— Ну что, тогда давай пойдём в наш дом и...
— П-погодите! — Черноснежка тут же остановила их, замахав руками, и усадила обратно. — Я сказала, что встречусь, но не сказала, что в реальности. Если ваш учитель из Токио, это может быть один из моих старых врагов, с которым я сражалась в Ускоренном Мире.
— А-а, вот как. Ну да, так, пожалуй, лучше. Если учитель увидит, что сестра — такая чаракаги, ой, что будет... — отозвалась Лука, и Мана задорно рассмеялась.
Услышав этот смех, Черноснежка начала немного беспокоиться, но назад дороги больше нет. Решив, что сегодня времени у них уже не осталось, они условились встретиться завтра здесь же в свободное время после обеда. Черноснежка посмотрела на часы в нижнем правом углу поля зрения. Было без трёх минут четыре. Черноснежка почувствовала, как волосы на её голове встают дыбом.
— Вот... чёрт, — скатилось с её губ.
Она окинула взглядом Луку и Ману, быстро попрощалась и сбежала с террасы кафе «Сабани».
Выйдя на север торговой улицы, Черноснежка со всех ног пустилась в сторону отеля. До дверей его она добралась, когда прошло уже две минуты и двадцать три секунды пятого часа.
У белокаменных колонн она заметила фигуру девушки в платье, освещённую красным светом закатного солнца. Сбросив скорость, Черноснежка подошла к ней.
Заслышав звуки её шагов, Вакамия Мегуми подняла голову и приветливо улыбнулась. За всей добротой и нежностью этой улыбки Черноснежка заметила что-то ещё и почувствовала, что у неё спёрло дыхание.
В руках Мегуми держала маленький фиолетовый пакет, которого не было, когда она выходила из гостиницы. Увидев его, Черноснежка остановилась в метре от своей подруги и свесила голову.
— Прости, что опоздала...
— Да не нужно извинений, Снежка, две минуты — это не так страшно, — ответила Мегуми и снова улыбнулась.
Но эта улыбка всё так же отличалась от той, что Черноснежка привыкла видеть. Возможно, в ней скрывалась печаль, которую Мегуми испытала, когда увидела Черноснежку с пустыми руками.
— Нет... я должна извиниться, причём дважды. Прости, Мегуми... я не смогла выбрать тебе подарок.
И правда — полчаса назад они пошли разными дорогами потому, что собирались купить друг другу подарки, а затем встретиться здесь. Но из-за дуэли и последующего разговора Черноснежка впустую потратила своё время.
Мегуми постучала по левой руке поникшей Черноснежки и весело прощебетала:
— Всё нормально, Снежка, наша поездка ещё не закончилась... времени выбрать подарок у тебя будет ещё много... но...
Её голос задрожал, и Черноснежка, ахнув, подняла голову.
И в этот самый момент по лицу Мегуми, освещённому заходящим солнцем, скатились две капли. Они, словно драгоценные камни, сверкнули в воздухе оранжевым блеском, упали на пол и исчезли.
— Мегуми... — тихо произнесла её имя Черноснежка.
Мегуми отступила на шаг и вытерла глаза правой рукой.
— О-ой, что это я... я вовсе не хотела... прости, Снежка, я... нет, ничего такого, просто... — какие бы слова ни произносила Мегуми, слезы не прекращались. Наконец, она словно сдалась, повернулась спиной и сказала, — Прости... я пойду обратно в комнату. Увидимся на сборе, Снежка...
Черноснежка смогла лишь проводить взглядом убегающую подругу.
Почти десять секунд она молча стояла, затем оперлась на ближайшую колонну и протяжно выдохнула.
— Какая же я идиотка... — произнесла она в последние моменты своего выдоха. Голос её звучал на удивление тихо. — Я с таким важным видом наставляла Харуюки и Такуму, чтобы они не давали ускоренному миру вмешиваться в реальность... какой позор...
Она закрыла глаза, и в едва заметном свете заката, пробивавшемся сквозь веки, всплыли лица.
Дружелюбно улыбавшаяся девушка с длинными каштановыми волосами. Курасаки Фуко, «Скай Рейкер».
Аккуратно подстриженная чёлка чёрных волос. Детская улыбка, таящая смелость и непреклонность. Синомия Утай, «Ардор Мейден».
За ними появился аватар, полностью покрытый плёнкой прозрачной воды, хозяина которого она в реальной жизни не знала, «Аква Карент». Наконец, аватар, блестевший черным свинцом, «Графит Эдж». Вслед за ними пронеслось множество других аватаров. Все они были членами первого Нега Небьюласа, распавшегося два с половиной года назад. Руины тех уз, которые Черноснежка навсегда потеряла из-за своей собственной ошибки.
— Я... уже не достойна того, чтобы быть чьим-то другом... — прошептала она, и в её сознании возникла её собственная правая рука.
Её бледные пальцы дрогнули и превратились в чёрный клинок. В клинок, разрубающий всё на свете. В клинок, который отторгает все попытки прикоснуться к себе...
И тут.
К уходящему в тьму клинку вдруг протянулась рука и сжала его.
Клинок тут же превратился обратно в человеческую конечность. Черноснежка изо всех сил сжала её в ответ и подняла голову. Перед ней стоял мальчик с круглым лицом, на год младшее неё. Он застенчиво улыбался, пытаясь её приободрить, а затем уверенно произнёс:
— Это ты однажды протянула мне свою руку, семпай.
— ...Да, ты прав, Харуюки, — ответила Черноснежка, распахнула глаза и крепко сжала кулачок.
Она прижала его к груди, а затем изо всех сил побежала в ту сторону, куда исчезла Мегуми.
Зелёное море, блестевшее золотом.
Западный ветер разгонял волны, но волны бежали не по воде. Это было море высокой, мягкой травы, уходящее за горизонт. В настоящем мире такого бескрайнего пустовавшего поля на острове Окинава и вообразить нельзя.
Не видно никаких следов жизни человека. Не было видно и деревьев с камнями. Лишь несколько пологих холмов и протекающие между ними маленькие ручейки. Единственным объектом, привлекавшим глаз в скудном пейзаже, был купол, выглядывавший из моря травы.
Купол немного приплюснутый со сторон и больше четырёх метров в длину. Состоял он из твёрдых шестиугольных «бронепластин» серо-зелёного цвета, плотно подогнанных друг к другу и поблёскивавших на солнце.
В нижней части купола располагались шесть отверстий, и из четырёх торчали короткие, толстые, мощные органы опоры и передвижения: лапы. Из заднего отверстия виднелся заострённый хвост. Наконец, из переднего отверстия вытягивалась голова, напоминавшая драконью. Голова хваталась за травинки огромными плоскими зубами и с мерным звуком пережёвывала их.
В целом это существо можно описать как черепаху наземной разновидности. Но такая огромная черепаха, как и весь этот луг, не могла существовать в реальной Японии. Более того, самая крупная из всех живших на Земле черепах была лишь два с половиной метра в длину, причём тот вид вымер ещё пятьсот тысяч лет назад.
Ни эта трава, ни это поле, ни черепаха, ни эта Окинава не настоящие.