— Ой… — Она беспомощно прижала ладони к губам, и этот жест был таким… таким… беззащитным, что я не решилась переспрашивать.
— Ладно, — пришёл в себя и сразу стал деловым Димыч. — Волос резать не надо. Мы купим вам бейсболку, как я уже говорил. Она очень удобная. В неё можно все волосы запихать, если их заплести в косичку, — и они не вывалятся. Всё, я побежал за вещами. Тут, в соседнем магазине, целая куча лавочек. Наберу вам быстро. Вы мне только туфлю дайте, а то с размером кроссовки ошибиться могу. А так — найду какую-нибудь девчонку вашего размера, она мне быстро подберёт всё, что нужно, только пацанское.
Лена нерешительно сняла махонькую туфельку, которую Димыч повертел в руках с немым восхищением — такую и Золушка не отказалась бы примерить! Сунул в карман джинсов эту поразительную обувку и тут же убежал. А Лена с такой благодарностью приняла ещё несколько мотков для вязания, что мне стыдно стало, и я как-то вовремя вспомнила о закупленных фруктах.
Новое потрясение. Если от чая с булочками она опять отказалась, то при виде фруктов чуть не расплакалась. Так что, благодаря перерыву, я успела до прихода Димки сбегать ещё за фруктами и минералкой, на время своего отсутствия закрыв таинственную беглянку на ключ в помещение магазина… Выяснилось, что есть и пить Лена может только эти продукты.
А потом опять началось что-то невообразимое. Только передала Лене фрукты и воду, как приехала машина. Две машины. В одной сидела сама хозяйка. В другой — громоздились горы пряжи со склада и из нескольких лавок, в которые водитель успел заскочить. Перерыв как раз закончился, и изумлённая Регина Романовна своими глазами сумела увидеть, каким образом в магазине происходит странно упорядоченное столпотворение, в результате которого с полок энергично исчезают едва-едва положенные туда новые мотки и катушки.
Димка и водитель быстро разгрузили машину.
Регина не стала даже заходить в кладовку. Просто сказала, что в других точках пряжи маловато для моего магазина, так что завтра же она отрядит своего экспедитора на главный склад в другом городе, откуда обычно и привозит всё. Если же и завтра будет такая же распродажа, то я могу до нового привоза взять выходной… Кажется, сама удивляясь своей щедрости, Регина было повернулась к выходу, но я быстро сказала:
— Регина Романовна! Подождите!
Что я отлично знала: хозяйка питает слабость к изделиям ручной вязки. Поэтому жестом пригласила за прилавок и в стороне от кассы, где терпеливо выжидали покупатели, показала шали, связанные Леной.
— Откуда? — медленно и зачарованно спросила Регина, приседая на корточки и растянув шали, разглядывая узор.
— Подруга связала, — сказала я.
— Сколько она хочет? За все!
Я сказала предположительную цену, но хозяйка договорить не дала.
— Дам втрое больше, если она свяжет ещё одну.
— Она редко занимается вязанием, — заторопилась я. — И я точно не могу сказать…
— Узоры не повторяются, — словно про себя сказала Регина, не сводя глаз с шалей и качая головой. И тут же отсчитала мне наличку. Взяла из-под прилавка пакет и бережно уложила шали в него.
— Продавец есть ли? — весело спросили от кассы.
— Бегу! — сказала я и оглянулась на Регину.
Та, блестя счастливыми глазами и прижимая пакет к груди, заторопилась к выходу, будто боясь, как бы кто не потребовал приобретённое назад.
А я встала у кассы и принялась за работу. Господи, как хорошо, что Димыч перенёс привезённое прямо за прилавок и уже запомнил, где что лежит! Он доставал из мешков и пакетов запрашиваемое и передавал покупателям, а я только стояла за кассой. Как хорошо!.. Можно автоматически принимать деньги, считать, выбивать чеки — и думать. Первым делом я долго вспоминала, откуда мне известно слово «приживалы». Сначала думала о давних временах, когда в деревнях, в барском доме, жили родственницы помещиков на иждивении хозяев… Что-то гиены не похожи на бедных родственничков…
Быстро обслужила ещё несколько человек. Образовалась пауза, пока женщины и девушки выбирали пряжу и аксессуары для вязания, а к кассе никто не подходил… Наверное, именно вынужденное безделье подсказало ещё одно определение слова «приживалы». Хм, точно не вспомню. Может, «прилипалы»? Да ладно. Главное, что это рыбы, сопровождающие акулу. По сути — паразиты, если я правильно помню. Они держатся близко к телу акулы и подбирают за нею остатки пиршества, если акула найдёт жертву… Но в качестве акулы Лена явно не подходила.
