— Дорогой друг, — воскликнул он, — примите мои глубочайшие извинения! Я собирался освободить вас еще вчера вечером, но поверьте, дел у меня было по горло.
Я промолчал. Да и что я мог сказать? Ссылка на чрезвычайную занятость показалась мне глупой. Но неизбежность освобождения из тисков закона заставила мое сердце возбужденно забиться.
— Боюсь, вы никогда не простите мне то, как я с вами вчера поступил, — продолжал он. — Могу сказать только одно: это было абсолютно необходимо. И скоро вы это поймете сами.
Я немного оттаял. В конце концов, в его голосе и поведении чувствовалась неподдельная искренность.
— Мы ждем инспектора Брея, — добавил полковник. — Наверно, вам хочется узнать все об этом деле?
— До самого конца, — ответил я.
— Разумеется. Вчера, сразу после вашего допроса, инспектор отправился куда-то по делам. Как я понял, на континент. Но, к счастью, я успел перехватить его в Дувре, и он вернулся в Лондон. Я позвал его сюда, потому что я, знаете ли, нашел убийцу капитана Фрейзер-Фриера.
Меня это тронуло до глубины души, потому что, с моей точки зрения, лучшего завершения дела нельзя было и желать. Полковник замолчал. Через несколько минут дверь открылась, и вошел инспектор Брей. Его одежда выглядела так, словно он спал в ней, а маленькие глазки покраснели. Но в этих глазках горел такой огонь, которого я никогда не забуду. Хьюз поклонился.
— Добрый день, инспектор, — сказал он. — Мне по-настоящему жаль, что я помешал вам заниматься своими делами, но мне ужасно хотелось сообщить вам, что вы должны мне гамбургскую шляпу, — он подошел к детективу вплотную. — Видите ли, я выиграл пари. Я нашел того, кто убил капитана Фрейзер-Фриера.
Заметно заинтересованный Брей промолчал. Он сел за свой стол и от нечего делать стал просматривать громоздившуюся там почту. Наконец, он поднял глаза и сказал усталым голосом:
— Я не сомневаюсь, что вы очень умный человек, полковник Хьюз.
— Ну, что вы, я этого не говорил, — возразил Хьюз. — Мне просто повезло… С самого начала. И я действительно очень рад, что принял участие в расследовании, потому что убежден: если бы не я, мог бы пострадать невиновный.
Большие крепкие руки Брея продолжали перебирать почту. Хьюз продолжал:
— Возможно вас, как умного детектива, заинтересует серия событий, которая помогла мне выиграть гамбургскую шляпу? Вы, конечно, уже слышали, что человека, которого я поймал, зовут фон дер Херц. Десять лет назад он был лучшим агентом секретной службы Берлина, но в последние годы таинственным образом исчез из нашего поля зрения. Однако мы, в военном ведомстве, не забывали о нем… — не отрывая взгляда от Брея, полковник опустился на стул. — Вы, конечно, знаете фон дер Херца? — мимоходом уточнил он.
— Конечно, — все так же устало и безразлично ответил Брей.
— Он возглавляет их стаю в Англии, — продолжал Хьюз. — Добраться до него — все равно что орден получить… Впрочем, не буду хвастаться. Если бы не я, его достал бы бедняга Фрейзер-Фриер. Только вот фон дер Херцу удалось достать капитана первым.
Брей поднял глаза.
— Вы обещали рассказать мне… — начал он.
— Что я и делаю, — ответил Хьюз. — Капитан Фрейзер-Фриер попал в Индии в передрягу, которая помешала его продвижению по службе. Появились слухи, что он недоволен своей карьерой и лишился доверия начальства. Вот к нему и подослали графиню Софи де Граф, чтобы она соблазнила его, склонила к измене и переманила в свою стаю… Там, на Вильгельмштрассе, решили, что она добилась успеха. Мы, в военном ведомстве, тоже так считали, пока он оставался в Индии. Но когда капитан и графиня прибыли в Лондон, мы обнаружили, что отнеслись к нему несправедливо. При первом удобном случае он дал нам знать, что старается исправить свою ошибку и хочет раскрыть опасную группу шпионов, притворившись одним из них. Он сообщил, что его задача в Лондоне — встретиться с фон дер Херцем, их главарем. А когда он найдет этого человека, то снова свяжется с нами. На протяжении всех последующих недель я держал графиню под непрерывным наблюдением, а также следил и за капитаном. Мне стыдно в этом признаться, но я не совсем ему доверял.
