Девочка не знала, что сказать, боясь ответить невпопад. Она посмотрела на деда.
– Отвечай же, дитя, – сказал старик. – Тогда, во время священного шествия бога Аписа, ты упала перед ним на колени и видела его глаза?
– Видела.
– А что чувствовала ты, когда бог взглянул на тебя?
– Я испугалась.
– Это священный трепет – в нее вошла божественная сила, – пояснил верховный жрец. – А теперь идем.
Ири взял длинный посох с золотой головкой кобчика наверху, и они вышли на двор. В темноте снова выступила голова льва, освещенная как бы изнутри фосфорическим огнем.
– Богиня благосклонно открывает тебе свое божественное лицо, – сказал жрец Хену, снова оробевшей.
Преклонив колени перед статуей матери богов, они прошли дальше и вошли в самое святилище. И там было изображение Сохет рядом с изображением Пта. От жертвенника синеватой струйкой подымался дым курения; толстые, как колонны, восковые свечи в огромных подсвечниках освещали жилище богини.
Верховный жрец, преклонившись перед божеством и опираясь на посох, правой рукой сделал движение в воздухе, потрясая систром. Раздались тихие музыкальные звуки, словно бы они исходили из огромной бронзовой головы матери богов. Голова невнятно, глухо проговорила несколько слов, которые жрец повторял за нею:
– Пта, Сохет, Монту, Озирис, Горус, Апис…
За жертвенником послышался странный звук, точно шипение змеи. И действительно, из-за жертвенника выползала большая серая змея. Увидев жреца, она свилась спиралью, и только плоская голова ее дрожала и вытягивалась, выпуская черное раздвоенное жало-язык.
Жрец стукнул посохом, и змея поползла к Ири, к его посоху. Он еще стукнул, и пресмыкающееся, коснувшись головой посоха, обвилось вокруг него и стало спиралью подниматься вверх, к руке жреца.
– Священный уреус благоволит принять жертву из рук чистого существа, – проговорил Ири, потрясая систром.
Тогда из-за завесы, скрывавшей дверь позади жертвенника, вышел младший жрец. Он держал в руке какую-то маленькую птичку.
– Хену, чистое дитя, возьми жертву, – сказал Ири, обращаясь к девочке, которая, казалось, застыла в изумлении и ужасе.
Младший жрец передал ей птичку, которая даже не билась в руках. Змея, держась спиралью на посохе, повернула голову к птичке. Глаза пресмыкающегося сверкали.
– Дитя, отдай жертву священному уреусу, – сказал Ири.
Девочка не двигалась – она не спускала глаз со змеи.
– Пенхи, сын мой, подведи девочку, – сказал жрец старику.
Тот повиновался и подвел девочку к посоху, к самой змее. Змея потянулась к птичке.
– Пусть отдаст, – сказал жрец.
Рука Хену автоматически потянулась вперед, и змея моментально схватила птичку.
– О дедушка! Страшно! Она глотает птичку! – вся дрожа, проговорила девочка, цепляясь за старика.
– Жертва принята, – торжественно произнес верховный жрец, вставая.
Змея быстро соскользнула с посоха и уползла за жертвенник. Тогда Ири подошел к Хену и, желая ободрить ее, стал гладить и целовать ее голову.
– Испугалась, девочка? Ничего, ничего, крошка, теперь все кончилось, – говорил он нежно.
Услыхав, что все страшное кончилось, Хену несколько ободрилась.
– Теперь птичка умерла? – спросила она.
– Нет, дитя, она переселилась в божество. Ты некогда была такой же птичкой, и вот теперь боги превратили тебя в хорошенькую девочку.
– Так и меня змея съела? – спросила Хену, совсем ободрившаяся. – Кто ж меня ей отдал?
– Точно такая же, как ты, чистая девочка, – лукаво улыбнулся жрец. – А теперь подойди к этой свече, что пониже.
Хену подошла. Свеча, толстая, как ствол молоденькой пальмы, горела выше головы Хену.
– Можешь ее задуть? – спросил Ири, положив руку на плечо девочки.
– Могу, – отвечала последняя.
– Так да погаснет свеча жизни тех, чьи имена мы носим в сердце, – торжественно сказал верховный жрец. – Дуй же, дуй сильней.
У Хену были сильные, молодые легкие. Она собралась с духом, дунула, и массивное пламя свечи моментально погасло; одна светильня зачадила.
– Да свершится воля божества! – торжественно проговорил жрец. – Как чадит эта светильня, так пусть чадит постыдная память тех, чьи имена мы носим в сердце. Сын мой, подай священный серп, – обратился он к младшему жрецу.
Тот взял с жертвенника золотой серп и подал Ири. Святой отец, взяв серп, отпилил верхнюю часть загашенной свечи, длиной вершка в три, и подал Пенхи.
– Возьми этот священный воск, – сказал он, – и сделай из него то, что повелено тебе свыше: Пта, Сохет, Монту, Озириса, Горуса и Аписа. Ты слышал повеление божества?
– Слышал, святой отец, – отвечал Пенхи.
– Ты их изображения знаешь?
– Знаю, святой отец.
– Хорошо. А из простого воска сделай изображения тех, чьи имена мы носим в сердце.