Эта длинная прочувствованная речь изрядно утомила обычно немногословную ведьму и она, махнув рукой, вышла во двор. Анитра немного пришла в себя и задумалась над словами Сигверды. За тридцать лет с ней случалось всякое. Были и ссоры, и обиды, но так, чтобы кто-то желал ей смерти? Да за что? Никому ведь не сделала ничего плохо, старалась всегда жить по совести.
Слезы сами покатились из глаз. Стало так горько. Как будто мало ей было попасть в другой мир, так нет же, выяснилось, что погубили ее чьи-то злоба и зависть.
И снова Сигверда вмешалась, не дала ученице скатиться в истерику. Анитра и не заметила, когда ведьма вернулась в избу. Повздыхала для порядку, провела белой тряпицей по девичьему лицу, утирая слезы, косу дурехе наивной переплела и сказала:
— Чего теперь то горе горевать? Впредь умнее будешь, перед каждым встречным-поперечным душу держать нараспашку не станешь.
И подумалось Анитре, что действительно глупо слезами умываться, когда впереди ее ждет столько всего интересного. Хлеб в это утро казался особенно вкусным, а жизнь прекрасной и удивительной.
После завтрака Сигверда вывела Анитру во двор и повязала ей плат на глаза. Потом крутанула несколько раз в одну сторону, затем — в другую и приказала:
— А теперь, девонька, веди нас к своему дому.
Анитра и пошла, как по веревочке, ни разу не задумалась и не оступилась, хоть и не видела ничего из-под плотной повязки. Словно и впрямь шла знакомой дорогой, по которой хаживала не раз. Выбрала место хорошее, на пригорке возле леса. И от избушки Сигверды недалеко, всего то шагов триста пройти.
— Значит, так тому и быть, — произнесла Сигверда веско и сдернула плат с лица Анитры. Солнце брызнуло ей в глаза, вынуждая зажмуриться, да любопытство все ж пересилило. Анитра приоткрыла один глаз, за ним второй, осторожно осмотрелась из-под ладошки и ахнула. Вид с опушки открывался сказочный: вся деревня видна, как на ладони, а за ней луга цветущие, да река широкая. А за рекой еще одна деревня, и совсем уж в отдалении виднеются башни со шпилями.
— А чей это замок? — спросила Анитра у наставницы, указывая рукой вдаль.
— Экая ты глазастая, — хмыкнула ведьма. — В этом замке живет владетель этих земель — хертуг Рангвальд.
Анитре тут же представился статный рыцарь на вороном коне, но ведьма мигом развеяла эту иллюзию:
— Владетель он только на словах. Стар стал да немощен. Всеми делами заправляет жена его Ингрид. Сынок то их при королевском дворе обитает, не спешит взваливать на свои плечи ответственность за родовые земли, вот матушке его и приходится этакую тяжесть одной тащить. Да она то не глупа, со всем справляется. И нравом строга, у такой не забалуешь.
Интерес к замку и его обитателям сразу иссяк. Анитре хватало общения с Сигвердой, а Ингрид, по словам ведьмы, мало чем от нее отличалась. Властная женщина, искренне полагающая, что есть только два мнения: ее и неверное. И если Сигверду получалось принимать такой, какая она есть, то незнакомка заранее вызывала чувство неприязни. Возможно оттого, что старая ведьма потратила свою жизнь на служение людям, а княгиня заставляла людей служить себе. Наверное, в этом и крылась причина подобной предвзятости.
Сигверда тем временем принялась творить колдовство. Она кружила по пригорку, то склоняясь до земли, то воздевая руки к небу. Откуда только взялась в старом теле подобная гибкость. Движения Сигверды походили на танец, а в голове раз за разом повторялись произносимые ею слова: "Мать-река, ключева вода, очнись, оживи, свой лик покажи".
Вдруг ведьма замерла возле старого раскидистого дерева, рухнула перед ним на колени и принялась руками разгребать землю между корней. В этот миг Сигверда имела совершенно безумный вид. Она с диким остервенением выдирала пучки травы и отбрасывала их в стороны, словно боялась не успеть. Ее руки покрылись ссадинами, под ногти забилась грязь, но ведьма не обращала внимания на боль. Наконец, она радостно вскрикнула и зажала в ладонях тонкую струйку воды. Рванула ее на себя. И странное дело, вода поддалась, потянулась за ней следом, извиваясь серебристой змейкой в руках колдуньи.
Только тогда Сигверда позволила себе осесть на землю и устало прикрыть глаза. Призыв воды дался ей нелегко. Немало сил передала она своей ученице, и это стало особенно заметно во время такой непростой ворожбы.
Анитра несмело приблизилась и опустилась с ней рядом. Обняла поникшие плечи наставницы, так стало ее жаль. А родничок весело журчал рядом с ними, наполняя земляную чашу водой, того и гляди выплеснется наружу.
— Следовало бы тут все обиходить, углубить донце, да по краю камнями выложить. Но это уж после, а сейчас мне надобно отдохнуть, — сказала ведьма и поднялась, опираясь на руку Анитры.
Уходить с пригорка не хотелось, так тут было хорошо. Но ведьмочка понимала, что Сигверда может не дойти до дома одна, и не стала возражать. Вот проводит наставницу к ее избушке, уложит на лавку, а сама вернется обратно. Надо же разметить место для будущей постройки.
Так она и поступила. Правда, пришлось задержаться ненадолго, чтобы пообедать. Не иначе, Бирута расстаралась к их приходу. Кто другой не посмел бы зайти к ведьме в избу без спроса, а матушка Анитры такое позволение получила еще вчера. На столе стоял котелок с густой похлебкой, в плетеной корзиночке, выстланной белым полотном, обнаружились сдобные булочки, а в туеске — золотистый мед.
Ведьма поджала губы, выказывая недовольство посторонним вторжением, но дар приняла. После и вовсе велела Бируту благодарить за заботу, коль придет она раньше, чем Сигверда проснется. Спала наставница крепко. Даже хлопоты Анитры по дому ее не потревожили. Девочка между тем прибрала со стола, вымыла посуду, вымела пол. И лишь после этого отправилась на пригорок, чтобы наконец осуществить задуманное. Анитра и сама не понимала, почему ее так тянет туда вернуться. А ведь тянуло со страшной силой, будто только там ее душа обретала покой.
С непривычки было трудно решить, как правильно делать разметку. Не хватало простейшей рулетки. Пришлось мерить землю шагами. Но прежде Анитра набрала под деревом сухих веточек. С их помощью она собиралась обозначить границы строения.
Сначала Анитра хотела наметить просторный дом, как у старосты. Потом представила, как будет его отапливать в зимние холода, и уменьшила площадь вдвое. В результате у нее получилось три комнаты — одна большая и две поменьше, да своего рода прихожая, чтобы было где оставить верхнюю одежду и обувь. Это строение являлось основным, а еще предполагалась пристройка, где она могла бы принимать посетителей. Устраивать из собственного жилища проходной двор Анитра не собиралась, уверенная в том, что следует разделять личное и рабочее пространство. Держать же людей на пороге, или лечить больного на дому, как это делала Сигверда, она считала недопустимым. Мало ли что может случиться, а в чужом доме на беду не окажется под рукой того, что необходимо в данный момент.
Пристройка состояла из двух комнат. Условно приемной и процедурной. Пришлось смириться с отсутствием элементарных удобств. К сожалению, ни водопровода, ни электричества здесь еще не изобрели. Но и в ее мире эти блага цивилизации появились относительно недавно. Обходились же люди как-то без них целыми столетиями. Вот и ей придется как-то приспосабливаться к местным условиям.
Взгляд невольно устремился к журчащему ручейку, и на лице девочки расцвела благодарная улыбка. Сигверда вновь проявила заботу о ней, и далось ей это очень нелегко.
Стоило только подумать о наставнице, как она возникла за спиной. Подошла неслышно, как будто парила над землей, ни одна веточка не хрустнула под ее ногой, ни один камушек с пригорочка не скатился. Анитра принялась расписывать ей свою задумку, а ведьма лишь одобрительно кивала. А когда слова закончились, Сигверда повела ученицу в лес.
— Теперь надо с лесом договариваться, — пояснила она свои действия. — Уж больно неохотно он расстается со своим богатством. Больные, да поваленные деревья бери сколь душе угодно, а здоровые трогать не смей. Тебе же для дома только такие и надобны.
— Думаешь, получится его уговорить? — спросила Анитра, сомневаясь, что может предложить лесу взамен что-нибудь ценное. На самом деле, у нее ничего и не было, только жизнь, а расставаться с этим бесценным даром она не собиралась. Уж лучше остаться жить в ветхой избушке наставницы.
— Получится, — усмехнулась Сигверда, — не сразу, конечно, но уж поверь, согласится лес-батюшка уважить мою преемницу. Сначала то поупрямится, как водится, да не из вредности, а чтобы ты дар сей покрепче ценила.
