Все о принцах на белом коне мечтают, а мне императора подавай!
— Даниэла, куда же вы пропали? — произносит…
Упс… Это же тот красавец из моего последнего сна. И я стою, как распоследняя деревенская дурёха, и не могу оторваться от его глубоких, словно озёра, голубых глаз и жду. Жду, когда же этот слепец осознает, что перед ним вовсе не та, которую он ищет.
Но время идёт, и ничего не происходит. То есть не так. Голубоглазый спешился, подошёл ко мне, и внутри всё замерло: вот… ещё миг, и он осознает ошибку. Но вместо этого он легонько, кончиками пальцев, скользнул по моей щеке. И даже от столь невинного прикосновения внутри всё вспыхнуло, и ноги едва не подогнулись. Его взгляд проследил за движением собственных пальцев, немного сместился, на миг задерживаясь на моих губах. Это нехитрое действо всколыхнуло что-то в груди. Я поспешно опустила лицо, ощущая, как щёки заливает слишком красноречивый румянец.
— Вы… Вы моя королева, принцесса, — делая ещё один шаг навстречу, шепчет мужчина.
Хм… он, видать, ещё не определился, королева я для него или принцесса? Так и хочется закричать: «Глаза-то разуй! Я не та! Я другая…» Но от одной этой мысли так грустно становится. Вот как он сам не замечает очевидного? Прямо как зачарованный. Или это я околдована? А может всё это горячечный бред? Ну да. Чем же ещё это может быть? Я в шелках, в драгоценностях, почиваю на мягких перинах в напичканных магическими штучками хоромах, а на поляне — посреди леса встречаю прекрасного принца из ночных грёз. И кстати… на белом коне!
Ну и пусть это сон! Главное, чтобы он как можно дольше не заканчивался. Тут солнышко светит, небо ясное без единого облачка, и цвет его ни дать ни взять как глаза стоящего рядом красавца. Мне здесь нравится куда больше, чем в страшном ночном лесу, где туман тянет ко мне свои холодные лапы, скрывая в себе неведомые опасности…
— Прекрасный принц на белом коне, — с наиглупейшей улыбкой на лице шепчу я.
— Для вас готов быть даже конюхом на быке, — слегка приподняв бровь, улыбаясь, отвечает мой бред, а у меня от звуков его голоса дрожь по всему телу разливается. А потом… его лоб разрезает морщина, и голос неожиданно становится серьёзным и… властным? — Сегодня приём в честь прибытия послов из Илайра, вы обязаны на нём присутствовать. Иначе договор не будет подписан. Ваше положение обязывает вас быть более серьёзной.
Какой такой приём? Какие послы? Положение? Ещё и договор какой-то… Я-то тут при чём? И вообще, вот таким — серьёзным, он мне совершенно не нравится. Так и хочется взять какую-нибудь дубинку да и треснуть промеж глаз, чтоб мозги на место встали. Он что, совсем слепой? Не видит, с кем разговаривает? Где я, а где приёмы в честь неведомых послов?
— Даниэла! — его руки крепко вцепились в мои плечи и встряхнули моё вмиг показавшееся невесомым тельце. И это при моём-то росте! Хотя… этот красавчик выше почти на голову. Настоящий богатырь, только франтоватый слишком, по-моему. — Даниэла, вы… О боги! За что ж мне это?! Даниэла! ТЫ вообще меня слышишь?!
Ух ты… а мы уже на «ты» перешли? Нет, я, конечно же, не против и на «ты», и да — я не глухая, вот только временно дара речи лишилась после такой встряски, а в остальном — полный порядок! Какие-то неправильные сны мне снятся. И принцы в них тоже неправильные. Озабоченные какие-то. Вот только совсем не тем, чем полагалось бы озаботиться прекрасному принцу на белом коне при виде… а при виде кого, собственно? Я же даже не знаю — кем являюсь в этом сне. Имя — Даниэла. А дальше?
— Даниэла! — принц недоделанный вновь встряхнул мою ставшую абсолютно безвольной тушку.
