— А… да. Вчера вечером с друзьями… но это просто суп для вымачивания, сейчас принесу лапши…
— Так тоже ничего, он сытный. С друзьями — это с Такуму-куном и Тиюри-тян?
— Нет, с семпаем из школы и… — Харуюки на мгновение задумался, как объяснить матери про Нико и Пард. — С друзьями из Неримы.
Ответ Харуюки вновь удивил Саю.
— Хм-м… значит, среди твоих друзей не только Тиюри-тян хорошо готовит. И кто это, мальчик? Девочка?
— М… э-э, ну-у-у… п-подумай сама… — уклончиво ответил Харуюки и ретировался на кухню.
Там он зарядил в тостер хлеб, взял стаканчик йогурта, разрезал пополам грейпфрут, после чего вернулся с завтраком к столу и сел напротив матери.
К счастью, Сая не вернулась к вопросам и продолжала орудовать ложкой, почитывая новости. Харуюки принялся за йогурт, задумавшись о том, что ему редко удается увидеть лицо матери при свете дня.
Ее коротко стриженные и слегка подкрашенные волосы, а также четко подведенные брови ничуть не изменились. Но Харуюки отметил, что лицо ее уже не казалось таким суровым. Может быть, дело в утреннем свете… а может, изменилось само восприятие Харуюки.
Ему вдруг захотелось поговорить с ней, но подходящих тем не нашлось. Харуюки все раздумывал, а тарелка с супом стремительно пустела.
Когда Сае осталась всего одна ложка, Харуюки, наконец, открыл рот.
— А-а, мама…
— Что? — быстро спросила Сая, не отрывая взгляда от виртуального окна с газетой.
Харуюки глубоко вдохнул и озвучил принятое вчера решение:
— Меня пригласили принять участие в выборах в школьный совет в следующем триместре… и я думаю, что соглашусь.
— Хм-м… — равнодушно протянула Сая, а после небольшой паузы резко подняла голову. — Э? Выборы в школьный совет?
— А-ага.
— Пригласили?.. А-а, в Умесато же выдвигаются командами. Кто в вашей лидер?
— Икудзава-сан, она староста нашего класса. В ее команде я, Такуму, и еще одного человека я не знаю.
— О-о-о… — протянула Сая, слегка наклонив голову.
По ее лицу было совершенно непонятно, как она восприняла новости. Харуюки набрал побольше воздуха и спросил, что собирался:
— Ну и… мама, ты ведь в свое время была в школьном совете? Если найдется время, не научишь меня читать речи?..
Сая усмехнулась с нехарактерным для нее выражением.
— Это было так давно, что я все забыла. Выступать в средней школе дело нехитрое — что хочешь, то и говори.
— Но я не знаю, что хочу говорить…
— Тогда зачем рвешься в совет? — спросила вдруг Сая с самым серьезным видом, и Харуюки невольно отвел взгляд.
Потому что его пригласила Икудзава Маю.
Потому что он хотел получить права администратора в школьной сети.
Потому что он хотел, чтобы Черноснежка признала его.
И то, и другое, и третье — правда, но истоки его решимости происходили не от этих причин. Харуюки порылся в собственной голове и ответил, что пришло в голову:
— Просто я… подумал, что хочу что-нибудь сделать. Что-нибудь, чего не мог сделать раньше…
На губах Саи вновь появилась легкая улыбка. Она вычерпала остатки супа из миски, запила водой и сказала:
— Вот так и скажи. В выступлениях главное — достучаться до души слушателей. Будешь зачитывать грандиозные манифесты — потеряешь аудиторию.
— Достучаться… до души… — шепотом повторил Харуюки.
Сая закрыла окно с газетой, взяла свои стакан с тарелкой и встала из-за стола.
— Как напишешь черновик выступления — покажи. Я спать. Спасибо за суп.
— А… приятных снов.
Сая убрала посуду, быстро провела пальцами по интерфейсу, чтобы выдать Харуюки пятьсот йен на обед, и вышла из зала.
Девятнадцатое июля, пятница. Небо затянули такие тучи, словно сезон дождей решил вернуться.
Впрочем, хотя погодный виджет и обещал сорокапроцентную вероятность осадков во второй половине дня, к большой перемене дождь еще не начался, так что Харуюки и Такуму пригласили старосту Икудзаву Маю на крышу второго корпуса.
Оба закадычных друга закупились в столовой рисовыми шариками и сэндвичами, но не притронулись к ним, пока не отвесили Маю поклон.
— Икудзава-сан, простите за столь долгое ожидание ответа.
— Ничего, вопрос ведь серьезный. И?.. — Маю вопросительно склонила голову.
Харуюки быстро переглянулся с Такуму и сказал: