– В той же, в которой вычитал слово «манхэтенноцентричный»?
– Может и в той же, не помню. Там говорилось, что для строительства этой мечети вкладываются арабские финансы от добычи нефти, что они хотят построить такую же большую, как в Лондоне, с золотым куполом, но поскольку они сейчас строят ее в Нью-Йорке, они столкнулись с некоторыми проблемами.
– Ну естественно.
– Превышение бюджета, необходимость в дополнительных разрешениях, о которых они не знали, союзы, о которых никогда не слышали, так что все эта затея близится к провалу.
– Естественно,– спокойно ответил Джон. – Неужели они не догадывались, что этим все и закончится?
– Ну они ведь религиозные люди,– сказал Стэн,– к тому же иммигранты, а ведь никто никому никогда не рассказывает, как все устроено в Нью-Йорке, все учатся на своих ошибках.
– Мне даже почти жаль этих людей,– искренне сказал Джон.
– Только не увлекайся. На данный момент они приостановили работы, но следующей весной планируют возобновить процесс, будет еще чуть больше нефтяных денег, да и они уже знают чуть больше о том, как тут все работает. Так что пока что это просто отложенный момент.
– Рад за них,– равнодушно ответил Джон. – Но пока что я все равно не понимаю, в чем суть идеи.
– Купол,– коротко ответил Стэн.
Джон посмотрел на него, его рот в удивлении открылся так, что было видно то ли бургер страуса, то ли бизона.
– Купол доставили еще до того, как работы остановились, и он из золота,– не унимался Стэн. – В смысле он не из чистого золота, но это и не золотая краска. Настоящее золото. Золотые пластины или что-то вроде того. Он просто поставлен на пустую конструкцию, доставили его, когда предполагалось, что уже к тому моменту будут поставлены стены, но, естественно, стен еще не было, так что он просто там стоит, а рядом стоит грузоподъемный кран.
– Кажется, я начинаю понимать,– медленно произнес Джон – То есть ты хочешь сказать, что мы можем воспользоваться краном, снять этот купол… Насколько он большой?
– Пятнадцать футов в ширину, двенадцать футов в высоту.
– Пятнадцать футов в ширину, двенадцать футов в высоту. И ты хочешь просто снять его и унести.
– Там же есть кран.
– И где ты собираешься его спрятать?
– Вот это нам надо было бы обсудить,– ответил Стэн.
– Может ты бы смог вывести его на Аляску?– с иронией спросил Джон,– Потом покрасил бы его в белый, и тогда все бы подумали, что это иглу?
– Не думаю, что мы сможем вывезти его так далеко,– уныло ответил Стэн. – Все эти мосты проехать. Про туннели вообще можно забыть.
– А кто покупатель? Американская ассоциация стоматологов?– продолжал давить Джон.
– Джон, он золотой. Он наверняка стоит, даже не знаю сколько.
– У тебя даже нет места, где его можно было бы спрятать. Ну да, ты сможешь стянуть его вниз с помощью крана, но ты даже не знаешь, как его спрятать, замаскировать. У тебя нет на него покупателя. Кому вчера в «Бар и Гриль» понравилась эта идея?
– Ну, некоторые не согласились,– уклончиво ответил Стэн.
– Сколько?
– Ну, допустим никто не согласился. Но я надеялся, что ты сможешь прикинуть варианты.
– Могу,– согласился Джон. – Но как раз-таки сегодня утром тот самый коп – который, кстати говоря, уже не работает копом, вот уже как семнадцать месяцев – сегодня утром он рассказывал этому богатому дяде обо мне, и рассказал, как я допустил пару ошибок, и как я извлек из этого урок, чтобы в будущем этого не повторилось, так вот этот случай как раз и есть часть этого урока. Я не пойду гулять по улице с золотым куполом пятнадцать футов в ширину и двенадцать футов в высоту.
Он покачал головой.
– Прости, Стэн. Я могу представить, как это все выглядело в твоих глазах, когда прямо рядом с Бэлт Паркуэй стоит здоровенная золотая штуковина, а потом еще ты и прочитал про нее в газете, все, о чем можно думать в такой момент,– это золото. Моя работа заключается в том, чтобы думать о возможных проблемах, так вот этот купол – это стопроцентная проблема.
– Тогда, наверное, я займусь им в одиночку,– почти обиделся Стэн. Ему казалось, как будто его все бросили.
– Тогда один совет,– предупредил Джон. – Если собираешься делать это в одиночку, не вовлекай в это свою маму.
Его мама была единственным возможным сообщником, который мог бы прийти на ум.
– Почему нет? – спросил Стэн.
– Потому что ей лучше водить свое такси, чем отрабатывать в государственной прачечной. Мне пора. Поднимаясь, Джон добавил:
– Если ты вызываешь меня, чтобы обсудить подобную идею, тогда ты платишь за обед. Увидимся.
Оказалось, что здание CI Интэрнэшнл Бэнк Билдинг, стоявшее на Пятой авеню возле «Сакса», работало под «липовым» названием, либо это была последняя модификация изначального названия, судя по тому, что было написано в лобби. На мраморной стене висела большая черная доска с золотой рамкой, где большими белыми печатными буквами были прописаны все арендаторы в алфавитном порядке, а над этим списком красовалась надпись «Трест Капиталистов и Иммигрантов – CI». Видимо, когда-то раньше кому-то это название разонравилось, и он решил назвать его CI Интернэшнл; звучит лучше, значит меньше. Может быть капиталисты и иммигранты перестали дружить.
Файнберг, Кляйнберг, Райнберг, Стайнберг, Уайнберг Клатч находился, судя по написанному на доске, на двадцать седьмом этаже, поэтому Дортмундер пошел к лифту, который ехал с 16 по 31 этаж, проехался в нем с парочкой курьеров, когда все вышли на нужном этаже, он стоял и разглядывал ресепшн, пока курьеры решат свои вопросы с секретарем.
Место было большое, хоть и с низкими потолками, под ногами серый ковер, в двух зонах, где можно посидеть,– серая мебель, перед секретарем растянулся блинный черный стол, который шел дальше по стене и уходил за нее. Стены бледно-зеленого цвета, по большей части, были увешаны большими абстрактными картинами в сумасшедших красках, от которых голова шла кругом, и глядя на всю эту картину кажется, что тебя одолевает хандра, но ты ничего не можешь с ней поделать.
Когда курьеры разбежались, и Дортмундер смог встать на их место, он разглядел секретаря поближе и пришел к выводу, что она слишком красива, чтобы быть настоящей, а все может быть потому, что она не могла, а может не хотела пошевелить хоть какой-нибудь частью тела. Она посмотрела на руки Дортмундера, увидела, что пакета или посылки в руках нет, наконец, подняла глаза, и Дортмундер коротко сказал:
– Фиона Хэмлоу.
Она потянулась за ручкой:
– А ваше имя?
– Джон Дортмундер.
Она сделала пометку себе в блокнот, подошла к телефону, пробормотала что-то, а затем сказала: