— К сожалению, пришлось покинуть дом…
— Ты отчаянный парень, Шаду. Работы будет много, платить буду раз в две недели. Сумма небольшая, но на жизнь хватит. Кстати, жить можешь здесь.
— Вы ведь едва меня знаете, мисье Деданж. Почему вы доверяете мне?
— Я доверяю всему, что посылает мне Всевышний. Когда-то мы с женой остались ни с чем, пытаясь покорить этот город. Разочарованные, усталые, обездоленные, мы со слезами наблюдали, как за долги опустошают наш дом. С лицом, полным лживой уверенности, я безнадежно успокаивал любимую. Я сказал себе тогда: «Это конец». Случайность или нет, но вдруг к нам подошел мужчина, который, видимо, сочувствовал происходящему со стороны. Спокойным, едва ли не тоном проповедника, он обратился к нам. Я хмурым видом выслушал предложение незнакомца о работе и о том, что он сможет выделить нам уголок при библиотеке. Его блестящие глаза и цыганское морщинистое лицо лишь вызвали во мне опасение. Я недовольно спросил: «Почему же вы доверяете тем, кого совершенно не знаете?». Мужчина скромно улыбнулся и, подняв вверх плечи, ответил: «Вы действительно правы, я совершенно Вас не знаю, но мне знакомо чувство отчаяния, которое вы сейчас испытываете, — и вот ему я бы точно не стал доверять». Незнакомца звали Рами. Моя жена стала работать старшим библиотекарем, а я водителем у него. Эта мастерская — подарок этого замечательного человека. Благодаря ему я понял, что любая боль, несчастье или же отчаяние — лишь мимолетный кадр в долгой пленке под названием жизнь. Мы с Рами стали одной семьей. Он много раз со смехом вспоминал первый день нашего знакомства… Когда человек перестает верить в людскую доброту, он черствеет, Шаду. Недоверие сопровождает его, нашептывая всяческую ерунду про окружающих.
Очарованный историей, я с интересом спросил:
— Месье Деданж, а где сейчас Рами?
— Он давно уже умер, юноша. Каждый день благодарю его за появление на моем пути, ведь когда-то он вдохнул жизнь в почти мертвого меня.
Я испытывал симпатию к этому светлому старику. Как же мне хотелось поделиться с ним своей историей о перерождении и о прошлой жизни. Но здравый смысл останавливал меня. Воодушевленный, я поднялся, протянул руку и сказал:
— Я с радостью приму Ваше предложение!
Месье кивнул головой, опустил глаза и тихонько начал:
— Шаду, я бы непременно пожал твою руку, если бы имел такую возможность. Жизнь посчитала, что во мне есть кое-что лишнее.
На мгновение я потерял ход мыслей. Но затем все мои наблюдения слились в неопровержимое заключение: необычайно длинные рукава халата, мольберты по пояс, книги на рояле, ноги, измазанные в красках, — маэстро был безрукий.
Грустная улыбка на лице Деданжа явилась для меня сигналом, и я не осмелился просить его поведать, пожалуй, трагичную историю. Я не испытывал чувства жалости к его физической ограниченности, наоборот, был глубоко тронут внутренним оптимизмом этого яркого старика. Какой силой должен обладать человек, чтобы принять и полюбить свои слабости?
Мне вспомнилась одна история из прошлой жизни. Как-то раз, бездумно прогуливалась по запутанным улочкам города, я наткнулся на неумолкаемый звон колокольчика. Следуя за ним, я спустился в многолюдный подземный переход. В инвалидном кресле сидел парень, который был полностью парализован. Он мог лишь только поворачивать голову в стороны, встречая улыбкой прохожих. С ним рядом готовились к выступлению музыканты. Вдруг шумный рой людей принялся умолкать. Причиной этого послужило дивное мужское пение, трогавшее за самые тонкие нити души. Спешка сбавила темп, и толпа зевак окружила того самого парня, минуту назад казавшегося бедолагой. Он пел о том, как жизнь прекрасна. Сжав веки, через которые сочились слезы, он дарил людям всего себя. Музыканты плавно подхватывали ритм, превращая все происходящее в чудо. Я смотрел, чувствуя горький ком в горле. Кто-то удивленно заявил: «Смотрите, что инвалид вытворяет». Это фальшивое восхищение, которое возомнило, что имеет наглость классифицировать людей, низвергнулось из пасти человека с ограниченным интеллектом. Я же слушал пение героя с храбрым сердцем, для которого инвалидность была лишь физическим препятствием. Ведь свои «прошлые десять лет» я прожил как инвалид. Бог дал мне все, что нужно для счастья: сильные руки и ноги, светлую голову, возможность видеть. В ответ на бесценный подарок я неблагодарно злословил жизнь, обвиняя все и всех вокруг в своих бедах. Так легко поместить свою душу в мир барьеров, опустошить, парализовать ее. Для жалоб нужен только рот. Так зачем же нам руки, если не надо держаться за мечту? Зачем ноги, если лень идти вперед? Зачем нам глаза, если столь уж мир жесток?
