девушку зовут мисс Сэндз, она хронологист в Североамериканском палеонтологическом обществе, а заодно снабженец. Ее имя Элейн, но все зовут ее Сэнди… ну, почти все. Для меня она мисс Сэндз… Следит, чтобы мы ничего не забыли, и перед стартом определяет координаты цели: сначала — время с помощью радиоуглеродного ретроскопа, потом наводит на место времяскопом. А затем она и ее ассистент, Питер Филдз, бдят, чтобы прийти на помощь, если хронографист пошлет назад жестянку куриного супа — это своего рода сигнал бедствия. Видишь ли, у нас в Америке курица традиционно служит символом страха.
— Вы ее любите, мистер Карпентер?
— Полюбил с первого взгляда.
— И что она сказала?
— Ну, вообще-то, я ей не признавался. Так и не решился. Видишь ли, мисс Сэндз — это не простая девушка, не такая, как все… а я всего лишь один из голографистов, с которыми она связана по работе. Такое чувство, будто и не замечает меня, не больше, чем какую-нибудь мебель. Здрасте, до свиданья, вот и все разговоры, да и то не взглянет. Понимаешь, к такой девушке нельзя просто так подвалить и сказать «Я тебя люблю». Ее боготворят издали и смиренно ждут, пока она смилостивится и заметит твое существование. Могу себе представить, что она ответит, если я признаюсь в любви!
— За спрос денег не берут…
Карпентер покачал головой:
— У меня не хватит духа. Да и с какой стати мне ждать ответных чувств? Я всего лишь простой водитель. Зачем я ей?
— Как это, зачем? Видите ли, мистер Карпентер, меня пока не десентиментализировали, и я понимаю, о чем речь. Если вы любите по-настоящему, какое у нее право ожидать чего-то еще?
— В жизни так не бывает. Вы, марсиане, совершенно правы. Лучше, когда брак имеет деловую основу, даже если особой любви нет. Любить можно сколько угодно, но если двоих ничего больше вместе не удерживает, все развалится.