— Это недоразумение, Асия. Меня позвал мальчик... Я по делам...
Асия сидела на диване, закрыв лицо руками. Она и сама не понимала, почему так повела себя, и хотела осознать: что же с ней случилось? Ведь таких порывов не было у нее никогда. Может, потому, что ко всем она была равнодушна, никто не нравился? Сегодня утром Асия поймала себя на мысли, что ей хочется видеть и слышать Назипа, этого обаятельного и, как ей показалось, умного человека. И вот сейчас... Что же случилось? Она пыталась разобраться в самой себе и не могла...
В комнату постучали, в приоткрывшуюся дверь сосед Анатолий Григорьевич крикнул:
— Пожар! Дом горит!
Дверь осталась приоткрытой, шаги удалились. И слышно было, как Винокуров вторит свое тревожное сообщение соседям по коммуналке.
Назип бросился в свою комнату. В окно было видно, как ярким багровым костром пылает дом покойницы Цветовой!
— Так вот почему плакала собака! — вслух произнес он. — Конечно же это ее собака! Прощалась с последней своей обителью.
За окном раздались сирены пожарных машин.
Данишев бросился к выходу, но тут же вернулся. Он подумал, что мало чем может помочь горящим стенам пустого дома, тем более что прибыли пожарники. Для него как для следователя важно было определить: кто совершил поджог. А он был уверен, что это, по всей вероятности, сделал тот, кто был замешан в деле Цветовой.
Следователь сопоставил отпечатки обуви Мурадова и неизвестного, которые он зафиксировал в сенях дома Цветовой, — они полностью совпадали. «Неужели поджог совершил он?» — подумал лейтенант и поспешил в комнату соседа. Комната была заперта, но в двери торчал ключ. Данишев осмотрел все общие места — Мурадова нигде не было! И он понесся вниз по лестнице. Где же Мурадов?!
Ночь дохнула на него прохладной свежестью. Гроза громыхала слабым всплеском света где-то далеко за окраиной города. Назип направился к пожарищу. Вокруг дома собралось много зевак.
Пламя красным всепожирающим чудовищем, изрыгая искры и пепел, уже поглотило драночную крышу, деревянное крыльцо, оконные рамы и даже собачью конуру. Струи воды пожарных машин, как длинные серебристые копья, вонзались в это чудовище, которое, слабея, испускало белый пар.
Мурадова на пожарище не было. «Куда он подевался? — забеспокоился Данишев. — Уж не прознал ли он, что напали на след его? А вдруг пожар это лишь отвлекающий трюк от чего-то более серьезного?!» И он решил осмотреть прилегающие узкие улочки.
Лейтенант потом не мог объяснить, почему направился именно в безлюдный Сенной переулок, который, как узкий фарватер реки, раздваивался на такие же улочки с высокими заборами; за ними прятались приземистые одноэтажные дома.
Через несколько минут Данишев дошел до трехэтажного кирпичного дома, стоявшего как форпост посередине Сенного переулка, и повернул налево. Метрах в двухстах впереди при свете уличного фонаря белым пятном выделялась из темноты легковая автомашина. Назип ускорил шаг. Из автомобиля как-то неуклюже вывалился высокий мужчина, вслед за ним — другой. Лейтенанту вдруг показалось, что те двое мужчин начали драться. Он бросился во весь дух к машине, вспомнив, что в рапорте сержанта фигурировали белые «Жигули». Может, те самые?!
Когда Мурадов вышел из подъезда и направился к горящему дому, пламя багровыми искрящимися спиралями поднималось в ночное небо. Вокруг дома Цветовой было светло как днем. Он решил послушать, что говорят в толпе, которая плотным пестрым кольцом охватила огромный пылающий костер.
Из темноты его кто-то окликнул. Мурадов остановился, озираясь.
— Привет, Самат! — негромко поздоровался незнакомый мужчина. — Отойдем в сторонку на минуту.
— А в чем дело?
Чернявый мужчина в низко надвинутой на лоб кепке вытащил из кармана пачку пятирублевых купюр и подал Самату.
— Это тебе от Мишки Шпыру. Он просил меня передать тебе свой должок.
— Он мне полтора куска должен!
— Вот об этом, Самат, и поговорим в сторонке.
Они отошли в тень за угол дома.
— Остальные он просил передать тебе товаром. А товар у меня в машине, — зашептал на ухо Самату незнакомец. — Ты сейчас дуй к любопытствующей толпе. Минуту-две постоишь и двигай на Сенной переулок. Там за трехэтажкой налево завернешь и жди у фонаря. Туда иди через проезд Гафиатуллина, обходом. А то тут какой-то тип крутится вокруг дома. Похоже, чей-то хвост. Может, твой?