Я был уверен, что некая чудотворная сила привела меня в мастерскую мисье. Я никогда не верил в случайности. Теперь же с радостью был готов принять испытания и уроки новой жизни, уготованные мне судьбой.
— Пойдем, Шаду, я покажу тебе твою комнату, — ободрившись, начал маэстро.
Мы спустились вниз. Он попросил меня достать ключи из письменного стола и указал на запертую дверь справа от кухни. Сгорая от нетерпения открыть неизведанную комнату, я спешно повернул ключ и оказался внутри маленькой, грустной комнатушки. Мои ожидания были растоптаны обычностью помещения. Кровать, шкаф, стол. Только лишь большое окно, смотревшее на фасад грязного здания, приветливо встречало меня.
— Пусть она будет отражением тебя, Шаду. Комната пуста и обессилена, но со временем ты полюбишь ее и сможешь превратить в произведение искусства.
И действительно, помещение напоминало мне мою жизнь. Как же долго я был заперт в себе, а ведь все, что нужно было сделать, это открыть окно в мир: добавить красок, свежести, вдохновения, знаний. Для существования многого не надо: кровать, шкаф, стол… А ведь подобно этой комнате можно наполнять свою жизнь частицами счастья и любви: повесить картины из ярких воспоминаний, нарисовать карту мечты, собрать здесь все дорогое и любимое. Такую жизнь будет жалко оставлять, такая жизнь будет примером, такую жизнь захочется заново пройти.
— Месье Деданж, все, что у меня есть сейчас, это благодарность. Я обещаю, что щедро заплачу Вам за ваше добро.
— Истинно ценное не измеряется деньгами, юноша. Будь спокоен. Молодому организму необходимо как следует отдохнуть. Завтра тебя ждет много работы.
Маэстро покинул комнату. Я медленно подошел к окну и взглянул на усеянное миллиардами светлячков небо. Я никогда не молился, да и не знал, кому адресовать свои просьбы и послания. Но сейчас душа наполняла меня словами, которые просились отправиться в путешествие по бесконечной вселенной. Закрыв глаза, я начал: «Я счастлив и благодарен за бесценный подарок, который ты даровал мне. Спасибо, что я проснулся сегодня утром, Мои глаза видят этот мир. Я жив и здоров. Спасибо за моих чудесных родителей, спасибо, что оберегаешь их. Спасибо за моего верного друга Лимерция. Я благодарен тебе за знакомство с месье Деданжем. Спасибо за каждую прожитую минуту: горестную и радостную. Ты даешь мне силы в трудные минуты, посылаешь мне испытания, чтобы научить ценить жизнь. Я люблю тебя и сделаю все, чтобы ты гордился мною».
Я почувствовал легкость, словно кто-то выслушал меня. Захотелось улыбнуться в ответ звездам. Сердце окутало теплом. Грустно было прощаться с этим удивительным днем, но и радостно было в ожидании нового. Шквал мыслей стих, и я спокойно уснул.
Я вижу властный океан. Солнце слепит глаза, а песок обжигает босые ноги. Не понимаю, где я, но мне здесь хорошо. Светлая девушка в легком белом платьице зовет меня с собой. Я бегу вслед за ее звонким смехом, но не могу разглядеть лица. Затем она, как перышко, взмывает в воздух и призывает меня делать то же самое. Я прихожу в восторг оттого, что мне удается взлететь. Я продолжаю преследовать незнакомку, пролетая над городом. Но затем тучи сгущаются, и я теряю из виду таинственную девушку. И вдруг я начинаю стремительно падать вниз. Страх сжимает меня целиком, и я осознаю, что все происходящее — сон. Я падаю на больничную кушетку. Впереди ко мне спиной стоит та самая девушка в белом платьице.
— Кто ты, что ты от меня хочешь? — дрожащим голосом спрашиваю я.
Незнакомка, с бледными белыми глазами, холодным голосом отвечает мне:
— Я та, с кем встречи тебе не избежать, ничтожество!
