— Вы знаете, — начал он, — что командир таборитов хочет захватить принцессу богемскую, но я намерен этому воспрепятствовать. Австрия сама предложит ей убежище. Почти наверняка скрывается она в окрестностях Праги, и я поручаю вам найти ее. Действовать следует очень осторожно, ибо предприятие сопряжено с опасностями, ведь кроме таборитов вам нужно остерегаться одного человека, начальника некоего тайного общества, да и всех членов этого общества тоже. Они будут силой или хитростью, мечом или ядом защищать свои секреты. Я уверен, что именно они охраняют богемскую принцессу, но не могу дать более подробных объяснений. Итак, я поручаю вам это важное задание. Если вы справитесь с ним, то окажете Австрии и мне великую услугу.
Пажи, радуясь служить своему господину, с энтузиазмом взялись за вверенное им поручение, и тотчас после их отъезда рыцарь Кольмар отправил важные депеши великому канцлеру австрийского герцогства.
Ночь 15 августа выдалась тяжелая и бурная. Порывы ветра бешено врывались в узкие улицы Праги, наполняя их свистом, и темень стояла такая, точно ее породил крепкий, осязаемый туман.
Часовые в замке уже сменились, когда рыцарь на великолепном боевом коне, в прекрасной стальной броне, с длинным копьем в руке медленно направился к восточным воротам города.
К великому его удивлению, караульные отворили ему ворота, ни о чем не расспрашивая. Едва он проехал по подъемному мосту, разразилась неистовая гроза. Именно такую ночь, полную грома и молний, демон должен был выбрать, чтобы покинуть свое адское жилище и явиться воевать с людьми.
Однако рыцарь не останавливался, по-прежнему направляясь к востоку и время от времени обращаясь к небу с молитвой защитить его в битве с властелином мрачного царства.
Проехав столько, сколько говорила ему Сатанаиса, он слез с лошади, внимательно посмотрел, все ли в порядке в его доспехах, проверил седло и подпруги и, опять сев на лошадь, огляделся вокруг.
В эту минуту темнота исчезла, как по волшебству, луна осветила прогалину, где находился рыцарь, и иа фоне близлежащего леса возник всадник гигантского роста, в тяжелой броне, на сильном боевом коне, столь же черном, как и доспехи незнакомца.
Рыцарь Кольмар, вонзив шпоры в бока лошади, устремился на своего противника, и тот тоже понесся как ураган. Натиск был ужасен. Копья с громом ударились о броню. Земля задрожала под тяжестью могучих коней.
Копье рыцаря Кольмара разбилось на тысячу кусков о доспехи черного всадника, который даже не зашатался, между тем как защитник Сатанаисы, сбитый с лошади, упал на землю без чувств.
Победитель, наклонившись к своему противнику и подняв его забрало, влил ему в рот что-то из маленькой склянки. Едва багряный напиток смочил губы рыцаря Кольмара, он почувствовал пламя в груди и жизнь вернулась к нему. Он понял, что проиграл, понял опасность, угрожавшую его бессмертной душе, и полную гибель надежд Сатанаисы.
Но победитель, все не поднимая забрала, заговорил голосом, точно доносящимся к Эрнесту Кольмару из ада:
— Ты принадлежишь мне, самонадеянный воин, и по собственной вине ты подчинен моей власти, ибо любовь, а не дружба сделали тебя защитником Сатанаисы. Я знал, одаривая ее мрачной сверхъестественной красотой, что никогда она не внушит холодного чувства дружбы, а возбудит весь энтузиазм, всю силу самой страстной любви. Однако ты можешь выкупить свою душу и тело, и условия ничем не оскорбят твои жалкие человеческие слабости. Клянешься ли покориться мне?
— Да, — ответил Кольмар. — Я побежден и обещаю выполнить твои условия, если ты не потребуешь ничего такого, что может повредить рыцарской чести и христианской вере.
Услышав подобные речи, черный всадник сделал резкое движение, но, поборов себя, продолжил:
— Итак, ты должен будешь уехать через неделю из Праги и вернуться в Вену, никогда больше не видеться с Сатанаисой, проводить в Вену Этну и целый год не вмешиваться в дела Богемии.
— Я готов это исполнить, — согласился Кольмар. — Но что станет с Сатанаисой?
— Она вернется в свое королевство на Востоке, куда ее призывают подданные.
Внезапно оживление, возвращенное рыцарю выпитою им жидкостью, исчезло: он почувствовал, что им овладевает тяжесть, которую невозможно победить, и точно во сне ему показалось, будто фигура черного всадника, приняв колоссальные размеры, исчезла в воздухе. Когда он опомнился, черный всадник пропал, а над рыцарем склонялось нежное женское лицо.
— Вы ранены? — спросила молодая женщина, — спрыскивая Кольмару лицо холодной водою. — Чем я могу быть вам полезна?
— Благодарю, прекрасная незнакомка, — ответил рыцарь, с трудом приподнимаясь. — Меня выбил из седла страшный противник, но я не ранен, хотя и лишился чувств при падении. Однако, если не ошибаюсь, я вас уже видел, и вы щедро платите за услугу, которую я имел счастье вам оказать.