Мурадов небрежно махнул рукой:
— Какой хвост! На мне ничего не висит. А то, что сторожил раскопки, тут криминала нет. Так что чихал я на всех...
Незнакомец повторил, как Мурадов должен идти к Сенному переулку, и исчез в темноте проезда Гафиатуллина.
Самат, сделав пару кругов вокруг горящего дома, двинулся по маршруту, определенному чернявым мужчиной. Теперь он вспомнил, что раньше этого типа видел вместе с Мишкой Шпыру. Ну, конечно! Это он участвовал вместе с Мишкой в раскопках в подвале их дома. Правда, этот субъект держался особняком, скрывал свое лицо темными очками и надвинутой на глаза кепкой. Мурадов тогда не задавал себе вопроса, кто из них, как говорится, король, а кто — черный кардинал. Он без обиняков воспринимал — Мишка — «бугор», а тот — «на подхвате». Ведь свое участие в этом предприятии он оговаривал с Мишкой. И о вознаграждении — тоже.
Когда же Шпыру исчез, не рассчитавшись с ним, Самат предпринял поиски того. И однажды, казалось, он встретил его помощника (который сегодня наконец привез его «кровные»), но тот заявил, что он, Мурадов, обознался, и сразу же затерялся в толпе. Весной этого года Мурадов снова увидел дружка Шпыру — тот сидел за рулем «Жигулей». Самату показалось, что и этот тип заметил его.
И вот теперь подручный Мишки сам отыскал Мурадова. Через четверть часа Самат был уже на Сенном переулке у фонарного столба...
...Инспектор уголовного розыска младший лейтенант Чаев дежурил у дома № 17 по улице Рахматуллина, когда в 0 часов 20 минут языки пламени вырвались из чердачного окна бывшего дома Цветовой. Он тут же бросился к телефону-автомату и сообщил по «01» о пожаре. Потом вернулся на свой пост — нельзя было упустить из вида Мурадова. Вскоре прибыли пожарные машины.
Инспектор Чаев заметил Мурадова сразу же, когда тот вышел из подъезда. Видел, как к нему подошел какой-то высокий мужчина и они, о чем-то поговорив, разошлись. Инспектор стоял в противоположной стороне от горящего дома и на фоне его хорошо видел все происходящее во дворе пятиэтажного дома. Чаев силился, как следует рассмотреть незнакомца, разговаривавшего с Мурадовым, но тот старался держаться в темноте.
Мурадов пошел к горящему дому и, покрутившись там, нырнул в темноту узкого переулка. Инспектор последовал за ним, стараясь ни на секунду не выпустить его из поля зрения. В темноте это не так-то просто. Когда Чаев пересекал полосу яркого света, падавшего из большего незашторенного окна жилого дома, словно из-под земли вырос перед ним баскетбольного роста крепко сложенный мужчина с поднятой над головой рукой.
Младший лейтенант, не ожидавший нападения, успел отклонить голову, и удар пришелся по плечу. Острая боль парализовала левую руку, он понял: нападавший переломал ему ключицу. От второго удара ему удалось увернуться. И тут же, как на тренировке, уклоняясь от подобного удара, он резко ударил головой в лицо нападавшему, а правой рукой нанес сильный удар в живот.
Нападавший согнулся, и в этот момент Чаев пытался нанести ему удар ногой, но тот подставил свою увесистую руку, а другой — перехватил ногу. Инспектор оказался на земле.
— Самат! — крикнул бандит. — Скорей сюда! — И тут же попытался навалиться на упавшего.
Офицер милиции, превозмогая боль, успел подтянуть ноги и нанести ими встречный удар мужчина отлетел к стене. И тут из темноты вынырнул Мурадов, склонивший чашу весов в пользу бандита.
В тот момент, когда инспектор достал пистолет, Мурадов сильно пнул его ногой, и от резкой боли в плече Чаев потерял сознание.
Эту схватку увидели из окна дома и позвонили в милицию.
Через несколько минут первым на место происшествия прибыл участковый Шамов. Когда он начал переносить инспектора Чаева, тот очнулся:
— Где они?.. — Он ощупал грудной карман. — Нет пистолета... Они забрали пистолет... Мурадов с неизвестным...
Потом инспектор, словно окончательно освободившись от боли, быстро зачастил:
— Пусти. Они рядом. Они пошли в сторону Сенного переулка. Скорей туда. Скорей. Ты слышишь. Я умоляю. Они с оружием...