— Нам обоим пора на работу, — выдохнул я, взглянув на кухонные часы.
— Издеваешься? Я в таком виде никуда не выйду. Мне надо причесаться, мне надо в душ, накраситься, в конце концов! Дай мне хотя бы полчаса, — взревела Дунаева.
— Я лучше оставлю тебе ключи. Как соберёшься — закроешь дверь, а мне опаздывать сегодня нельзя, — сказав это, я осёкся. Слишком символично было доверять девушке ключи от своей квартиры.
Вспоминая вчерашнее по пути на работу, я осознал, что зазря так переживал последние пару месяцев. Много ли знаний и умений надо, чтобы вытворить такое? Произошедшее той ночью было даже не традиционным, а скорее примитивным. Первообразным! Так люди занимались сексом до появления термина «секс». До всякой камасутры, до порно на древнегреческих амфорах, и до того, когда неандерталец, самодовольно ухая, впервые начертал углём на стене пещеры себя и свою неандерталку, стоящую на четвереньках. Но, чёрт возьми, это было здорово!
Тут я даже мог бы сделать вывод и подвести черту: нет и быть не может никаких единых стандартов для получения удовольствия, которые одинаково подходят для всех. Если ты смотришь на девушку и у тебя брюки готовы порваться, а у неё в трусиках будто кипящее масло, то просто не сдерживайтесь. Но, увы, такое бывает не всегда.
Корреспондентов нашей редакции обязывают составлять тематический план сразу на три месяца, но это можно назвать бесполезной бюрократией, поскольку, как правило, он не выполняется. Наперед загадывать трудно, так как невозможно предугадать, о чем напишешь в ближайшие пару недель.
Я уже три месяца был на другой должности, но от тематического планирования меня никто не освобождал. И в этот раз план сыграл мне на руку. Мне не хотелось всю неделю торчать в редакции, и поэтому я решил сообразить что-нибудь ко Дню медицинского работника. Этот праздник намечался ещё очень-очень не скоро, но мне не запрещали собирать материал заблаговременно. Для этого дела я выбрал самый классический журналистский подход — провести один день с работниками скорой помощи. Такие статьи всегда хорошо читаются.
Станцию скорой помощи своего района я выбрал неслучайно — там были знакомые в руководстве, с которыми было проще всего договориться. Это я сделал ещё прошлым вечером.
В гости в медсанчасть я пришел вовремя. В диспетчерской стояло краткое затишье, было время познакомиться и пообщаться с командой. Зайдя через приёмный покой, я огляделся. Помещение оставляло желать лучшего: тесновато, свет тусклый, на потолке следы протечек, нет компьютера, иначе говоря: ремонт до диспетчерской ещё не добрался.
За столом сидела приветливая пожилая женщина Мария Владимировна — единственный диспетчер на четыре телефона. Она представила мне двух фельдшеров: молодого и тощего Алексея Мелехова и лысого говорливого дядьку Павла Киселёва.
Встретили они меня радушно. Правда, немножко разочаровались, когда узнали, что я из газеты. Им почему-то передали, что придут с телевидения… Заметив, что все воспринимают меня очень серьёзно, я расселся на стуле, как у себя дома, включил диктофон и приладил вспышку к фотоаппарату.
— Две машины на район, третья — дежурная. Один диспетчер, два фельдшера и два водителя. Это и есть наша смена, — рассказывала Мария Владимировна.
— А санитары есть? — спросил я, не поднимая глаз. Мне хотелось примерить форму, но стеснялся так сразу об этом сказать.
— Даже в штатном расписании их нет, — пожал плечами Павел.
— Как же вы пациентов на носилках переносите? — спрашиваю.
— Просим родственников или соседей, если некому, то транспортируем вдвоем с водителем.
Пока телефоны молчали, фельдшеры провели для меня экскурсию. Первым делом указали на уголок за шторкой, где стояла передвижная койка, а рядом красовался плакат с изображением небритого забулдыги с подписью «Умойся. Причешись. Проспись. Убей в себе бомжа».
— Это место у нас пустует редко, — усмехнулся Алексей. — Вытрезвителей сейчас нет, поэтому здесь отсыпаются алкоголики, которых мы подбираем на улицах.
— Но мы их, конечно, тут не просто как брёвна складываем, — высунулся из-за плеча Павел, будто оправдываясь. Опасался, что я пойму всё не так. — Дежурный терапевт их обязательно осматривает, проверяет состояние.
