— Тут один ваш сосед... Неплательщик...
Женису пришлось выдумать какую-то историю, но Пелерен внимательно слушал.
— Ничего не могу тебе сказать... Но, может, моя жена что- нибудь знает. Жюльетта, ты слышала?
— Да, но мы с этими людьми даже не здороваемся. У них долги?
— Профессиональная тайна, — улыбнулся Женис.
Он согласился выпить стаканчик красного, устроился в кресле. Телевизор по-прежнему работал, но Пелерен уменьшил звук.
— Скоро выйдешь на работу?
— После праздников, — ответил Пелерен.
— Все на то же место?
— Конечно... Мне там хорошо... За некоторые поездки получаешь вознаграждение от пятисот до тысячи франков.
— Ах ты черт!.. Им не нужны люди?
— Спроси у Дардье... Но, знаешь, это не всегда уж так здорово... Особенно некоторые перевозки... Но больше ничего не могу тебе сказать, потому что давал присягу.
— Ты шутишь?
— Отнюдь нет... И так я тебе слишком много сказал... Но ты ведь свой человек в фирме, не так ли?
Женис наклонил голову и поднес стакан к губам. Ужасное вино!
— Во всяком случае, предпочитаю мою работу твоей, — сказал Пелерен. — Преследовать бедняг, которые не могут уплатить взнос за телевизор или холодильник... Думаю, у меня бы духу не хватило.
— Ко всему привыкаешь... Зато у меня не бывает разрыва мышц.
— О! Это исключительный случай... Если бы у нас авария случилась в начале пути... Ну, поговорим о чем-нибудь другом, пожалуй... Болтать об этом было бы слишком опасно как для меня, так и для тебя.
Женис счел, что настаивать неосторожно, и в течение получаса без остановки рассказывал анекдоты, надеясь таким образом усыпить недоверчивость Пелереиа. Пусть, когда Женис уйдет, они с женой вспоминают лишь эти смешные истории, а не остальное.
— Ну, пойду дальше, — сказал Женис. — Скорейшего выздоровления и наилучшие пожелания в наступающем году.
Он вернулся в контору в пятнадцать часов десять минут, едва взялся за папки, как вошел начальник юридического отдела.
— Хоть вы нас и покидаете в конце недели, это еще не причина опаздывать. У вас удержат из зарплаты за половину рабочего дня.
— Я уйду на час и десять минут позднее, — предложил Женис примирительным тоном. — Не думайте, что я опоздал нарочно.
— Ну хорошо... Согласен, останетесь до девятнадцати часов.
Ответвляясь от департаментского шоссе, 22, грунтовая дорога терялась среди засохших, почерневших от мороза стеблей кукурузы. Потеплело, и машина с трудом продвигалась по размякшей грязи. В конце дороги между двумя прудами, из которых один высох, а на поверхности второго плавали маслянистые пятна, показался низенький домик. Сидящая на цепи собака встретила Клер, обнажив желтые клыки, но утопавшие в шерсти дружелюбные глаза смягчали агрессивность такого приема. Под навесом, где висели початки кукурузы, появилась женщина.
Клер начала свой рассказ, с трудом подбирая слова, но затем ее речь потекла плавно, и женщина внимательно слушала.
— Вот, — сказала Клер в заключение, — я побывала уже на трех фермах, но никто ничего не видел. Однако после происшествия ведь не одна машина прошла по этой дороге.
— Происшествие? — повторила фермерша. — Мужчина на мопеде, которого сбили на шоссе?..
— Между пятнадцатью и шестнадцатью часами.
— Да... Кажется, булочник говорил мне об этом...
— Когда бывает булочник?
Сейчас женщина скажет ей — два раза в неделю, по средам и субботам, например.
— Каждый день. С утра... Кроме понедельника, разумеется...
— А сегодня?
— Кажется, он был около девяти... Он сказал мне, что накануне видел лежащего на дороге человека и жандармов, которые не разрешали останавливаться.
— Верно, — прошептала Клер. — Что это за булочник?
— Он нужен вам как свидетель?
— Да, в некотором роде. .
— Тогда мне вас жаль, потому что у него отвратительный характер, и я не думаю, что он будет вам полезен. Он из Шаламона, и зовут его Ригга. Но не говорите ему, что я вас послала, — добавила женщина, смеясь, — а то он способен целую неделю не заглядывать ко мне.
В Шаламоне Клер без труда отыскала булочную, где булочница подвергла ее строгому допросу, прежде чем позвала своего мужа. Его лицо выражало упрямство, а очки придавали суровый вид.
— Я видел дорожное происшествие? Ну кто вам сказал такую глупость? Прежде всего в котором часу?
— Между пятнадцатью и шестнадцатью часами, — повторила Клер, чувствуя, что ее нервы сдают. .
— И кто, спрашивается, мог вас направить ко мне... Занимались бы люди своими делами. А если я что-нибудь и видел, что вы собираетесь со мной делать? Позвать как свидетеля? А сколько из-за этого будет всяких неприятностей?
— Послушайте, — сказала Клер умоляюще, — расскажите мне, что вы видели... Здесь, наедине. Мне сейчас нужна только уверенность, лежал кто-нибудь на дороге рядом с перевернувшимся мопедом?