У меня уже оскомина набилась от набора этих звуков. Я своё собственное имя за год столько раз не успеваю услышать, сколько за последние десять минут услышала это — «Даниэла!» Внутри всё закипело от гнева, и с языка почти сорвалось: «Я не Даниэла! Отвали!» И тут же, словно почувствовав мои мысли, на моей ноге осторо-о-ожно так, словно предупреждая, сомкнулись рыськины челюсти. «Ладно, ладно. Буду хоть чёртом в ступе, только ногу отпусти», — думаю, и… отпускает ведь! Ох, демоны… эта фея недоделанная ещё и мысли читает?
— Ур-р-р… — раздаётся снизу.
— Вы… демоны… не могу я так! Даниэла, если ты специально решила испытать моё терпение, то сейчас не самый подходящий случай, — выпалив всё это, мужчина, стараясь не смотреть на меня, присел на корточки и потянулся к рыси.
А та, недолго думая, прыгнула ему на шею. Нет, не с целью вцепиться зубами, она на полпути оказалась подхвачена на руки, и тут же принялась устраиваться поудобнее, отчётливо давая понять: «Это хорошее место. Я буду спать здесь. И ваше мнение меня не волнует!» Невозможно было не улыбнуться, глядя на столь умилительную картину. Вот только долго порадоваться жизни мне не дали.
— Где ваша лошадь? — вновь перешёл на «вы» мой бред.
Я лишь плечами пожала. А что? Не вру ведь. Много чего помню, но вот лошади точно не было. То есть, возможно, где-то она и была, но лично мне на глаза не попадалась.
Мужчина в ответ лишь глаза закатил, типа заметил на небе что-то ну-у-у о-о-очень интересное, и при этом физиономию состроил настолько сосредоточенную, можно подумать, вопросы государственной важности решает.
— Идёмте, Даниэла, — произносит, вручая возмущённую подобным обращением рыську. — Надеюсь, нас не увидят. Не хватало новых кривотолков при дворе.
Стоило на миг замешкаться, и этот мужлан так за руку дёрнул, что я едва не выронила свою пушистую фею. В итоге я и решила, что этот принц определённо не в моём вкусе. Нет, красив конечно, и голос ласкает слух, но хам и диктатор. А на кой мне такое сомнительное счастье во сне? В моей сказке должен быть другой принц: ласковый, нежный, обходительный.
Эх… избалуют меня эти сны, как потом искать вторую половинку, если в каждом встречном ничего, кроме разочарования, найти нельзя будет? В моей-то жизни даже таких как этот, принцев необузданных, и тех нет. Был вот Ренар, да и тот сплыл… к седовласой герцогине…
Рыська в ответ на мои мысли лишь боднула меня лобиком в щёку, словно утешая. А этот диктатор тем временем уже вскочил на коня, и меня, словно куль с мукой, перед собой буквально забросил. Я опять чуть свою пушистую подружку не выронила. И от злости едва не выпалила: «Вы всегда столь обходительны с ба… тьфу ты… с дамами?!» Чует моё сердце, надобно мне помалкивать, а то как брякну что-нибудь, вовек потом не отмоюсь от позора. Вроде ж пытаюсь на его лад говорить, но непривычно и всё тут.
Настроение как-то подпортилось. И небо уже не таким уж и голубым кажется, и солнышко как-то не слишком ласково греет. А этот… он… вообще ни под какие более или менее приличные слова в моём восприятии не попадает. Если озвучить то, что сейчас о нём думаю, по гроб жизни обидится. Но я ж не настолько глупа, чтобы нарываться на неприятности. Он меня везёт, он же и придерживает, а злить его — всё равно, что на дерево влезть да сук под собой пилить.
Ездить боком на коне, пытаясь не сверзиться и удержать прижавшуюся к тебе кошатину размером с волкодава-недоростка, и весом едва ли не с годовалого ребёнка, ещё то удовольствие. Куда мы ехали, я не смотрела, как-то не до того было. К тому моменту, как этот принц недоделанный соизволил слезть со своей зверюги копытной, у меня болело всё! Начиная от явно посиневшего мягкого места, и заканчивая шеей. А этот мужлан, спуская меня на землю, ещё и прижаться успел, не забыв при этом местами потискать. Я в ответ едва не зарычала.