И тут я встревожилась. Лена испугана, растеряна. Но она же о многом умалчивает. А если она только внешне такая робкая? Если на деле она настоящая акула? Брр… Лучше об этом не думать. Как-то всё равно не вяжется лицо ангела с морским убийцей. Да и её поведение вчера, когда она еле сдерживала слёзы, пока тот гиена-хлюпик измывался над нею, тоже говорящее. Ведь она меня не видела. Да и не знала, что я вижу. Играть на постороннего не могла.
Но думать о плохом не хотелось. Снова перед глазами всплыло, как счастливая Регина уносит свою добычу — чудесные шали. Ишь, ещё одну захотела… А я вот думаю — маме такие подарить. Лена как раз успеет связать за несколько часов хотя бы парочку…
И тут меня снова пристукнуло пыльным мешком.
Ну, для озарения…
Я человек не идеально добрый, но и не злющий. Всякого во мне намешано. Так и жизнь ведь такая, что чисто добрым и чисто злым в ней не выжить. Потому что человек без другого человека не проживёт. Потому все вынуждены приспосабливаться друг к дружке. И вот что я сделала: на несчастье похищенной женщины — сейчас прячущейся беглянки — я эгоистически нажилась. А если… А если Лена умеет делать что-то ещё, кроме этих волшебных шалей?
Может, она умалчивает свою подноготную, чтобы я к ней не присосалась, как эти паразиты — гиены? Ой, надо бы быстрей найти этих…
Опять ой. Миротворцы. Почему миротворцы?! Что же собой представляет Лена и те другие, о которых она наивно проговорилась, если их ищут именно миротворцы?!
Иногда я умею быть упрямой ослицей, доводя окружающий в то время меня народ до бешенства. Причём зацикливаюсь на какой-нибудь малости, которая ни с того ни с сего вдруг становится для меня важней всего на свете, да ещё нужна именно сейчас — прямо вот вынь да положь! А если чего-то, на чём зациклилась, не сделаю, буду ходить и хмуро супиться на всех.
В общем, когда пришёл Димыч с одёжкой для Лены, когда покупательский поток в магазине ближе к вечеру схлынул, во время нашего шпионского выхода на улицу я решилась провести эксперимент. Втайне от Лены. Но, чтобы не смазать впечатление от этого эксперимента, брата пришлось ввести в курс дела.
Когда ушла последняя покупательница, еле волоча пузатый пакет с нитками, Димыч принялся расставлять оставшийся товар по полкам, чтобы витрины не выглядели слишком куце и скудно. Лена в кладовке переодевалась, так что я спокойно подошла к Димке и вполголоса сказала:
— Димыч, сейчас мы выйдем — ты не пугайся. Увидишь моего самого первого приживалу. Только Лене не говори. Хочу проверить, правда ли она их не видит. Ну и заодно — правда ли, что они не видят её.
— Понял, — деловито сказал брат и тут же посмотрел на меня исподлобья, благо что сидел на корточках перед витриной-стеллажом. — Лидк, он очень страшный?
— Такой же, как остальные, — вздохнула я. — Только те были типа телохранители, а этот будет из юристов.
— Чёрт… — ужаснулся братишка. — А как они пролезли в юристы? И вообще, сколько их в городе? Ты многих видела? Ведь, судя по словам Лены, они из другого мира. Что им у нас на Земле нужно-то?
— Димка, не знаю, — покачала я головой, вертя в руках моток мохера. — Видела я несколько штук, и все были разные. Даже девушку одну видела. (Брата передёрнуло.) Честно говоря, я немного побаиваюсь, потому что Лена сказала о миротворцах. Ты представь, что может происходить, если здесь миротворцы.
— А может, она сказала не в этом смысле? — неуверенно возразил Димыч. — Может, там кто-то где-то поссорился, и эти миротворцы между ними мир устанавливают.
— Что-то я не могу себе такого представить, — задумчиво сказала я. — Видел бы ты этих миротворцев. Они такие… Ну… Как будто этих приживал увидят — сначала стрелять будут, а потом разбираться, точно ли в них стрелять надо было.
— А что — у них и оружие было? — с восторженной жадностью спросил брат.
— Не видела, — честно созналась я. — Только выглядят они так, что, насторожи их только, и они, как ковбои, выхватят оружие фиг знает откуда, но стрелять точно будут.
Скрипнула дверь, и мы обернулись. На пороге кладовки стоял какой-то весь расхлябанный подросток в джинсах, которые топорщились краями на высоких кроссовках, в свободно болтающейся футболке. Он растерянно мял в руках бейсболку.
— Я не знаю, как это надевать, — виновато сказала Лена.
— Козырьком назад, — посоветовал Димыч. — И волосы туда же запихай.
Он даже улыбался, глядя на преображённую женщину, но вскоре улыбка увяла, оставив забытую мечтательность в глазах, и я поняла, что он снова всматривается в настоящую Лену и любуется ею.