Он выдернул тяжелый подголовник, отошел, стукнул, отвернувшись к окну, ящик о носок сапога и, выбрав в карманы драгоценности, пошел, не оглядываясь, но приостановился, слыша за собой голос боярыни:
– Не убьют нас?
Ответил громко на слабый голос:
– Нынь же никого не будет в хоромах!
– Не спалят?
Сказал голосом, которому невольно верилось:
– Спи… не тронут!
За дверями спальни Морозова еще раз слышала его:
– Гей, голутьба! Вино пить – на двор.
Терем вздрогнул – по лестнице покатилось тяжелое. Со двора в окна долетал отдаленный громкий раскат голосов, стучали топоры, потом страшно пронеслось в едином гуле:
– Вин-о-о!
Под землей, в обширном подземелье, подвешены к сводчатому потолку на цепях сорокаведерные бочки с медами малиновыми, вишневыми, имбирными. Сотни рук поднялись с топорами, били в днища:
– Шапки снимай!.. Пьем!..
Долбились, прорубались дыры в доньях, из бочек забили липкие душистые фонтаны.
На полу стало мокро, как в болоте; потом хмельное мокро поднялось выше.
– Шли за солью – в меду тонем!
Мокро было уже по колено.
– Ву-ух! Бу-ух!
– Энто пошто?
– Бочки с водкой лупят!
Опять голос хмельной и басистый:
– Уторы не троньте-е! Днища бей, дни-и-ища!
– Пошто те днища-а?..
– Днища! Или брюхо намочите, а в глотку не попадет!
– Должно, товарищи, то бондарь, – бочку жаль?
– Бей! Хватит водки-и…
В подвале появились люди в серых длинных сукманах, в черных колпачках, похожих на поповские скуфьи.
– Робяты-ы! Истцы зде…
– Бей сотону-у!
Ловили подозрительных и тут же кончали. Какой-то посадский по бедности носил сукман, шапку утопил, стоял на коленях по груди в хмельном пойле, крестился, показывая крест на шее и руки грубые.
– Схо-о-ж, бей!
– Царева сотона вся с крестами!
Бродили по подвалу, падали, расправлялись топорами, но их расправа кончилась скоро: зеленым огнем запылала одна бочка сорокаведерная, потом другая, тоже с водкой, третья, четвертая, и зеленое пожарище поползло по всему подвалу, делая лица людей зелено-бледными.
– Истцы жгут?
– Лови псов!
– Спасайсь, тащи ноги-и!
Вылезли на двор, но многие утонули и сгорели в подвале. Толпа живых была сильна и буйна. Нашли карету, окованную серебром, сорвали золоченые гербы немецкой чеканки.
– Морозову от царя дадено!
– Царь бояр дарит колымагами, а нас жалует столбами в поле!
– Козой да кнутьем на площади.
– Кру-у-ши!
Изрубили карету в куски. Беспокоясь, пошли из Кремля.
– Убыло нас.
– Посады зазвать надо!