— Леди Даниэла, надеюсь вы понимаете важность вашего присутствия, — отступив на шаг, вполне официально произнёс он, и тут же из-за угла показалось новое действующее лицо. Но мужчина сделал вид, что никого не заметил и продолжил: — И ведите себя подобающе с вашей новой игрушкой… — его голос буквально сочился ядом.
Вот и на что он намекает? Или ему моя киска не по нраву пришлась? Вроде бы мило держал её в руках, вот и что на него нашло? Додумать я не успела, рассмотрев, кто именно к нам приближается! При виде подобострастно склоняющегося в поклоне расфуфыренного Ренара, я поняла, что точно схожу с ума, и это всё бред.
— Даниэла… — по губам принца скользнула, должно быть, весьма обольстительная улыбка, но в этот раз, увы, она не подействовала. — У вас всего три часа на сборы, — слегка приподняв бровь, с некоторой ехидностью констатировал он и, неожиданно резко развернувшись, пошёл прочь.
Всего… Это ж ещё как посмотреть! Три часа… Нищему собраться — только подпоясаться. У меня ж ничего больше и нет. Или есть? А если и так, то… то за три часа… Я окинула взглядом огромный дворец. М-да уж, за это время я даже собственную комнату, если таковая здесь имеется, не найду.
— Леди, — послышался из-за спины голос Ренара, а у меня по старой привычке в груди всё сжалось.
Что-то часто у меня в последнее время сердечко барахлит, надо б тоже к знахарке наведаться. Вот только вторую половинку найду, императора с трона подвину, деньжат накоплю, и прям-таки сразу к знахарке и пойду.
А потом вспомнилось, что его выкупила какая-то престарелая вдовствующая герцогиня. Что теперь он мне никто, а для неё… Да лучше уж в кабаке работать, чем вот так продаться. Предатель! Гад, сволочь… И какая я тебе леди? Тоже ослеп и не видишь? Вы тут все околдованы, что ли?
Вот только всё это — мысли, пусть даже и грозящие вырваться наружу. «Лея, держи себя в руках!!!» Нацепив маску безразличия, поднимаю глаза, и как когда-то, тону в его зелёных омутах. «Лея, прекрати… он не твой!!!» — кричит сознание, а тело тянется навстречу к… некогда — единственному в моей жизни… к некогда — любимому мужчине.
— Вам нехорошо? — забота в его голосе заставляет всё внутри забурлить от гнева.
— Что вы, Ренар, — с трудом сдерживая подступающие слёзы, немного хрипловато отвечаю. — А катился бы ты к своей герцогине! — не выдерживаю.
И хотела уже броситься ко входу во дворец. Ан нет. Этот предатель зеленоглазый вцепился в мою руку аки клещ. И вдруг приходит безумная мысль: может, узнал меня и просто дурачится?
— Леди изволит шутить? — игриво сверкая очами, приглушённо шепчет, одновременно склоняясь ко мне, словно желая что-то сказать на ушко. И действительно, добавляет: — Я к вашим услугам… Хоть сейчас… — и звучит это так многообещающе, что у меня даже уши вспыхнули от смущения.
Его горячее дыхание обжигает шею. Ну подлец! Вот же змей искуситель… И что тут скажешь? Хоть злись, хоть не злись, а действует же! Внутри уже вовсю разгорается жар, по телу мурашки от невинного прикосновения к руке, ноги вот-вот подогнутся, и голова кругом идёт от одних только звуков его голоса. Руки так и тянутся в рот, в порыве погрызть ногти, но что-то внутри противится этому столь привычному действию, кричит: «Леди не пристало вести себя таким образом!»
Леди… леди… леди… Сколько же навалилось новостей на мою бедную головушку. Попробуй во всём разберись в этой суматохе! И… Сил на пререкания не осталось. Как-то вмиг навалилась слабость.
— Проводи меня в мою комнату, — тихо прошу.
— Комнату? — так же шёпотом, словно в этом слове кроется нечто слишком личное, переспрашивает с явным недоверием Рен.
— Что не так? — едва не рыкнула я.
— Обычно в императорской резиденции в вашу комнату вхожи лишь его императорское величество и леди Розалинда…