— Понятное дело. — Кассен снял с ее головы вязаный берет и сунул в мусорный ящик поблизости. — Вот так лучше. А то прямо как на рекламном щите. — Он порылся в сумке и достал оттуда пятифунтовую бумажку, которую подал девушке. — В ресторане можно взять еду с собой. Купи чаю и сандвичей. Я буду ждать здесь. Так безопаснее.
Она поднялась наверх и вошла в ресторан. Кассен видел, как она помедлила у стойки, потом взяла поднос. Неподалеку он заметил скамейку, полускрытую стоящим рядом грузовиком. Он сел, закурил и стал ждать, думая о Моронк Финлей.
Странно, но ему было приятно думать о ней. Но затем его охватили привычные для священника сомнения в правильности своих действий. В конце концов, она почти еще ребенок. Двадцать лет он совершенно спокойно обходился без женщин. Насколько абсурдным было бы теперь, перед самым концом, влюбиться в шестнадцатилетнюю цыганку!
Она вернулась с пластмассовым подносом и поставила его на лавочку.
— Чай, бутерброды с ветчиной и — смотри-ка — о нас пишут в газетах. Я купила одну.
Он медленно налил горячего чаю в пластмассовый стаканчик, разложил газету на коленях и начал читать в слабом свете, падавшем из окон ресторана на стоянку. Это была местная вечерняя газета, выходящая в Калайле. Фотография Кассена красовалась на первой странице, рядом — снимок Моронк.
— А здесь ты выглядишь еще моложе, — заметил он.
— Фотокарточку сделала моя мать в прошлом году. Она висела у дедушки в фургоне. Полиция наверняка отняла ее. Добровольно бы он никогда не отдал.
— Если вчера вечером сообщение о нас появилось в местных газетах, то сегодня утром наши физиономии поместят и все центральные, — произнес он.
Ответом было удрученное молчание. Он достал еще одну сигарету и молча закурил.
— Ты же не бросишь меня одну? — с тревогой спросила Моронк.
Он мягко улыбнулся.
— Для своего возраста ты поразительно догадлива. Да, я считаю, нам следует расстаться. Другого выхода просто не вижу.
— Дальше можно не объяснять.
Но он продолжил:
— Фотография в газете обычно ничего не говорит людям. В глаза бросается только что-то действительно необычное, например, мы вдвоем. В одиночку же у тебя есть все шансы добраться до намеченной цели. Деньги, которые я дал, с тобой?
— Да.
— Хорошо. Тогда иди в ресторан, посиди в тепле, согрейся. Здесь останавливаются рейсовые автобусы. Это я знаю точно, потому что совсем недавно на таком же автобусе ехал в противоположном направлении. Так ты без особых хлопот доберешься до Бирмингема, а оттуда — до Лондона.
— А ты?
— Обо мне не беспокойся. Если попадешься, скажи, что я заставил тебя помогать мне. Большинство наверняка поверит, а то, во что верит большинство, — почти правда. — Он поднял сумку и погладил девушку по щеке. — Ты необыкновенный человек. Не давай больше унижать себя. Обещаешь?
— Да. — Она сглотнула слезы, подняла голову, поцеловала его в щеку, повернулась и бросилась прочь.
Жестокая школа жизни научила ее скрывать чувства, но глаза Моронк были полны слез, когда она входила в ресторан. Она стала протискиваться между столов в зале, и какой-то блондин схватил ее за рукав. Девушка остановилась и увидела еще двух нахальных бритоголовых парней в кожаных куртках. У блондина, остановившего ее, на груди болтался немецкий железный крест.
— Что такая невеселая, малышка? Поехали со мной, я быстро приведу тебя в чувство.
Она вырвала руку, не ощутив даже гнева, заказала чашку чая, поставила ее перед собой на стол и сжала в ладонях. Кассен вошел в ее жизнь и исчез, но теперь все пойдет совсем иначе. Впервые за многие годы она горько заплакала.
Собственно, у Кассена было две возможности — либо пойти дальше пешком, либо украсть машину. Вторая возможность давала большую свободу действий и экономию времени, но могла сработать, если автомобиля хватятся лишь через некоторое время. На другой стороне магистрали был мотель, а на стоянке перед ним машины тех, кто остался здесь на ночь. Исчезновение автомобиля обнаружится лишь часа через три или четыре, а тогда он будет уже далеко.
Он стал подниматься по лестнице пешеходного моста, думая о Моронк Финлей и спрашивая себя, что же в конце концов ее ждет. Но это была уже не его проблема. Главное, что он поступил правильно. Вместе они действительно бросались в глаза. Кассен остановился на мосту и закурил. Внизу по магистрали проносились огромные автофургоны. Так что все разумно и логично. Но откуда же тогда такое мерзкое чувство?
— Боже мой, Гарри, — произнес он тихо, — честность, невинность и уважение к людям разлагают тебя. Эта девушка действительно чиста. К ней никогда не прилипнет грязь жизни.
И тем не менее.
Кто-то подошел к ней и тихо сказал:
— Что-нибудь не в порядке, малышка? Могу я что-нибудь для тебя сделать?
Это был индус лет сорока пяти с черными вьющимися волосами, начинавшими седеть на висках, в промасленной шоферской куртке с меховым воротником. В руках у него были термос и пакет с бутербродами. По его улыбке Моронк поняла сразу, что перед ней — простои и открытый человек. Он сел рядом.
— Ну, и в чем твоя проблема?
— В жизни.
— Глубокомысленное замечание для столь юной дамы. — Он сочувственно улыбнулся. — Чем же тебе помочь?
— Я жду автобус.
— Куда?
— В Лондон.
Он покачал головой.
— Все вы бежите отсюда, и все — в Лондон.
— У меня бабушка в Лондоне, — произнесла она обиженно. — В Вепинге.
Он кивнул и сморщил лоб, размышляя о чем-то, потом встал.
— О'кей, тогда я тот, кто тебе нужен.
— То есть?
— Я — шофер автопоезда, живу в Лондоне. Правда, придется сделать крюк и неподалеку от Манчестера свернуть на Лидс, чтобы разгрузиться, но к утру мы доедем до Лондона.