— Вам нечего говорить, Масловский. Отличительной чертой всего этого дела является не столько глупость исполнителей, сколько авантюризм наихудшего свойства.
С этими словами Гранов нажал на кнопку на своем письменном столе. Дверь позади Масловского открылась, и в кабинет вошли два молодых капитана КГБ.
— Вы немедленно освободите ваш служебный кабинет, а все ключи, шифры и дела передадите лицу, которое я вам назову. А пока что отправляйтесь в наш следственный изолятор. Против вас возбуждается дело по обвинению в государственной измене.
Как это — в следственный изолятор? Ведь он стольких людей сам послал туда. Дыхание Масловского вдруг пресеклось, и он ощутил острую боль в груди и в обеих руках. Он схватился за край письменного стола, но ноги уже не держали его. Словно в тумане, он увидел, как вскочил со своего места Гранов. Два офицера бросились и подхватили Масловского под руки.
Но он вовсе не собирался сопротивляться. Он лишь хотел сказать Гранову, что ни следственного изолятора, ни суда не будет. Странным образом последняя его мысль была о Тане, о любимой Танечке, как та сидела за роялем и играла свое любимое «Море» Дебюсси. Потом вдруг музыка смолкла, и он провалился в темноту.
Фергюсон участвовал в заседании под председательством министра внутренних дел. На нем присутствовали начальник службы «С 13» отдела Скотланд-Ярда по борьбе с терроризмом и генеральный директор сил безопасности.
Он был совершенно измотан, когда вернулся домой и обнаружил там Девлина, читающего «Таймс» у камина.
— Кажется, газеты на время забыли о Фолклендах и переключились на папу, — заметил Девлин и отложил газету.
— Что касается меня, то поскорее бы уж он прилетел. Вы бы только послушали, Девлин, что за чушь они пороли на совещании! Министр внутренних дел собственной персоной, Скотланд-Ярд и наш директор. И знаете что? — Он встал спиной к огню, чтобы согреться. — Они не склонны принимать дело всерьез.
— Вы о Кассене?
— Поймите меня правильно. Конечно, его существование принимается к сведению, тем более что я рассказал о последних днях в Дублине: Левин, Лубов, Черни и двое боевиков ИРА. Этот человек — фанатичный убийца.
— Не думаю, — ответил Девлин. — С моей точки зрения, все это было лишь частью определенного плана, то есть он просто четко выполнял определенную задачу. К тому же в течение многих лет он довольно часто щадил свои жертвы. Последний тому пример — Таня и я. Он стремится к достижению определенной цели — вот что главное.
— Только не напоминайте мне об этом. — Фергюсон покачал головой. В этот момент дверь открылась, и появился Фокс.
— Добрый день, сэр. Добрый день, Лайам. Я слышал, что за время моего отсутствия кое-что произошло?
— Вот уж точно, — ответил Фергюсон. — В Париже все нормально?
— Да, я говорил с Тони. Он контролирует ситуацию.
— Но об этом позже. Давайте-ка лучше я расскажу, что случилось здесь.
Изредка прерываемый Девлином, он довольно быстро описал ситуацию.
— Что за человек! Странно. — Фокс пожал плечами.
— Что тут странного?
— Когда мы встречались в последний раз, он показался мне очень симпатичным.
— Для него это несложно, — заметил Девлин.
Фергюсон насупил брови.
— Ладно, хватит об этом.
Вошел Ким с чайным подносом и тарелкой с бутербродами с жареной ветчиной.
— Великолепно, — отреагировал Фергюсон. — У меня волчий аппетит.
— А Воронина? — поинтересовался Фокс.
— В настоящее время она в безопасности.
— Где, сэр?
— В нашей квартире в Челси. Директорат прикрепил к ней служащую, которая будет сопровождать ее, пока все не встанет на свои места.
Он пододвинул каждому из присутствующих по чашке чая.
— Так каким же будет следующий шаг? — спросил Девлин.
— Министр внутренних дел и директор считают, что дело не должно попасть в печать, и я с ними полностью согласен. Целью визита папы является распространение братской любви, то есть серьезная попытка остановить кровопролитие в Южной Атлантике. А теперь представьте себе, с какими заголовками могут выйти газеты: «Первый визит папы в Англию — фанатик-убийца на свободе».
— К тому же еще и священник.
— Ну, это не самое главное. Важно, кем он является на самом деле.
— Я бы так не считал, — возразил Девлин. — Позвольте мне, непоследовательному католику, представить точку зрения церкви: Гарри Кассен был посвящен в священнический сан двадцать один год назад в Вейн-Лэндинге, штат Коннектикут, и до сих пор его носит. Вы в последнее время Грэма Грина не читали?
— Пусть так, — раздраженно буркнул Фергюсон. — Тем не менее госпожа премьер-министр не желает, чтобы дело Кассена попало в прессу. Пользы от этого все равно не будет.
— Сначала надо бы поймать его, — попытался вставить Фокс.
— Именно этого от нас и ждут. По нашей просьбе дублинская полиция безопасности провела обыск в его доме, нашла там отпечатки пальцев Кассена и ввела их в компьютер, который связан с аналогичной ЭВМ в Лисборне, а через нее — с нашей системой и центральным архивом Скотланд-Ярда.
— Я не представлял себе, что существует такая сеть, — сказал Девлин.
— Да, электронные чудеса эпохи микрочипов, — ответил Фергюсон. — Данные заведены на одиннадцать миллионов человек: характер преступной деятельности, образование, профессия, сексуальные наклонности, привычки, например, в каком магазине то или иное лицо покупает мебель.
— Вы что, серьезно?
— О да. В прошлом году в Ольстере нам удалось поймать одного из ваших парней лишь потому, что он делал покупки только в «Купе». У него была превосходная легенда, однако от своей многолетней привычки он отказаться не смог. Так что Кассен теперь в компьютере, и не только его отпечатки пальцев, но и все, что мы о нем знаем, а так как большинство полицейских участков в стране оборудованы компьютерами с дисплеями, то они могут практически мгновенно войти в центральный банк данных и получить его фото у себя на экране.
— Боже милостивый!