В бабушкиных пальцах появился браслетик — обычный плетеный из ниток хвостик. Алиса сжала его в кулаке и жалобно попросила:
— Бабулечка, перестань, ты меня пугаешь!
— Ты… Ты не Ира?! — вдруг ясно уставилась на неё голубыми глазами старушка и застонала, словно от досады. — Алисонька, детонька… Не тебе… Да ладно… Пусть так…
И захрипела страшно, задыхаясь. Потом хрип оборвался, веки закрылись, и бабуля обмякла на кровати. Алиса смотрела на неё, не понимая, не желая понять очевидное. Бабуля умерла на её глазах! Бабулечка… Её больше нет… И никого рядом не было! На миг стало жутко, словно сердце остановила чья-то жестокая рука, сжав до боли, но тут же отпустила, вернув возможность дышать. Алиса осторожно попятилась, наткнулась на стул и опустилась на него. Внезапно успокоилась. Смерть не страшна. Вот был человек — и нет его. Просто бабуля куда-то ушла, далеко, насовсем, но плакать не надо. Не стоит. Всё будет хорошо…
Алиса и не плакала. Она просто сидела на стуле, сжимая нитяной браслет в кулаке, пока не пришла бабушка, не закричала страшно… Пока не вернулась мама и не увела Алису на кухню, где Женька клялся и божился, что ничего не слышал, а потом повторял: "Во даёт бабуля! Во даёт!" Алису заставили выпить рюмку кисловатой наливки, тормошили, что-то спрашивали… Ей было не то что пофиг, а такое чувство, что она парит над всей суматохой высоко и далеко…
Кто-то приходил, уходил, вроде, был врач и милиция, потом соседки возились в комнате, тихо, но деловито. Мама сновала в дверях туда-сюда, бабушка, тихонько плача, готовила у плиты. Приехал папа, обнял по очереди всех и задержал в руках Алису, всё что-то спрашивал у неё, но она отвечала коротко и иногда, казалось, не в тему.
Очнулась она только за столом. Бабушка накрыла скромный ужин, папа выставил две купленные бутылки водки, быстро помянули покойницу, и разговор перешёл на практические вопросы. Алиса пришла в себя на мамином возгласе:
— А может, ну её, квартиру? Продадим, ремонт сделаем в нашей?
— Алиске по дарственной завещана, — возразила бабушка. — Бумагу я сама у нотариуса заверяла.
— И что, она каждый день из Чертаново в универ будет переться? Полтора часа ж!
— Зато своя квартира! — веско ответил папа. — У нас всё есть, какой ещё ремонт тебе надо? А у девки хоть угол будет, куда мужика привести!
— Валя!
— Папа!
— Чего смотрите, как две тёлки на лугу! — фыркнул папа. — Что естественно, то не безобразно!
— Зять прав, — кивнула бабушка. — Да и бабуля так решила.
— Вот всё Алиске, всё! А мне ни дара, ни квартиры, — пожаловалась мама, разливая водку по рюмкам. Над Алисиной задержалась, потом наполнила, как всем, до края, а на удивлённый взгляд Алисы ответила: — Пей уже, совершеннолетняя, помяни бабулю!
— Дар-то при чём? — поморщилась бабушка. — Вечно ты, Ирка, приплетёшь Ваньку к Маньке!
— Какой ещё дар? — не поняла Алиса. — Бабуля что, экстрасенс? Была?
— Не слушай ты её, — бабушка успокаивающе похлопала Алису по руке. — Травами она лечила, шептала помаленьку, да я в это не верю! А Ирка вон — верит, ну и пусть ей!
— Верю! Зря я, что ли, медсестрой стала? Она меня готовила!
Мама была явно не в себе, и это можно было понять. Бабулина смерть потрясла их всех. Ведь ещё недели две назад старушка ходила на свои лесные прогулки, хлопотала по хозяйству, бодро звонила и по телефону просила привезти то рыночного творога, то чая из китайского магазина. И вдруг… Приступ астмы, скоропостижная смерть… Но разговоры о даре явно были лишними. Сделали из бабули чуть ли не ведьму! Да ещё и её, Алису, за дар какой-то упрекают… А вот квартира — это хорошо! Это суперский подарок, умно бабуля придумала. Хотя, если задуматься, кому ещё завещать квартиру? Из молодёжи в семье только она да Женька, но ему вроде бабушкина двушка отойдёт, так говорили всегда. А мамин брат, дядя Лёня, уже лет десять как живёт в монастыре — не то послушником, не то монахом — и возвращаться в мир не собирается, поэтому жилплощадь ему ни к чему.