Ведьма шагнула в лес, как в омут окунулась, и Анитра поспешила за ней, стараясь держаться к наставнице поближе. Однако ничего страшного не произошло. Никто на них не набросился и жизни лишать не спешил. Вокруг было тихо и мирно. Шелестела листва, пели птицы. Да и лес выглядел ласковым и приветливым, правда недолго. До той поры, пока не переступили они своеобразную границу, отойдя от кромки леса шагов на пятьсот.
Сигверда наверняка знала, чего следует ожидать, а вот Анитра оказалась не готова к тому, что придется увязнуть в чем-то наподобие липкой паутины. Наставница дернула ее за руку, помогая выпутаться из плена, и очутились они в сказочном лесу — мрачном и таинственном. В таком непременно должны обитать лешие и кикиморы, да и ведьмам тут самое место. Кроны величественных исполинов устремлялись высоко в небо. Тягучая смола стекала по стволам, а в ней вязли жуки и мошки. Ноги по щиколотку утопали в подстилке из хвои. Сосновые иглы ощутимо кололись даже сквозь плотную портянку. Ощущения были не из приятных, и Анитра в который раз подумала о том, что с обувью надо что-то решать.
Сигверда направилась прямиком к гигантскому муравейнику. Анитра же решила держаться от этого чуда природы на почтительном расстоянии. Ей сразу вспомнились фильмы ужасов, в которых главными героями выступали различные насекомые. К слову, местные муравьи были величиной с мизинец и имели прямо-таки монструозный вид. Однако, вскоре ведьмочка убедилась, что муравьишкам нет до нее никакого дела. Они бодро семенили друг за другом, след в след, как заведенные. Даже когда Сигверда быстрыми движениями нарушила целостность муравейника, чтобы вложить в него принесенные подношения, на нее не стали набрасываться, а деловито принялись заделывать образовавшуюся брешь.
Ведьма же, отойдя на три шага назад, произнесла речитативом:
— Лес-батюшка, прими дар мой, да будь милостив — покажись мне не птицей, не зверем, не древом безликим, да бессловесным, а явись мне в образе человеческом.
Упрашивать пришлось долго. Сигверда успела притомиться. Лес скрипел и трещал, выказывая свое отношение к незваным гостям. Наконец, терпение ведьмы закончилось, она и прикрикнула:
— Ну хватит, старый пень, надо мной измываться. Выходи, дело есть. Хочу тебя с преемницей своей познакомить.
— Так бы сразу и сказала, — раздался позади них низкий скрипучий голос и на поляну вышел мужичок в белой рубахе, подпоясанной красным ремешком, в бежевых полотняных штанах и совершенно босой. — Чего тогда церемонию развела? Чай не чужие мы с тобой. Всегда по-свойски заходила, а тут, слышу, с причитаниями пожаловала. Вот я и решил тебе подмогнуть.
— Вот и подмогни, — подбоченилась Сигверда. — Видишь девка у меня молодая необученная. А мне и приютить то ее негде, избушка моя совсем в землю вросла, крыша прохудилась, того и гляди на голову обрушится. Надо бы новую избу ставить. Лесу то дашь?
— Как не дать, такой то красавице? — глаза старика сделались масляными. А сам он мгновенно преобразился и предстал в виде удалого молодца с обаятельной улыбкой и хитрющим взглядом. — Только и ты уж, Сигвердушка, меня уважь, войди хозяйкой в мой дом. Который год уж тебя прошу, да ты все отговаривалась тем, что не нашла себе преемницу. Теперь то, вижу, все у тебя сладилось. Так каков же будет твой ответ?
А сам к Сигверде ближе подступается, и ведьма, о чудо, Анитра даже глазам своим не поверила, зарделась вся и облик свой тоже сменила на девичий. Красивая получилась пара. Он высокий плечистый и она рядом с ним стройная, как тростинка. Хозяин леса несказанно обрадовался ее превращению и молвил:
— Теперь уж недолго ждать осталось, всего то зиму перезимовать, раньше то вряд ли получится. Ну да я дольше ждал.
— Не помню, чтобы давала тебе свое согласие, — вскинулась Сигверда, проявляя непокорность.
— А мне слова не надобны, я и без слов все вижу, — произнес с загадочным видом Хозяин, а потом, резко сменив тему, заговорил про строительный лес: — Завтра поутру приводи людей из деревни, укажу им какие деревья рубить, чтобы дом не одно столетие простоял.