После мне показали «заправочную» — место, где они, заступая на смену, заполняют чемоданы нужными лекарствами. Пригласили и в свою комнату отдыха, где сами, как говорят, бывают не слишком часто. Была там и кухня, где стояла газовая плита, правда, она не работала. Но готовить фельдшерам и некогда. Еду приносят с собой и разогревают в микроволновке.
— Часто ли вас вызывают? — спросил я.
— Сейчас весной… — начал Киселёв.
— Говорите «летом». Публикация, скорее всего, летом будет, — перебил его я.
— Так вот, в летний период вызовов меньше, — продолжил он, будто я записывал для радио. — Например, в прошлую смену по нашей территории было всего шестнадцать. А вот зимой во время эпидемий бывает и по тридцать, и по сорок вызовов. Особенно напряженно в праздничные дни. Новый год для нас не праздник, а рабочие будни — случаи отравления, травмы, повышения температуры и так далее.
— А летом по каким поводам вызывают «скорую»?
— Чаще народ перегревается на дачах, поэтому жалобы на головокружение, сердце и давление. Хотя вызов от вызова сильно отличается. Бывает, что роды на дому принимаем, и в «карете скорой помощи» принимали неоднократно. Машины у нас оборудованы хорошо, есть и реанимационная укладка, и акушерский набор. Я личную статистику не веду, но за тридцать лет работы на моих дежурствах родилось не менее пяти младенцев.
— А с чем связаны задержки вызовов? Они ведь бывают? — заранее вопросы я не готовил, спрашивал, что приходило в голову.
— Бывают. Например, одна «скорая» везет роженицу в роддом, а другая в это же время доставляет пациента с инсультом в другую клинику. В такой ситуации на некоторое время отделение остаётся без машины. Ну, пробки ещё. А обычно, как только диспетчер принял вызов, сразу подъезжает машина из гаража, и в течение четырех минут мы должны выехать, — лысый фельдшер хотел сказать что-то ещё. Но его прервал звонок.
— Паш, Ростокинская, 11 — годовалый ребёнок с высокой температурой, поезжай, — удерживая трубку у уха, при этом записывая что-то в журнал, сказала Мария Владимировна.
Когда мы вышли на улицу, нас уже ждала машина — новенький форд, красивый, блестящий, с красным крестом, даже захотелось сфотографироваться на его фоне. Меня усадили рядом с каталкой.
Доехали по адресу мы быстро, без мигалок и сирены. Оказывается, их включают, когда спешат на место ДТП, либо ещё на что-то срочное.
Так как форму санитара я так и не надел, в квартиру с Павлом не пошел. Остался с водителем на улице.
— А вам как работается? — пристал я к нему.
— Нормально. Это первое время страшновато. Бывает, что приедешь на аварию — человек в крови, а то и кость торчит, а сейчас уже привык, — ответил водитель.
Я скривился и, должно быть, побледнел. Не хотелось мне такое увидеть.
Спустя минут двадцать вернулся Павел.
— Всё хорошо, — говорит. — Вирусная инфекция. Свечку поставил, температура стала снижаться. Через день педиатр придет проверить.
Но на этом наше путешествие не закончилось. Уже возвращаясь на станцию, лысый фельдшер принял ещё один вызов. Сообщили, что в доме на другой улице по подъезду ходит голая женщина.
Казалось бы, что может быть смешного в трудовых буднях «скорой помощи»? Но и здесь есть свой «ералаш». На этом вызове мне пришлось наблюдать такую картину: полицейские и фельдшер вели под руки босую женщину с палкой от швабры и в распахнутом плаще. Под ним у неё ничего не было… Выводят её из одного подъезда и заводят в другой. Местные жители весело кричали:
— А вы всех так до дома провожаете?
— Да, особенно в таком неглиже! — парировал фельдшер.
Оказалось, что нетрезвая пенсионерка ходила к кому-то в гости в соседний подъезд, а обратно добраться не смогла и потому прилегла у лифта. И хотя на замечание жильцов отвечала: «Лежала тут и буду лежать», но вот с работниками полиции и «скорой» пойти домой с радостью согласилась.
Когда мы, наконец, вернулись на станцию, вокруг всё переменилось. Мария Владимировна быстро заполняла какие-то листы, одновременно отвечая на звонки. Место за шторкой было занято — там похрапывал какой-то хренов дед, поразительно схожий с тем, что на плакате.
Алексея Мелехова на месте не было — уехал на срочный вызов в другой район. Там произошло ДТП — автомобиль сбил шестнадцатилетнего велосипедиста.