- И такого нет.
- Значит, Курочкина.
- Вы хотите сказать, Булочкина, - вышел Булочкин из угла.
- Да, именно его украли.
- Как видите, он нашёлся, - твёрдо сказал Колобок. - Скоро и вашего Васю найдём. Осталось только выяснить, что это такое - бел. пл. около нов. гор.?
- Я же говорил - это белый плов, - сказал Булочкин.
- Нет. Я думаю, это совсем другое.
Колобок наклонился к Булочкину и сказал ему на ухо:
- Бел. пл. - это белая плита. А нов. гор. - это новый горнист. Я недавно видел одного нов. гор. у одной лод. стан.
- Где-где? - переспросил Булочкин.
- У одной лодочной станции.
Колобок повернулся к посетительнице:
- Гражданка Вера Антоновна, вы остаётесь за старшую. Мы идём на операцию.
- А кого будут оперировать? - испуганно спросила Вера Антоновна. - Вы что - ещё и врач?
- У нас версия, бабуся, - успокоил её Булочкин. - Идти на операцию - значит, кого-то задерживать. Давайте ваши кастрюли.
- Ничего не понимаю, - заволновалась бабуся. - Кого вы будете задерживать кастрюлями?
- Одного мал. мал. То есть маленького мальчика.
- Отставить разговоры! - приказал Колобок. - Ждите нас, и мы вернёмся. С поста никуда не уходить! На телефонные звонки отвечать! Вот вам рация. Если она заскрипит, нажмите кнопочку.
Они распахнули дверь и скрылись в вечереющем воздухе.
В парке быстро темнело. И он быстро опустел. Только шуршали ежи на аллеях. Бабушки и деды сдавали велосипеды, которые они брали напрокат. В кружке электросварки догорали последние электроды. Ослик с тележкой был уже осликом без тележки. Его на поводке вёл домой старенький и маленький осликовый ямщик.
- Шеф, - сказал Булочкин, - если будет опасность, я вас прикрою.
- Опасностей не будет, - ответил Колобок. - Будет сырость. И надо прикрываться одеждой.
Поэтому они зашли в мастерские парка и вытащили из шкафчиков две телогрейки. В этой одежде они ничем не отличались от парковых ночных сторожей.
- А теперь к лодочной станции, - сказал Колобок. - Будем сидеть в засаде около нового горниста.
Они поставили на бел. пл. (на белую плиту) кастрюли из-под котлет и последний пакет молока. Сами забрались в кусты и залегли.
Тихо тикали сверенные часы. Кружились звёзды. Колобка никто не беспокоил. А Булочкину не везло. Его постоянно кусали то комары, то муравьи. На него садились летучие мыши. Изредка по нему пробегали ежи.
- Внимание! - вдруг сказал Колобок. - Слышите?
- Что? - спросил Булочкин. Потому что он слышал множество разных звуков и шумов: звук тормозящего трамвая за забором парка, звуки музыки с танцплощадки, звук метлы дворника, подметающего парк, лай собаки, голос человека: «Развели тут собак» - и т.д.
- Вёсла плещут! - сказал Колобок.
И Булочкин точно услышал плеск вёсел и лишний раз поразился умению Колобка выделить из тысячи звуков самый нужный.
Послышался стук лодки о причал, и кто-то стал карабкаться вверх по склону берега.
- Когда он подойдёт, задержите. Это Вася, - приказал Колобок.
- Намёк понял, - шёпотом ответил Булочкин.
- Это не намёк. Это приказ.
Сам Колобок отполз в сторону и исчез. Булочкин собрался, как стальная пружина перед взрывом.
Он увидел, что к бел. пл. около горниста подобралась какая-то тень. Тень нагнулась, одной рукой взяла кастрюлю из-под котлет, а другой взяла пакет молока. Тень зубами надорвала пакет и стала пить молоко.
Под луной стояли две скульптуры: мальчик с горном и мальчик с пакетом.
Булочкин пружинистым прыжком вылетел из кустов и сказал:
- Ваша игра проиграна! Руки вверх!
Мальчик с пакетом от неожиданности вздрогнул, закричал: «Мама», стукнул Булочкина кастрюлей и полетел вниз к воде.
У Булочкина засверкало в глазах. Чтобы не упасть, он ухватился рукой за нового горниста. Постоял секунду, потом бросился вниз, в погоню. В два прыжка он достиг края берега и кубарем рухнул вниз.
Он хотел сказать: «Стой. Держи его!»
Но получилось:
- Ой… буль-буль его!