— Ах! Я вас тоже узнаю! — вскричала девушка. — Это вы вырвали меня из рук служителей барона Ро-дольфа.
— Так это он велел вас похитить? Теперь я понимаю его недостойное поведение со мною и заставлю его раскаяться. Но скажите, каким образом вы очутились здесь, далеко от жилища ваших родителей?
— Я еду в Прагу по важному делу, — просто объяснила Анжела, повинуясь приказанию кармелитки.
Лошадь Эрнеста Кольмара, ускакавшая после падения своего хозяина, прибежала обратно и остановилась возле рыцаря; тот тихо ее погладил и, повернувшись к девушке, сказал, слегка вздрагивая:
— Уедем из этого гибельного места; я провожу вас до Праги, если покровительство побежденного рыцаря чего-нибудь для вас стоит.
Девушка согласно кивнула, оба сели на лошадей и направились к столице Богемии.
— Когда покинули вы альтендорфские земли? — спросил рыцарь.
— Десять дней назад, — ответила Анжела. — Я знаю, что четырех дней обыкновенно хватает, чтобы добраться досюда, но мне пришлось часто останавливаться во избежание опасных встреч и пережидать ночи. Я бы и сегодня утром вас не встретила, если бы не одно приключение. Вчера вечером я остановилась в маленькой гостинице близ дороги, хотела переночевать там. Пока я ужинала, в залу вошел монах. Его обращение с хозяином и хозяйкой показывало, что он хорошо им известен: с ним говорили очень уважительно. Он заявил, что переночует в гостинице и поедет в Прагу на другой день, а потом взглянул на меня. Капюшон его был приподнят, и мы узнали друг друга, потому что виделись в замке Альтендорф. Должна вам сказать, что молодой барон Альтендорф похитил меня несколько дней назад и запер в своем замке, но я убежала.
— Как называл монаха трактирщик? — спросил Кольмар.
— Отец Киприан, — ответила Анжела.
— Отец Киприан! — воскликнул рыцарь. — Мне он известен, я чуть было не сделался жертвою его вероломства… Но, пожалуйста, продолжайте, Анжела.
— Монах, — заговорила опять девушка, — видя мой испуг, постарался меня успокоить. «Не бойтесь ничего, — сказал он, — и мои планы, и моя монашеская обязанность повелевают мне защитить вас. Вы едете в Прагу, завтра я вас провожу». Потом, прочтя в моих глазах непонимание того, как он, в монашеской рясе, появится среди табори-тов, он прибавил с насмешливым видом: «Я вижу ваше удивление, но завтра я так переоденусь, что даже самый близкий друг меня не узнает». Потом он спросил, есть ли у меня друзья в Праге, а когда я ответила отрицательно, предложил представить меня одной благородной даме, известной своим доброжелательством и гостеприимством и имеющей в окрестностях Праги богатый дворец. Он заверил, что меня наверняка примут дружелюбно.
— Называл он эту даму? — поинтересовался рыцарь, начиная что-то подозревать.
— Нет, — сказала Анжела. — И, прежде чем я успела дать согласие, пожилая женщина почтенной наружности вошла в залу. Монах сразу направился к двери и сделал женщине знак следовать за ним. Я устала и пошла в свою комнату. А там я услыхала голоса в соседнем помещении, отделенном от моего тонкой перегородкой.
«Я принесла вам одежду, — произнес женский голос, — и жидкость, чтобы сделать лицо темным».
«Хорошо, — сказал монах, которого я тотчас узнала, — а известия о той, которую мы ищем?»
«Тоже, — ответила женщина. — Сестра Марьета в Праге, и вы можете свершить свою месть».
— Дальше, пожалуйста! — вскричал рыцарь Кольмар, быстро представив сцену, происходившую в пещере близ лагеря таборитов, и вспомнив, что сестра Марьета не кто иная, как Этна.
— При такой новости, — продолжала Анжела, — монах вскрикнул от радости, а женщина спросила:
«Если вам удастся схватить Марьету, как она будет наказана?»
«К чему подобный вопрос? — строго заметил отец Киприан. — Вы же сами входите в число представителей трибунала Бронзовой Статуи».
Разговор на этом кончился или, по крайней мере, стал таким тихим, что более я его не слышала. Побуждаемая неясным предчувствием, я решила уклониться от общества монаха, осторожно выбралась из гостиницы, велела оседлать свою лошадь и поскакала в Прагу, еще дрожа от неопределенного страха. Вот почему я встретилась с вами, рыцарь, ночью в этом уединенном месте.
Рассказ девушки заставил рыцаря понять, что она знает все или часть тайн замка Альтендорф, но поскольку она не намекала на то, что видела, он не стал расспрашивать ее. Он только посоветовал ей остановиться в гостинице «Золотой Сокол», и оба, погрузившись в размышления, погнали своих лошадей вперед. Скоро они добрались до городских ворот, в которые рыцарь выезжал несколько часов назад.