Полковник встал и подошел к окну. Затем повернулся к нам и продолжил:
— Капитан Фрейзер-Фриер и фон дер Херц совершенно не знали друг друга. Почта, как средство связи, не годилась. Но Фрейзер-Фриер понимал, что каким-то путем все-таки должен получить сообщение от главаря. И ему подсказали, что он должен следить за колонкой объявлений в „Дейли Мейл“. Теперь у нас есть объяснение четырех странных сообщений в газете. С помощью колонки человек из Рангуна, то есть капитан, узнал, что должен в тот четверг к десяти часам вечера прийти на встречу с фон дер Херцем в ресторан „Ваш старый Гамбринус“ на Риджент-стрит, имея в петлице белую астру, в галстуке булавку со скарабеем и на голове гамбургскую шляпу. Вам известно, что он все приготовил в соответствии с этим указанием. Он сделал и кое-что еще. В Скотланд-Ярд явиться он не мог, поэтому исхитрился сообщить обо всем инспектору полиции в отеле „Сесиль“. Было решено, что вечером в четверг, когда фон дер Херц встретится с капитаном, его немедленно арестуют.
Хьюз умолк, в упор глядя на Брея, который по-прежнему возился с письмами.
— Бедняга Фрейзер-Фриер! — снова заговорил Хьюз. — К несчастью для него, фон дер Херцу об этой ловушке стало известно одновременно с инспектором. Чтобы этого избежать, ему оставалось только одно. Он узнал, где живет капитан, в семь часов вечера отправился к нему и убил верного и храброго англичанина на месте.
Комнату наполнила напряженная тишина. Я сидел на краешке стула, следя за тем, как разматывается этот запутанный клубок, и недоумевал, куда он нас приведет.
— После этого мне осталось сделать немногое, — продолжил Хьюз. — У меня было одно преимущество: шпион думал, что его разыскивает полиция, одна только полиция. Он не потрудился сбить меня со следа, потому что не подозревал, что я тоже занимаюсь этим делом. Мои люди неделями следили за графиней. Я приказал им продолжать наблюдение. Я рассчитывал, что рано или поздно фон дер Херц свяжется с ней. И не ошибся. И когда, наконец, я собственными глазами увидел человека, который, безо всяких сомнений, был фон дер Херцем, то был не просто удивлен. Я был ошеломлен, дорогой инспектор.
— Правда? — произнес Брей.
— И тогда я всерьез занялся тем, чтобы связать его с тем вечером в Адельфи-Террас. В кабинете капитана все отпечатки пальцев были почему-то уничтожены, но я нашел их в другом месте, на пыльных, редко открываемых воротах, ведущих в сад. Без его ведома мне удалось взять у подозреваемого отпечаток большого пальца на правой руке. Совпадение оказалось полное. Потом я отправился на Флит-стрит, где мне снова повезло. Мне удалось получить там машинописные оригиналы объявлений, посланных в „Мейл“. Я заметил, что в этих письмах буква „а“ расположена чуть выше остальных. Я постарался получить тексты, напечатанные на машинке, принадлежавшей подозреваемому. Там буква „а“ тоже располагалась выше. Потом в Англию приехал Арчибальд Энрайт, хорошо известный нам предатель и прожигатель жизни. Подозреваемый встретился с ним все в том же „Старом Гамбринусе“ на Риджент-стрит. И, в довершение всего, я побывал на квартире подозреваемого, который, как я теперь уверен, и есть фон дер Херц, и нашел у него под матрасом вот этот нож.
И полковник Хьюз бросил на стол инспектора индийский нож, который я видел в кабинете у капитана Фрейзер-Фриера.