Попытка бежать не удается. Я с ужасом понимаю, что у меня нет ни рук, ни ног
Захлебываясь от страха, я открыл глаза и поблагодарил небеса за то, что все происходящее было сном. Солнце успокаивало первыми лучами, разгоняя все ночные кошмары и тревоги. Я окинул взглядом комнату, чтобы окончательно убедиться, что покинул мир грез. Поднявшись, первым делом я устремился к окну, чтобы поприветствовать новый день. Город просыпался, скидывая туман, словно одеяло, которое так заботливо укрывало городские улицы. Всеобъемлющую тишину по-хулигански пронизывали крики птиц. Одни за другими, подобно звездам на небе, зажигались окна домов. Мне всегда нравился Хегри одиноким, без людей. Он смотрел на меня грустными глазами, как будто брошенный ребенок. Столь невинный, недоверчивый, запуганный, мечтавший лишь о ласке и любви. С появлением первых людей город прятался, надевая маску безразличия. На столе я обнаружил аккуратно свернутую записку. Изящным почерком на ней было адресовано послание мне:
— убрать мастерскую
— помыть посуду и окна
— купить продукты
— купить масляные краски и набор кисточек (деньги ты найдешь в столе).
«Да, долгожданный посудомойщик наконец-таки появился», — с улыбкой подумал я.
Я ненавидел уборку, но в этот раз делал ее с особым энтузиазмом. Разгребая порванную бумагу в мастерской, я увлеченно старался сложить из обрывков некогда бывшие картины. Некоторые возрожденные мною работы поражали своей глубиной. Боль, отчаяние, безысходность были отражены столь безупречно, что я невольно подвергался влиянию этих чувств. Почему маэстро так жестоко прервал жизнь этих произведений? Я не осмелился избавиться от них и решил затаить шедевры у себя.
Эту часть мастерской я назвал «темницей месье Деданжа». Я представлял его мучеником, обессиленным узником этой непреодолимой тюрьмы. Маэстро предавался страданиям здесь, испытывая разрушающее чувство вины, лишившее его свободы. Он знал, что больше никому не нужен, и в ожидании судного часа отдавал все чувства краскам. Мисье выплескивал крики души на холст, швырял в гневе кисточки, злословил портреты, ненавидел эти дряхлые стены. Не с кем разделить отчаяние, некому принять боль.
Но тут, за дверью, был другой мир. Я назвал его «чистилищем месье Деданжа». Словно отпустив грехи и простив все зло, он впустил в душу самое светлое, прекрасное, святое. Каждый штрих был идеален, каждая деталь олицетворяла любовь. Здесь было безопасное убежище, пусть в одиночестве, но в союзе с добрыми намерениями. Да, я вне всяких сомнений был убежден в безграничной жизненной силе этих стен. Мир внутри Месье был поделен на рай и ад и воплотился в действительность, поделив эти комнаты.
Возле рояля покорно ждала своей участи картина с изображением мальчика. Я заботливо укутал ее в белую ткань и направился во владения города. Я был другой. Иначе смотрел, уверенней шел, замечал лица людей, улыбался, наплевав на то, что не встречаю взаимности. Мою маску безразличия украли. Наконец-таки я проснулся внутри сновидения, осознал себя. Скованность, присущая мне, исчезла, страхи развеялись. Я чувствовал движение каждой секунды, перетекающее из минут в поток, стремящийся вверх и превращающийся в фонтан из часов. Сердце, дыхание, тепло рук — я живой. Хотелось идти пешком, хотя заведомо знал, что приют находится на другом конце города. Я радовался усталости в ногах, и от этого лишь сильнее ускорял шаг, превращая его в бег. За эти несколько часов я узнал о городе больше, чем за всю свою «прошлую жизнь»: видел грозные скульптуры неизвестных мне людей, чувствовал сладкий запах булочной, слышал нелепое пение птиц в сквере. Заблудился, растворился в организме города. Я плыл в ожидании увидеть неизведанные горизонты, хотел стать первооткрывателем и назвать потайные уголки в честь себя.
Невольно я наткнулся на испорченное здание, обнесенное строгим, ржавым забором. Очередное потухшее произведение искусства. Архитектурное творение, которое теперь напоминало крепость для заключенных. С сожалением я осознал, что это был хегринский приют.
Мою персону встречали сотни детских обнадеженных глаз, которые пристально наблюдали за мной через оконные стекла. Меня вышла встречать пожилая женщина, которая с опаской наблюдала за моим приближением.
— Кто Вы и что Вам нужно, юноша? — без колебаний спросил комендант
— Здравствуйте, меня зовут Шаду. У меня есть подарок, который необходимо передать, — рваными предложениями ответил я.
— Для кого?
— Я не знаю, это сложно объяснить…