— Я спущусь, — сказала Клер как могла спокойней.
Ключи лежали в белом конверте. Клер вернулась к машине, прислонила руку к капоту. Насколько она могла судить, машина стояла здесь добрых полчаса.
Не отвечая на лихорадочные расспросы матери, Клер позвонила в буржскую больницу в службу «Скорой помощи» и справилась о состоянии пострадавшего, которого доставили между пятнадцатью и шестнадцатью часами.
— Он был сбит на дороге между Шаламоном и Монлюэлем, — сказала она. — Жандармерия Пизэя должна была связаться с вами... Его увезли на машине «Скорой помощи».
— Между пятнадцатью и шестнадцатью часами больные не поступали, — ответили Клер, — а единственная пострадавшая, доставленная в больницу во второй половине дня, — старая дама из Бурга.
— Это точно? Уверяю вас...
— Я дежурю с двенадцати часов, — раздраженно проговорила сестра, — и знаю, что говорю.
— А есть другая больница?
— Насколько мне известно, нет. Извините, я должна прервать разговор.
Клер повесила трубку и продолжала сидеть не шевелясь. Мадам Руссе с испугом смотрела на нее, а Стефан, чувствуя, что что-то происходит, переводил взгляд с одной женщины на другую.
— У тебя есть телефонный справочник Эна?
— Под телефоном.
Клер поискала среди абонентов Моклюэля доктора Лорье, но не нашла. Она позвонила в справочную, но там ей сказали, что врача с таким именем в этом городе нет.
— Вы не можете дать мне номер телефона жандармерии в Пизэе?
— Минутку.
А затем прозвучала фраза, которую она и ожидала усды шать, леденея от ужаса:
— В Пизэе нет жандармерии, это совсем маленькая деревушка.
Видя, что Клер опять листает справочник, мадам Руссе дала выход своему раздражению:
— Ты можешь мне объяснить наконец, что с тобой произошло? Ты что, считаешь меня слабоумной старухой? Я имею право знать?
— Сейчас, мама.
Клер дозвонилась в жандармерию Монлюэля. «На дороге Д22, — ответили ей, — не зарегистрировано никакого происшествия».
— Позвоните в Мексимье и, может быть, еще в Шаламон. Все зависит от того, в каком именно месте произошел несчастный случай, — ответил ей жандарм равнодушным голосом.
Последовав его совету, Клер позвонила сначала в Мексимье. Никакого происшествия на дороге Д22, но на дороге Н84 перевернулся грузовик. В жандармерии Шаламона тоже ничего не было известно о водителе мопеда, сбитом на дороге Д22.
— Дай мне выпить чего-нибудь покрепче, — попросила Клер.
— Банановый ликер?
— Нет, покрепче.
— Виноградную водку? — спросила мадам Руссе. Она была шокирована.
— Да... Не бойся, я не собираюсь садиться за руль. О нет, это невозможно!
Клер скинула куртку, засучила рукав.
— Тебе больно, мама? — спросил Стефан, глядя на прилипшую к ее руке вату с каплей крови.
— Пустяки.
— Но что с тобой случилось? — спросила мать, возвращаясь с почти пустой бутылкой и маленькой рюмкой в руках.
— Со мной разыграли немыслимую комедию и в довершение взяли на анализ кровь.
Отпивая из рюмки маленькими глотками, Клер рассказала матери, что произошло. И хотя читала в ее взгляде недоверие, изложила все до конца.
— Ты уверена, что все было именно так? Невозможно ведь, чтобы жандармы стали разыгрывать подобную комедию... Все- таки... Тогда просто не знаешь, кому можно верить.
— Это были ненастоящие жандармы, — сказала Клер, повергая мать в еще большее недоумение.
Позже мадам Руссе зашла к дочери в комнату. Клер что- то писала.
— Я подам жалобу прокурору Бурга, — объяснила она.
Женис Монтелье узнал о смерти Шарля Барона сидя в баре неподалеку от дома. Бармена нашли в Соне со стороны Невиля за рулем «порша». Человек, совершавший прогулку, заметил автомобиль под водой на глубине двух метров. Это произошло утром, поэтому информация в газете была довольно скудной. Прежде чем заказать себе виски, Женис несколько раз перечитал заметку. Не было никаких сомнений в том, что совершено преступление: на теле бывшего бармена обнаружены подозрительные следы. Других подробностей не было.
«Значит, они предпочли избавиться от Барона, — думал Женис, не испытывая большого удивления, — оба охранника, Жаки Малакси и Жерар Баниан, чьим другом с гордостью считал себя Барон. Пятисотфранковыми купюрами из кассы ВРН ему заплатили за кражу автоцистерны с бензином. Должно быть, бармен совершил какую-то оплошность, возможно, рассказывал, как легко ему достались деньги. Напрасно он бросил работу в «Хоккее». Это был необдуманный поступок, который мог привлечь внимание полиции, все еще разыскивающей похитителя цистерны, виновного в пожаре».
В этот вечер Женис пообедал скромно, но в ресторане сидел долго. Вместо того чтобы вернуться домой, он отправился в кино, даже не поинтересовавшись, какой идет фильм. Он рассеянно следил за событиями на экране, а когда в зале зажегся свет, с огорчением отметил, что всего лишь одиннадцать часов вечера. Женис обошел несколько баров, где не пил ничего, кроме минеральной воды.
В половине первого ночи он вышел из машины недалеко от порта и продолжил путь пешком, осторожно шагая и стараясь не встретиться с портовой охраной, совершающей частые обходы. Он приблизился к складам нефтяной компании с восточной стороны, подошел к проволочной решетке. Женис не думал, чтобы здесь на ночь спускали собак, но все же озирался по сторонам, внимательно разглядывая железобетонные опоры. Электрических проводов, подсоединенных к какому-либо сигналу, не было. Разрезав проволоку в трех местах, Женис отошел в тень и стал ждать возможных последствий. Через пять минут, окончательно успокоившись, он освободил себе проход с помощью маленьких кусачек, которые на всякий случай всегда держал в машине.
В несколько бесшумных прыжков Женис добрался до автоцистерн, стоящих в ряд на цементной площадке. Первым делом он проверил уровнемеры: из восьми цистерн только одна была наполнена. И то мазутом. Так он и думал: из соображений безопасности, во избежание пожара цистерны заполнялись лишь перед началом работы.
Кабины машин были не заперты. Женис забрался в одну из них и нашел здесь то, что искал: документы на машину, водительские права шофера, а также его удостоверение, подтверждающее, что он работает в нефтяной компании.