Адам. Чепуха! Гнался за быком по крутой горе, хотел принести его тебе на ужин, а он прыгнул вниз, потом подкрался сзади и боднул меня. Скотина!
Ева. Он мог поднять тебя на рога.
Адам. Нет. Я сам его схватил за рога. Ты не представляешь себе, Ева, как приятно брать быка за рога.
Ева. Где же он?
Адам. Свалился в пропасть.
Ева. Ой!
Адам. Я за ним...
Ева. Кошмар!
Адам. Тут на меня набросились тигры.
Ева. А ты?
Адам. А я залез на дерево и хохотал. Они выли, кусали дерево. .. А я пел песню и смеялся...
Ева (возмущенно). Чему же ты радовался?
Адам. Я видел горы и кручу и зверей подо мной... И я был выше их всех, над ними...
Ева. Кончено! Больше я тебя не отпущу одного.
Адам (польщен). Ты боишься за меня?
Ева. Да, я боюсь за тебя. Я боюсь остаться здесь одна. Ты пел и хохотал и был выше всех, а обо мне ты подумал? Ты подумал, что будет со мной, если тебя растерзают дикие звери? Ты думаешь только о себе. Ты эгоист, Адам.
Адам. Я эгоист?! (Хохочет.) Я хотел тебе принести еду. Я — глава семьи. Ты ничего не ела со вчерашнего дня. Побольше бы таких эгоистов! Эх! На работе одни неприятности. Дома тоже покоя нет!
Ева. Какая жизнь! Какая ужасная жизнь!
Адам. Мужайся, Ева.
Ева. Я не должна мужаться! Я женщина. Я так устала, Адам, от этой доисторической эпохи...
Адам. Я пойду и скоро вернусь, вот увидишь. Я их не боюсь, я умнее их. Ну, отпусти меня, ну, на полчасика.
Ева. Нет.
Адам. Ева!
Ева. Иди. Но ты мне должен обещать, что будешь осторожен.
Адам. Обещаю. В конце концов, я хорошо вооружен. Я меня есть палка. А у них нет.
Ева (ластится к нему). Адам! Если будешь у реки, поймай селедочку. Что-то меня подташнивает и хочется солененького.
Адам хочет уйти, но вдруг, пораженный догадкой, останавливается и смотрит на Еву.
Адам. Ева.
Ева (опустив глаза). Да. . . Кажется, да. ..
И тут, не в силах выразить словами обуревающие его чувства, Адам, как полагается дикарю и доисторическому человеку, начинает танцевать. Он танцует с Евой адажио и в танце выражает любовь к Еве, счастье ожидания ребенка, решимость защищать свою любовь. Когда кончается танец, в шалаше возникает Демон. Он немного "под мухой".
Демон. Добрый вечер. Господа! Друзья! Люди! Не безумием ли вы охвачены? Что вы делаете-то?
Адам. Имей в виду, что я человек первобытный. Со мной надо говорить популярно. Чего тебе надо?
Демон (сбавя пафос). Слушайте, ребята. Теперь вы поняли, что люди на земле жить не могут? Вы же на себя не похожи! Из-за вас, главное, и я пострадал. Можно сказать, всего лишился. Душа болит на ваши мучения смотреть.
Ева. Но ведь ты же посоветовал насчет яблока.
Демон. Ну стоит ли к этому возвращаться! Было время, ошиблись, теперь осознали. Поругают немного и простят. И опять на всем готовом, как раньше. Яблок, конечно, есть уж не придется, надо будет подчиняться всем ихним правилам, каждому свое место. Вы — люди. Они — Создатель. Мы — ангелы. Все чин чинарем.
Адам. Я не знаю... Что скажет Ева.
Ева. Нет, ты сам решай.
Демон (Адаму). Надо, в конце концов, и о ней подумать. Она женщина. Разве такая жизнь по ней? Так и красоту можно потерять! А ей сколько? Лет сто двадцать восемь? Не больше.
Адам. Сто двадцать два... (Колеблется.) Я не знаю, как быть, Ева.
Ева. Я во всем согласна с моим мужем.
Демон. Чего там решать, жизнь сама за вас решила. Здесь — трудности, там — рай. Договорились? Ну вот, вы приоденьтесь как-нибудь, а то неудобно в таком виде.
Ева. А у меня больше ничего нет.
Демон. Шкуры можно бросить, они там не понадобятся. Просто причешись немного. (Адаму.) А ты побрейся. Я сейчас крылья навострю — и за вами. Дам туда знать, чтоб встречали. До скорого! (Уходит, очень довольный.)
Музыка. Реминисценция песенки Адама и Евы в раю.