— Из-за брошенных в запале слов? — переспросил недоверчиво. — Это шутка? Ты говоришь, что сбежала с цыганом без роду и племени и бросила меня на потеху стаи после идиотского обещания повременить с сексом?!
— Я сбежала от угрозы изнасилования! — выкрикнула, сжимая кулаки. — И всякий раз, на секунду задумавшись о возвращении, отвергала саму возможность снова терпеть твои домогательства!
Его щека дернулась. Он сжал челюсти, отвел назад плечи.
Я побледнела. Все эти разговоры о честности плохо на меня влияют. Надо держать язык за зубами, а не обвинять человека, от которого зависит наше будущее, в сексуальном насилии. Да еще по прошествии четырнадцати лет.
— Забавно, насколько отличается твоя трактовка от того, что осталось в моей памяти, — произнес он без тени веселья. — Давай-ка уточним. Ты отиралась около меня с детства…
— Я дружила с Лиз! — ахнула негодующе.
— …входила в тройку сильнейших самок стаи, твои родители всячески намекали, что не прочь породниться, а когда я отверг вышколенных красоток и начал обхаживать тебя…
— Лапая по случаю и без, — перевела.
— …решила набить себе цену и крутанула хвостом.
Пока я беззвучно разевала рот, потрясенная услышанным, добавил:
— Да еще захотела поссорить нас с Солом. Ты пахла им при нашем первом поцелуе, — припечатал.
— Поцелуе? — повторила звонко. — Ты затащил меня в чужой двор и обездвижил! По-твоему, это называется поцелуй?
— А Солу ты дала охотно.
Он еще и укорял меня, с ума сойти.
— Сол мне нравился, — сказала прямо. — Он был добрый и ласковый, а ты — грубый и пошлый. И я не крутила хвостом, я бегала от тебя и твоих дружков с их мерзкими шуточками. Да, мы с Лиз часто гостили друг у друга. Заметить в этом тайный умысел мог только очень самовлюбленный человек.
Замолчала.
После паузы Марк заговорил:
— Что ж, — медленно. — У каждого своя правда. Обратимся к фактам. Люди видели в тебе будущую альфа-самку. Ты сбежала, и они усомнились в моей способности удержать стаю. Нападение пум, гибель матери и, впоследствии, отца, интриги Лиз, помешавшейся на власти, привели к волнениям и массовой миграции. Мы до сих пор разбираемся с последствиями смуты. И тут появляешься ты. С ребенком неизвестного происхождения, насквозь лживой историей и готовностью расставить ноги. Я ничего не упустил?
— Мотивы, — процедила сквозь зубы. — Ты не знаешь причин.
— Так просвети меня, — потребовал, приглашающе раскидывая руки. — Чем ты руководствовалась, срываясь в путешествие через всю страну? Если боялась обвинения, могла сесть на самолет или лайнер, уж портов там хватает. В той же Франции белая мать и ребенок-мулат никого не поразят.
Даже если бы я выложила безумные деньги за билеты на ближайший рейс, Старку хватило бы влияния и времени организовать для нас встречу на другом континенте. Местные стражи правопорядка задержали бы по подозрению в убийстве и выслали обратно до выяснения обстоятельств. Засветить паспорта или банковскую карту можно было лишь раз, так что я сняла доступную сумму в первом же банкомате и держалась подальше от официальных путей сообщения. Добирались автостопом. Тяжело, но экономно: подвозили семейные пары, фермеры, водители большегрузов. Мы ночевали на природе, в мотелях, у сердобольных старушек, однажды на корпоративной квартире. Постоянно меняли легенду, каждая новая всё меньше соответствовала действительности.
Безумные дни. Постоянная спешка, сон и питание урывками.
Совсем иначе проходила кочевая жизнь Вуди. Доля семейного полулегального бизнеса и личное умение заработать на пустом месте обеспечивали нам комфортные условия: лучшие отели, рестораны, светские мероприятия. За год с ним я повидала больше, чем за всю жизнь. Если бы не пьяное бахвальство и смерть, достойная премии Дарвина, всё могло сложиться иначе.
— Потянуло на историческую родину, — ответила коротко.
Что толку разговаривать, когда он настроен доказывать свою правоту?
— Ну разумеется, — поддакнул насмешливо. — Ты вообще бываешь искренна?
— Когда трахаюсь с тобой! — Окончательно потеряла терпение. — Спасибо, что не требуешь изображать удовольствие!
— Ты отлично справляешься, — заверил с самодовольной ухмылкой.
Это истинно мужское высокомерие толкнула сказать:
— А тебе не хватает старательности. Куда делся прошлый пыл?
Он нехорошо прищурился. Распознав намерения, я шмыгнула мимо, но опоздала на какие-то доли секунды. Марк перехватил меня поперек туловища, спеленал своим телом и прижал к стене лицом, заводя руки над головой.
— Тебе не хватает страсти? — пощекотал дыханием ухо. — Позволь исправиться.
Вклинил бедро между моих, разводя шире. Залез горячей ладонью под футболку, накрыл живот. Мышцы пресса и влагалища синхронно сократились. Новый смешок предварил движение руки вверх, к груди. Задрать спортивный лифчик не получилось, и он, недовольно заворчав, потянул ткань. Я засуетилась, стоило ему отвлечься и ослабить хватку. Заработала смачный хлопок по ягодице. То ли он не рассчитал силу, то ли намеревался проучить, но получилось хлестко, я даже вскрикнула.
Марк погладил пострадавшее место, перевернул меня и завозился с ширинкой. Старенькая застежка не выдержала рывков, ползунок сломался. Он выругался, дернул джинсы вниз с едва расстегнутой молнией, царапая кожу. Чтобы стянуть окончательно, закинул мою ногу на свое бедро, и я воспользовалась шансом: подтянулась, вынуждая его вцепиться в мои запястья, пнула без размаха. Попала удачно: он охнул и отпустил.
Припустила к лестнице, на ходу срывая джинсы. Добраться бы до его кабинета, дверь там массивная, не одного разозленного оборотня выдержит, и запирается на засов. Приближающийся стук пяток подгонял, я почти взлетела на второй этаж и даже нырнула в комнату, прежде чем Марк снес нас обоих. Падать на голый паркет было жестко, я ушибла голень и локоть, хотя основной удар принял Марк. Столкновение вышибло из него дух, и я попыталась отползти, но была водворена на место и прижата к полу всем весом. Настала моя очередь бороться за воздух.
— Так достаточно пылко? — уточнил он на выдохе, удобно устраиваясь в развилке моих бедер. Либидо некстати ответило приливом внизу живота, и я потерлась о него, не успев себя остановить. — Видимо, да.
— У меня месячные, — выпалила, когда он потянулся к трусикам.
— Неужели? — недоверчиво. — Сейчас?
— Регулярно, — съязвила. — С твоими девушками не случалось?
— Не в моем присутствии. — Он приподнялся, оглядывая с сомнением. — Для тебя это проблема?
Серьезность в его взгляде вызвала неловкость. Как могла невозмутимо пожала плечами.
— Не уверена, что стоит.
Андреас предпочитал переждать — всего три дня, небольшая потеря — или обходился другими способами. Тот редкий случай орального секса, не столь ему приятного. Наверное, из-за потери контроля. И ведущей роли партнерши.
Марк колебался еще секунду-две. Наконец, скатился.