– На чем ходил?
– Танкер «С. С. Пилар», Тампико – Саутгемптон.
Генерал обернулся к Энн:
– Ты смотрела его документы?
Она кивнула, и он снова повернулся к Меллори:
– Тогда давай и я взгляну.
Меллори достал бумажник из кармана, вытащил сложенные док менты, карточку тред-юниона и выложил все на стол.
– Посмотри, когда у него в последний раз был расчет, и на отметку в карточке. Там должна еще быть фотография.
Энн, быстро взглянув, сказала:
– Расчет произведен первого сентября, «С. С. Пилар», Саутгемптон. – Потом вернула Нилу бумаги и улыбнулась: – Это не самая лучшая фотография.
Меллори ничего не ответил, и генерал продолжал:
– Условия, которые вам предложила миссис Грант, вас устраивают?
– Полностью.
– Кроме того, вы получите дополнительное вознаграждение в сумме ста фунтов стерлингов В благодарность за ваши действия в Саутгемптоне.
– Это лишнее, сэр, – холодно сказал Меллори.
Лицо генерала мгновенно побагровело.
– Ради всего святого, сэр, если я говорю, что будет так, значит, будет так, а не иначе. И прошу подчиняться.
Меллори поправил кепку и повернулся к Энн:
– Вы говорили, подводное снаряжение нужно отнести на катер?
Она быстро взглянула на багровое лицо генерала и торопливо сказала:
– Оно на заднем дворе, в машине. Джагбир все сложил туда. Я спущусь чуть позже, после обеда.
– Буду ждать вас, – сказал Меллори и повернулся к генералу: – Что-нибудь еще, сэр?
– Нет, черт тебя дери! – взревел Грант.
Меллори с трудом сдержал улыбку, рука инстинктивно дернулась виску, но он вовремя спохватился, взглянул на Энн, повернулся и легко взбежал по ступеням.
Генерал вдруг рассмеялся:
– Налей-ка еще бренди.
Энн открыла бутылку:
– Ты ведь все это нарочно придумал, верно?
– Конечно, – сказал Грант. – И я еще удивлю тебя, дорогая. Этот человек успел покомандовать и был далеко не мелкой сошкой. Уж я-то сорок лет в армии не зря прослужил, можешь мне поверить.
На западной стороне острова Рауль Гийон и Фиона Грант наконец добрались до вершины одной из скал и остановились.
С высоты остров казался сплошным нагромождением камней, и скалистый хребет, соединявший его с Сен-Пьером, был отчетливо виден под слоем воды.
– Здесь, – сказала Фиона, широко махнув рукой. – Ну что, правду я тебе говорила?
– Да, вид действительно потрясающий.
– Завтра утром жду тебя здесь с мольбертом.
– Мне придется тебя огорчить. Я всегда работаю с эскизов и никогда – на пленэре.
Она отошла в сторону, сорвала цветок и обернулась:
– Обманщик.
Гийон выхватил карандаш и кусочек картона из кармана вельветовой куртки и опустился на землю.
– Стой, где стоишь, только смотри на море.
Она послушно повернула голову.
– Хорошо. Выйдет очень красиво?
– Не разговаривай. Это меня отвлекает.
Она казалась совсем молоденькой и невинной. Ветер, дувший с моря, теребил ее тонкое платье, овевал фигуру с настойчивой чувственностью. Солнце блестело в соломенных волосах. Она словно сошла с картины Ренуара.
Гийон что-то удовлетворенно промычал и спрятал карандаш: