– Мне всегда было плевать на этот дом,– согласилась она.– Но почему он так важен для тебя?
– Я чувствовал себя там хозяином. Настоящим главой клана. Я наслаждался этим, отдавая оттуда приказы, был этаким властелином, что ли. Только там я физически ощущал себя главнокомандующим своими армиями, по первому зову готовыми сплотиться вокруг меня. Такой, знаешь ли, феодализм. Это может звучать глупо...
– На самом деле, это звучит довольно правдиво. Не как обычно.
– Правдиво...– Макс покачал головой.– Я сам раньше не понимал, как важен для меня Каррпорт.
– Значит, этот судья не просто отнял имущество, а украл у тебя символ наслаждения жизнью.
– Безвозвратно,– подтвердил он.
– Нет, дорогой! Ты переживешь это и найдешь другой символ. Другой дом, самолет, корабль... Кстати, ты не задумывался о корабле?
Он, нахмурившись, уставился на нее, словно пытался найти в ее словах подвох:
– Корабль? О чем ты, Лютеция?
– Многие мужчины,– она тщательно подбирала слова,– такие же финансовые гиганты, как и ты, находят кайф в управлении яхтой. Ты мог бы поставить ее здесь, в Нью-Йорке, и путешествовать на ней по всему миру, проводить на борту совещания с руководством, в общем, делать все, чем ты раньше занимался в Каррпорте.
Макс смотрел на жену со все растущим подозрением.
– Ты же никогда не любила корабли и вообще находиться на воде.
– Я также никогда не интересовалась Каррпортом, если помнишь. А яхта, считаю, будет исключительно твоим местом. Владелец собственного судна в экстерриториальных водах.
Утвердившись в подозрениях, что дело нечисто, Макс спросил напрямую:
– Лютеция, с чего это вдруг ты стала так внимательна ко мне?
– Потому, дорогой,– искренне ответила она,– что ты стал внимателен ко мне.
Автомобиль остановился перед театром. Шоу «Дездемона!» закончилось час назад, и через стеклянные двери было видно пустое фойе с приглушенным освещением. Артур, совмещающий обязанности швейцара и лифтера, вышел наружу, пересек широкий тротуар, все еще заполненный пешеходами, и открыл заднюю дверь машины. Вылезая первой, Лютеция услышала, как у нее за спиной Макс коротко бросил Чалмерсу: «Жди!».
Вслед за Артуром они направились к зданию, и Лютеция поинтересовалась:
– – Ты приказал Чалмерсу ждать. Куда-то еще собираешься?
– В Каррпорт.
Они вошли в дверь, услужливо придерживаемую Артуром.
– Ты что, действительно идиот? Ты же только что сказал, что судья забрал у тебя дом!
– Мне разрешено еще одно последнее посещение. Чтобы забрать личное имущество, которое не пойдет с молотка. И я сделаю это сейчас.
Перед ними открылись створки лифта.
– Сейчас? Но ведь уже почти полночь!
– А когда еще у меня будет для этого время? – Лифт устремился вверх, и Макс подарил Лютеции откровенный и честный взгляд, который всегда вызывал у нее недоверие.– Завтра мне необходимо уехать в Вашингтон, оттуда – в Чикаго, потом – в Сидней, потом – в Неваду и так далее. А дом выставят на продажу немедленно.
Двери открылись на их этаже.
– Подожди меня,– велел Макс Артуру.
Пока они шли по гостиной, Лютеция уточнила:
– То есть ты сюда завтра не вернешься, а сразу из Каррпорта направишься в аэропорт Кеннеди и улетишь на юг?
– Не вижу смысла возвращаться. Я возьму нужные бумаги и соберу сумку. Я в одиночестве нормально высплюсь, и у меня будет еще полдня, чтобы попрощаться... с домом.
«И с какой-то цыпочкой»,– подумала Лютеция. Интуиция ее никогда не подводила. Проследовав за ним в спальню, она заявила:
– Я еду с тобой.
Он резко остановился, словно налетел на невидимую стену, обернулся и произнес:
– Не стоит.
– Нет, поеду. Мне хочется. Ты прав. Я никогда не была там, и это – мой последний шанс. Теперь, когда я знаю, как много этот дом для тебя значит, я просто обязана быть там, когда ты будешь прощаться с ним.– Она нежно взяла его за руку.– Я хочу быть рядом с тобой, Макс. Я хочу помочь тебе пережить это.
– А не хочешь ли... У тебя так много дел здесь.
– Вовсе нет.– Она улыбнулась самой лучезарной своей улыбкой.– На следующие два дня мой график абсолютно свободен.
– Я не могу представить ничего более романтичного, чем поехать вместе с моим властелином в его замок и разделить с ним прощальную ночь там, у камина. Признайся, там ведь есть камин?
Макс попытался изобразить дружелюбную улыбку.
– Лепесток моей любви, зачем тебе это? Незнакомый дом. Масса неудобств. Ты будешь оторвана от привычной обстановки, окажешься в...
– Все, что мне нужно,– это ты, милый,– проворковала Лютеция. Затем, позволив тени сомнения набежать на ее лицо, она спросила.– Хотя... Ведь у тебя же нет иных причин ехать туда в одиночку, а?
– Конечно, нет, моя маленькая развратница.– Он спонтанно обнял ее и тут же отпустил.
– И ты знаешь это лучше меня, мой пушистый крольчонок!