— Только одну минуту, вчера вечером. Это было в разгар вечеринки — нашей ежегодной вечеринки, которую мы проводим сразу же после Рождества. Он позвонил из Лос-Анджелеса и заявил, что собирается приехать прямо сюда и не оставит меня в покое до тех пор, пока не получит какие-то интересующие его сведения. Все это выбило меня из колеи.
— Какие сведения ему нужны?
— Такие, каких у меня просто нет. Я подозреваю, что сейчас он где-то там, снаружи, устроил засаду. Вечеринка закончилась очень поздно, и я провел ночь здесь, вернее остаток ночи. Утром охранник позвонил сюда и сообщил, что какой-то молодой человек желает меня видеть. Но я приказал ему не впускать этого типа. Сразу после этого, собравшись с мыслями, я позвонил вам.
— И что же вы в сущности от меня хотите?
— Помочь мне избавиться от него. Должны же у вас быть какие-то специальные способы и средства. Я не хочу допускать никакого, насилия, во всяком случае до тех пор, пока не окажется, что без этого никак не обойтись. — Его глаза тускло поблескивали за облаком дыма. — Может быть, оно и потребуется. У вас есть оружие?
— В машине. Но я не даю его напрокат
— О, разумеется, нет. Вы меня не так поняли, дружище. Возможно, я не совсем точно выразился. Я вообще с отвращением отношусь к насилию. Просто я имел в виду, что вы могли бы использовать пистолет как… ну, как инструмент убеждения, что ли. Не могли бы вы просто проводить этого типа до станции или аэропорта и посадить на автобус или самолет?
— Нет. — Я встал.
Он дошел следом за мной до двери и схватил за руку. Мне такая фамильярность не понравилась, и я освободился довольно резким рывком.
— Послушайте, Арчер, я не богатый человек, но у меня есть кое-какие сбережения. Я готов заплатить три сотни долларов, если вы разделаетесь с этим парнем.
— Разделаюсь с ним?
— Без насилия, конечно.
— К сожалению, я не иду на сомнительные сделки.
— Пятьсот долларов.
— Не выйдет. То, чего вы от меня хотите, запрещено законом.
— Боже правый, я совсем не то имел в виду. — Он искренне огорчился.
— Подумайте хорошенько. Для человека вашего положения вы имеете весьма смутное представление о законе. Почему вы не хотите, чтобы им занялась полиция? Вы же заявляете, что он вам угрожает.
— Ну да. Он что-то говорил о хлысте. Но нельзя же с такой чепухой обращаться в полицию.
— А почему бы и нет?
— Нет, я так не могу. Это же до нелепости старомодно. Я буду посмешищем всего южного побережья. Мне кажется, дружище, вы не понимаете, что тут дело не только личного характера. Я управляющий и секретарь весьма престижного клуба. Самые известные и влиятельные люди побережья доверяют мне своих детей, своих юных дочерей Я должен быть вне всяких подозрений, чист, как Кальпурния, понимаете? Нельзя допустить даже намека на скандал.
— Какой же может быть скандал?
«Кальпурния» вытащил изо рта трубку и выпустил несколько колечек дыма.
— Я надеялся, что мне не придется вдаваться в подробности. И конечно, не предполагал подвергнуться допросу с пристрастием. Однако необходимо что-то предпринять, пока ситуация не ухудшилась необратимо.
То, как тщательно он подбирал слова, раздражало меня, и это, видимо, отразилось на моем лице. Взглянув на меня, он умоляюще сказал:
— Могу ли я вам довериться? Полностью довериться?
— В том случае, если вы не нарушили закон.
— О Господи, конечно же, все вполне законно. Я попал в небольшую переделку, хотя и не по своей вине. Я не совершил ничего плохого, но люди могут подумать, что я в чем-то виновен. Понимаете, в этом деле замешана женщина.
— Жена Джорджа Уолла?
Его лицо как бы расползлось по швам. Он попытался вновь стянуть его к трубке, крепко зажатой в зубах, но не мог справиться с гримасой, которая растянула концы его губ в виде круглой скобки.
— Вы знаете? Всем уже все известно?
— Скоро станет известно, если Джордж Уолл будет слоняться вокруг клуба. Я наткнулся на него по пути…
— Бог ты мой, значит, он уже здесь.
Бассетт весьма неуклюже, но быстро пробежал в другой конец комнаты, открыл ящик стола и вытащил оттуда пистолет.
— Положите его на место, — сказал я. — Вы очень заботитесь о своей репутации, а пистолет-то уж точно разобьет ее вдребезги. Уолла я встретил за воротами. Он пытался проникнуть сюда, к вам. Но не смог. Просил меня передать, что не уйдет, пока не встретится с вами. Все.
— Проклятье! Почему вы сразу не сказали? Мы же теряем время.
— Вы, но не я.
— Хорошо. Не будем ссориться. Мы должны убрать его отсюда, пока не появились члены клуба.
Он взглянул на часы на правом запястье. При этом его пистолет оказался направлен на меня.
— Уберите эту штуку, Бассетт. Вы слишком взволнованы, чтобы обращаться с оружием.
Он положил пистолет на тисненый журнал перед собой и робко улыбнулся,
— Извините. Я немного, нервничаю. Не привык к такой суматохе.
— Что же все-таки произошло?
— Молодому Уоллу, по всей видимости, пришла в голову нелепая мысль, будто я украл его жену.
— Вы вправду это сделали?