- По правде говоря... я не понимаю...
Симмонс медленно покачал головой. Он был совершенно уверен в том, что она отлично поняла его.
- Почему вы об этом спрашиваете?
Он ответил, как обычно: в таких запутанных случаях полиции следует знать обо всем, что может натолкнуть на догадку, включая характер жертвы преступления; они должны понимать личность человека, который уже не может ничего о себе рассказать.
- Конечно же, он безупречно вел себя в ресторанах,сказала она. - Он практически во всем был безупречен. Отлично знал... ну, все эти подробности. Как получить хороший столик, и все такое прочее.
Она умолкла.
- Он не был придирчив по отношению к официантам?
- Нет, конечно, - сказала она. - Кто вам такое сказал?
Но Симмонс заметил оборонительные нотки в её голосе.
- Его жена сказала что-то такое - ну, в этом роде - детективу Лейну, объяснил Симмонс. - Это в общем-то мелкая подробность. Но она может быть полезна для воссоздания картины преступления.
- Это сказал вам Чарльз, - отрезала она. - Вы говорили с Чарльзом о Джефферсоне. Чарльз не должен... то, что он говорит, не должно...
Она снова замолчала, но на этот раз Симмонс не стал ожидать продолжения.
- Лейтенант Стейн и детектив Лейн только что отправились побеседовать с мистером Холстидом, - сказал Симмонс. - Не знаю пока, что он расскажет нам о мистере Пейдже. А о том, как вел себя в ресторанах мистер Пейдж, говорила нам его жена, Изабель Пейдж. Что он был - по её словам невыносимым. Сейчас, минутку... - он бегло просмотрел свои записи,вот: он был груб с людьми, которые не могли отплатить ему тем же.
- Никогда, - отрезала она. - Ничего подобного. Он просто требовал то, за что платит - почему бы и нет?
- Разумеется, - согласился Симмонс. - Вернемся к тому вечеру. Последний понедельник. Вы в первый раз сообщили Холстиду, что собираетесь выйти замуж за мистера Пейджа. А он... он - что, миссис Лэнгли?
- Он говорил ужасные вещи про Джефферсона. Что он... ах, ну самые нелепые вещи. Что он вульгарный. Грубый. Неотесанный... Я не хочу все это повторять. Я не помню, что он мне наговорил. Я его никогда раньше таким не видела. Даже не могла себе представить таким.
- Он угрожал вам расправиться с Пейджем? Как она выразился?
- Так и выразился. Не нужно - не заставляйте меня вспоминать это. Он был просто... ну, другой человек. Полный ненависти. Готовый к насилию...
- Он угрожал расправой над мистером Пейджем? Ну, скажите же, миссис Лэнгли - что убьет его, чтобы вы не могли выйти за него замуж?
- Не совсем точно, - сказала она, - но по существу - именно так. Он сказал, лучше мне умереть, чем выйти за Джефферсона. И другие безумные слова. Что для всех было бы лучше, если б Джефферсон умер. Он... он буквально взорвался, мистер Симмонс. Как будто сошел с ума.
- Мужчины часто взрываются из ревности, - заметил Симмонс. - Даже мужчины, о которых это и подумать нельзя. Даже - ну, вот такие нежные, как вы назвали мистера Холстида. Даже такие чудесные люди, о которых и подумать такого нельзя, могут вспылить. И наболтать такого, чего и говорить-то не собирались, а тем более - делать.
- Понимаю, - сказала она. - Все верно. Только... - она помедлила. - Я старалась убедить себя в этом. Говорила себе примерно то же, что и вы. Но я слышала 1 0его, мистер Симмонс. И видела. Видела его лицо, его глаза. Не знаю, как мне заставить вас понять... - она снова замолчала. Симмонс ждал.Это была безумная ярость. Не просто ревность - особая, неукротимая ненависть.
Симмонс подождал ещё немного, но она больше ничего не добавила. Тогда он уточнил:
- Вы хотите сказать, ненависть именно к этому человеку, личная ненависть к Пейджу? Не просто к сопернику, к мужчине, который встал между вами?
- Мне именно так и показалось, - сказала она. - Я просто представить себе не могла, что Чарльз может быть таким.
- У вас есть какие-нибудь предположения, по какой причине мистер Холстид мог испытывать подобные чувства, такую личную ненависть к мистеру Пейджу? Нечто, большее чем ревность или зависть к удачливому сопернику?
Она покачала головой.
- Когда они были вместе - я имею в виду, когда вы находились в обществе обоих - они недурно ладили. Вы сами так говорили.
- Да, - подтвердила она.
- И ничего не указывало на то, что они по взаимной договоренности решили утаить от вас что-то? Нечто иное, не имеющее отношения к тому, что они оказались соперниками?
Она снова покачала головой, недоумевающе глядя на него.
- Вы не знаете, виделись ли они когда-либо в ваше отсутствие? Имели какие-то отношения, которые могли привести к трениям? Какую-либо причину, по которой мистер Холстид мог возненавидеть Джефферсона Пейджа?
- Нет, - сказала она. - Ох, я не знаю. Ни один из них не говорил ничего такого, чтобы я могла предположить... что они имели... - она помедлила, - что-то общее - кроме меня. Это звучит ужасно. Что-то другое, вызвавшее трения, - она снова помолчала. - Это звучит довольно слабо применительно к тем чувствам, которые испытывал Чарльз. Трения - такие невыразительное слово. Никто не убивает из-за "трений".
- Пожалуй, - соглаcно кивнула она.
Сильвермен сказал:
- Послушайте, дружище, такое случается довольно часто. Вспомните только о Непере и логарифмах.
Я поинтересовался, какое отношение имеет ко мне Непер, а также его логарифмы, будь они неладны.
Лео Сильвермен изящно развел руками; наш Лео С. отличался чертовской обходительностью. Что было довольно благоразумно с его стороны, поскольку когда я вошел в его тихую, сплошь в коврах, контору на Пэнтон-Стрит, я готов был взорваться в любую минуту. Но он довольно быстро сумел заставить меня стравить пар.
- Я вот о чем хочу вам напомнить, - продолжал он, предложив мне толстую овальную сигаретку из ониксовой коробочки, стоявшей на столе, и сам взял одну, - часто бывает так, что одна и та же идея возникает одновременно и независимо - независимо, заметьте себе - сразу в нескольких головах.
Грохот транспорта на Пэнтон-Стрит доносился до нас в процеженном виде через звуконепроницаемые оконные стекла, пока я обдумывал это предположение и одновременно прикидывал, почем ему обходятся эти турецкие сигаретки.
- А что это за история с Непером и логарифмами? - спросил я после паузы.
- Когда Непер в своем отечестве задумался над идеей логарифмов полагаю, некоторые сказали бы, что он их изобрел - кто-то другой, не могу сейчас припомнить его имени, в сотнях миль от Непера, в другом конце Европы, одновременно сделал те же самые выводы. Скажите, кто изобрел двигатель внутреннего сгорания?
- Лучше вы мне скажите, кто этот мерзавец.
- Да никто этого точно не знает. Сразу несколько ученых в разных краях одновременно набрели на одну и ту же идею. Приходит время, когда открытию пора вызреть; и когда этот момент наступает, озарение возникает одновременно в дюжине разных голов. Как горячие источники в Исландии.