— Какие?
— Ну, эти.
Солдаты ушли.
Что бы моя жена ни говорила, а я верю, что земляк мой вернется.
Салих Хромой и Хусейн Неутомимый возились с резьбой и не заметили, как в цех вошел старший механик фабрики, небольшого роста человек с круглым брюшком, — вошел и остановился, заложив руки за спину. Не обращая внимания на застывшего в поклоне начальника цеха, он крикнул:
— Эй… друзья-сержанты!
Все повернулись в сторону Салиха Хромого и Хусейна Неутомимого. А те были так увлечены работой, что ничего не слышали.
— Толкните-ка их! — Несколько рабочих направились к «друзьям-сержантам». — Ступайте к главному директору, — приказал старший механик, — я тоже приду туда.
«Друзей-сержантов» окружили рабочие:
— Вы сели на мель, ребята!
— Почему?
— Дрянь дело, иначе б к директору не вызывали.
— Мы вроде ничего плохого не сделали. Вон Хусейн по двадцать часов в цехе торчит…
— А почему же тогда?
— Откуда нам знать'!
Салих вопросительно посмотрел на друга. Хусейн, человек недюжинного сложения, но робкий, растерянно пробормотал:
— Клянусь Аллахом, ничего не понимаю.
— Ну хватит болтать, — сказал рабочим начальник цеха, — приступайте к работе. Может, за вами какой-нибудь грешок есть, сынки? — повернулся он к «друзьям-сержантам».
— Какой там грешок, мастер, — ответил Салих.
— Может, обращались в профсоюзы или еще куда?
— Нет, мастер.
— Может, в рабочее правление жаловались?
— Нет.
— А как насчет девочек?
— Что ты, мастер… Я лично…
— Ты, Хусейн?
— Клянусь Аллахом, мастер… Ведь работаю головы не поднимая.
— Что ж, выходит ни с того ни с сего вас к директору вызывают?
Салих Хромой посмотрел на Хусейна Неутомимого. Хусейн — на Салиха.
Начальник цеха посоветовал:
— Нечего гадать. Умойтесь и идите, на месте виднее будет.
Друзья пошли…
…У дверей директорского кабинета они остановились.
— Постучи! — предложил другу Салих Хромой.
— Сам постучи, — ответил побледневший Хусейн.
— Как ты думаешь, зачем все же нас вызвали?
— Не знаю! С профсоюзами я не связан!
— Я связан, что ли?
— Трепать нас будут.
— Я ничего не сделал.
— Я, что ли, сделал? А ты вот на днях сказал, что в столовой пища гнилая, — проговорил Хусейн и отвел глаза в сторону.
— Сказал, да, но, кроме тебя, никто не слышал.
— И у стен уши есть.
— А тебя тогда зачем вызывают?