— Все эти улики я принес сюда, в этот кабинет, уже вчера утром, — продолжал Хьюз. — Но то, о чем они свидетельствовали, было таким невероятным, таким ошеломляющим, что я на этом не успокоился. Я стремился найти железные доказательства. Вот почему я поставил под подозрение моего присутствующего здесь американского друга. И стал ждать. По моим расчетам, фон дер Херц понял, что находится в опасности, а значит, при первой же возможности постарается улизнуть из Англии. И таким образом, несмотря на весь свой ум, подтвердит наши подозрения. И действительно, сегодня днем он позаботился об освобождении графини, и они вместе отправились на континент. Мне удалось перехватить его в Дувре, а леди позволить ехать дальше.
И только теперь, когда Хьюз улыбнулся своей жертве, мне наконец-то во всей красе открылась поразительная правда.
— Инспектор Брей, — сказал полковник, — или, если хотите, фон дер Херц, я арестую вас по двум пунктам обвинения: во-первых, как главу шпионской сети Вильгельмштрассе в Англии, и во-вторых, как убийцу капитана Фрейзер-Фриера. И, если позволите, хочу сделать вам комплимент: вы отлично поработали.
Брей ответил не сразу. Я сидел в полном оцепенении. Наконец, инспектор поднял глаза. И даже попытался улыбнуться.
— Вы выиграли шляпу, — сказал он. — Но вам придется отправиться за нею в Гамбург. Я охотно оплачу все ваши расходы.
— Спасибо, — ответил Хьюз. — Я собираюсь вскоре посетить вашу страну. Но мне некогда будет заниматься шляпой. Еще раз поздравляю вас. Вы были немного неосторожны, но ваше положение вас оправдывает. Как главе отдела Скотланд-Ярда, занимающегося охотой на шпионов, предосторожности, несомненно, казались вам излишними. Бедняге Фрейзер-Фриеру очень не повезло: именно к вам он пришел, чтобы организовать ваш собственный арест. Это сообщил мне клерк в отеле „Сесиль“. Убив его, вы, с вашей точки зрения, поступили правильно. И, как я уже сказал, вы могли позволить себе действовать рискованно. Вы сумели устроить так, что когда новость об убийстве поступила в Скотланд-Ярд, именно вам поручили искать преступника. Удачная ситуация, верно?
— Тогда я именно так и считал, — признался Брей, и мне наконец-то показалось, что в его голосе прозвучала нотка горечи.
— Мне очень жаль… Мне в самом деле жаль, — сказал Хьюз. — Не сегодня завтра Англия вступит в войну. Вы знаете, что это значит, фон дер Херц. Тауэр в Лондоне и — взвод стрелков!
Он демонстративно отвернулся от инспектора и подошел к окну. Фон дер Херц как бы случайно нащупал лежащий на столе индийский нож. Окинув кабинет взглядом загнанного зверя, он поднял руку, и не успел я броситься вперед и остановить его, как он вонзил нож прямо себе в сердце.
Услышав мой вскрик, полковник Хьюз повернулся, но даже при виде случившегося этот англичанин остался невозмутимым.
— Плохо! — произнес он. — Очень плохо! У этого человека хватало храбрости и, безусловно, мозгов. И — это весьма разумно с его стороны. Он избавил меня от массы неприятностей.
Полковник сразу же позаботился о моем освобождении, и мы с ним вместе направились к Уайтхоллу под ярким солнцем, которое казалось мне особенно приятным после сумрачных стен Ярда. Он снова извинился передо мной за брошенное вчера на меня подозрение, но я заверил его, что не затаил на него злобу.
— Есть пара вещей, которых я не могу понять, — сказал я. — То письмо, которое я привез из Интерлакена…
— Все довольно просто, — ответил он. — Энрайт, который, кстати, сейчас находится в Тауэре, хотел связаться с Фрейзер-Фриером, так как считал его верным членом группы. Посылать письмо почтой было опасно. С вашей любезной помощью он сообщил капитану, где находится и когда предполагает прибыть в Лондон. Фрейзер-Фриер, не желая посвящать вас в свои планы, отстранил вас, заявив, что у него нет такого кузена… Что, к слову, чистая правда.
— А зачем, — спросил я, — графиня пришла ко мне и потребовала, чтобы я изменил свои показания?
— Ее послал Брей. Он обыскал стол Фрейзер-Фриера и нашел письмо Энрайта. И старался возложить вину на молодого лейтенанта. Этому мешали вы и ваши показания относительно времени преступления. Он хотел запугать вас угрозой…