Мысли прыгали с места на место, вероятно, радовались хозяйкиному сумбурному настроению, а Алиса всё никак не могла сосредоточиться на чём-то главном. Точнее, ей казалось, что за толпой дурацких рассуждений прячется одна важная мысль. Увы, недоступная, зараза. А тут ещё папа решил стукнуть кулаком по столу, отчего тараканы в голове смолкли и испуганно шмыгнули по углам.
— Да вы что, с дуба рухнули обе?! Тёща училка, жена, бл*ть, медсестра, про ведьм разговорились! Втираете мне, менту, тьфу, бл*ть, полицейскому, что бабуля была ведьмой!
Женька подал голос от края стола:
— Ведьма, пока дар не передаст, помереть не может. Она те чё-нить передала, Алис?
Алиса машинально покачала головой. Браслетик? Вот он, в кармане. А больше ничего.
— Евгений! Если и ты не прекратишь эти глупости, останешься без телефона, компьютера и карманных денег! — папа сердито зыркнул на брата и отправил в рот полкотлеты. — Совсем у вас с этими интернетами крышу снесло!
— А я чё, я только сказал, чё слышал, — Женька пожал плечами и вернулся к пабликам в контакте. — Уже и говорить нельзя стало…
— Думать надо мозгами, а уже потом рот открывать, — папа налил всем по рюмке и пристально оглядел семейство: — Это ко всем относится! Ну, за бабулю, чтоб ей земля была пухом.
— Так не закопали ж ещё, — возразила бабушка. — Чтоб её приняли в царство небесное!
— А сорок дней? — подозрительно спросила мама. — Сорок дней же душа между живых мается…
Папа выпил рюмку и резко встал:
— Бесноватые. Женя, Алиса, поехали домой! А вы, — бабушке с мамой, — когда упьётесь и чертей начнёте гонять по квартире, позвоните.
В машине он тихо сказал Алисе, пока мотор прогревался:
— Не слушай мать, совсем она сдурела на старости лет. Бабуля всю жизнь проработала фельдшером, ни ног, ни рук не жалела для больных, а на пенсии ещё и санитаркой подрабатывала. Хорошая была женщина, душевная. А они — ведьма, ведьма… Мне в молодости ногу прострелили — ты ещё под стол ходила — бабуля меня вылечила, а не медики-хрендики эти…
Папа помолчал и добавил:
— Может, и лучше, что ты с ней была в последнюю минуту. Ты у меня умная, не такая, как мать. И душевная, прямо вся в бабулю…
— Пап, а правда, что она травами лечила? — спросила Алиса, явственно ощутив запах сушёного сена, который пропитал бабулину квартиру, казалось, навсегда.
— Правда, — неохотно ответил папа, осторожно трогая машину по обледенелой мостовой. — Но она много читала специальной литературы. Научной! А не шаманской какой-нибудь! Так что не думай об этом…
Она старательно не думала. Умирающая бабуля стояла перед глазами, пока они ехали до дома, пока Алиса мылась в душе и чистила зубы. Было очень страшно при мысли, что бабуля приснится во сне. Браслетик из джинсов Алиса переложила в сумку, но что-то подсказывало ей, что не в нитках дело. Она даже хотела погуглить про ведьм, но в последний момент решила, что не стоит. Всё будет хорошо. Это просто у всех шок от смерти родного человека. И у неё самой тоже шок. Уснуть бы и забыться…
Уснуть удалось на диво быстро, мало того, Алиса осознавала, что спит. Она даже поразилась. Такого с ней ещё никогда не случалось: сознательно изучать сон и с любопытством думать, что же случится дальше.
Платье с корсетом и широкой юбкой-колоколом делало её похожей на Анжелику из фильма. Алиса коснулась пальцами головы и с недоверием глянула на себя в огромное тусклое зеркало на стене. Причёска, бог мой! Кудри, локоны, заколочки, шпилечки, бабочки и цветочки! Прям графиня де Монсоро! И кружевные воланы, спадающие от локтей на юбку… А колье на шее — сапфиры с бриллиантами!
— Это не сапфиры! — раздался из-за спины знакомый голос. — Это голубые алмазы, очень редкие. Но что делает на тебе моё фамильное ожерелье?
Обернувшись, Алиса увидела Фёдора. Он стоял, прислонившись к косяку, руки сложены на груди, а из-под рукавов с золотыми галунами небрежно торчат кружевные манжеты. Шпага на боку… Шляпа с пером брошена на комод… Прямо французский король! Нифига себе косплей!