В своей комнате Клер подвела итоги дня: встреча с фермершей, которая не хотела, чтобы упоминалось ее имя, с булочником, который не станет подтверждать то, что видел в действительности. С одной стороны, Клер наталкивалась на заговор — его существование почти не вызывало сомнений. С другой — встречала полное непонимание родной матери, например, недоверие Антуана Пишю, настороженное безразличие людей вообще.
— Будешь обедать? — спросила мать, с таинственным видом приоткрывая дверь.
— Да, сейчас иду.
Зазвонил телефон. Мадам Руссе сняла трубку.
— Тебя спрашивает некий Бальнеа, — сказала она, прикрывая трубку ладонью.
Клер хотела покачать головой, но потом вспомнила.
— Да. Знаю такого.
От громкого голоса Жонаса телефон, казалось, разлетится на куски.
— Я хотел бы вас повидать, — сказал он. — Насчет того вина, которое вы вылили в кристаллизатор.
— Вино?..
Клер встретила осуждающий взгляд матери и неожиданно развеселилась.
— Да, вспоминаю.
— Пластиковая фляжка еще у вас?
— Конечно.
Вдруг ее тон утратил всякую веселость.
— То есть я надеюсь...
— Несите ее немедленно! Тут одна вещь кажется мне все же странной.
— Еду, — сказала Клер.
Повесив трубку, она направилась к двери.
— Но ты еще не поела, — воскликнула мать. — Хоть куртку надень!
Тяжело дыша, она кинулась за курткой и накинула ее на плечи дочери.
— Опять ты уходишь? Кто этот Бальнеа?
— Я тебе объясню.,.
— Ты никогда мне ничего не объясняешь, рассказываешь немыслимые вещи... Уверяю тебя, Клер, ты должна последить за собой... Надо сходить к врачу... Скоро начало занятий, а ты будешь не в состоянии приступить к работе.
— Да, как ты скажешь, но потом.
Клер никак не могла найти фляжку в своей старой машине. Мадам Руссе с внуком наблюдали из окна, как она открывает все дверцы, приподнимает сиденья, копается в багажнике, достает оттуда разные предметы и кладет их на тротуар. Спальный мешок, запасное колесо, старый чемодан, набитый газетами, книги. Но ее лицо, залитое слезами гнева, они сверху разглядеть не могли.
Жаки Малакси уже дважды пытался заглянуть в ресторан, но, чтобы увидеть, там ли Женис Моятелье, надо было открыто войти и, значит, обнаружить себя. Этот подлец не торопится. Жаки тоже захотел есть. Но они с Банианом еще не вправе заморить червячка.
Он тихо погружался в дремоту и чуть было не пропустил Монтелье. Тот вышел из ресторана, пересек улицу и вошел в дом. Давно пора. Почти час ждал Жаки этого момента, чтобы подать сигнал фарами Баниану, притаившемуся в квартире Жениса. На всякий случай — вдруг Жерар там у окна тоже ослабил внимание — он повторил сигнал. Ровно через десять минут он поднимется туда, чтобы вместе с Жераром снести тело Монтелье вниз и положить в фургон.
Когда время истекло, Жаки вышел из машины, окинул взглядом пустынную улицу, вошел в подъезд и поднялся по лестнице. Как они и договаривались, дверь была приоткрыта. Жаки вошел и закрыл ее за собой.
— Все в порядке? — тихо спросил он.
Ударом дубинки Женис свалил его на пол.
— Спокойно, Жаки, иначе стукну посильней, как твоего друга. Ложись на живот, раскинь руки и ноги. Не шевелись.
В такой же кобуре, как у Баниана, Женис нашел у Малакси автоматический пистолет и глушитель к нему. Но дубинки не было.
— Баниан рассказал мне немало... Но он утверждает, что тебе известно больше. По его словам, ты — старший, ты получаешь приказы. Начнем по порядку. У Барона были пятисотфранковые купюры, которые проходили через руки кассира ВРН. Это он тебе их выдал?
Малакси молчал, лежа совершенно неподвижно. Женис нанес ему резкий удар по пояснице, и охранник не смог сдержать стона.
— Знаешь, я ведь могу искалечить тебя на всю жизнь, отбить почки, ударяя все время по одному и тому же месту...
— Ты конченый человек, Монтелье... Это дело тебе не по зубам.
— Баниан уже дал мне совет... Итак, эти деньги?..
— Я их получил.
— Сколько?
— Четыре миллиона.
— Кем был подписан чек?
— Патроном. Дардье. Но следов не найти.
— Догадываюсь. Однако ВРН финансировало пожар в Гийозе... Какова роль комиссара Эстева в этом деле?