Оглядевшись, он увидел неподалеку и говоривших. За резным столиком сидела и пила кофе (впрочем, не только кофе) довольно странная компания. Первый — высокий и худой, гладко выбритый мужчина в клетчатом спенсеровском пиджаке с типично немецким лошадиным лицом и редкими волосами. На переносице господина было водружено пенсне в золотой оправе, придававшее облику господина оттенок некоей надменности.
Второй — молодящийся полноватый мужчина лет за сорок с характерным семитским носом, аккуратно расчесанными бакенбардами и с сигарой в зубах. На мизинце его сверкал перстень с крупным бриллиантом, несомненно, настоящим. Одет представитель Израилевых колен был безукоризненно — смокинг, серый атласный жилет и белоснежный, накрахмаленный воротничок.
Третий… Третьей была дама, вернее, молодая девушка лет не больше двадцати трех.
На ней был светло-синий дорожный костюм с коротким жакетом, узкая юбка выгодно подчеркивала длинные ноги. Ее волосы, выбивающиеся из-под шляпки, отливали бледным серебром. Большие глаза, точеный изящный подбородок, яркие губы…
В руках у девушки была небольшая записная книжка на шнурке, свисавшем из кармана чуть ниже лифа, и золотой карандашик. Кто интересно из них русский?
— Вы позволите присесть? — подойдя к троице, осведомился он на английском, и зачем-то протянул иудею визитную карточку.
— Разумеется! — по-русски ответил незнакомец, мельком пробежав ее газами. — О, приятно встретить земляка на этом, так сказать, плавучем Вавилоне!
Он перехватил руку Юрия вялой ладонью и мелко ее потряс.
— Вы, стало быть, господин Юрий Ростовцев?! Представьте, наслышан! Дело братьев Поджигайловых… Здорово вы тогда управились с ними! Позвольте представиться — Бонивур Петр Саулович! Коммерсант! Магазин готового платья в Гродно и антикварная лавка в Петербурге на паях с братьями Гроссманами!..
«Вот даже как?» — Юрий тут же пожалел о решении присоединиться к незнакомцам.
Но тут в разговор без лишних церемоний вступила девушка.
— А я Элизабет Блейд! — с очаровательным американским акцентом сообщила она. — Для друзей Лиз. Мистер Йурий, что вы думаете о порядках на нашем «Титанике»? Мы как раз обсуждали их перед вашим появлением. Я рассказала мистеру Питеру и мистеру Отто, что на «Лузитании» можно было выпить в любое время суток… — сообщила она. — А на нашем корабле свет в салоне погасят в одиннадцать часов, и закроют в полночь.
Девушка нахмурилась.
— Этот распорядок выдумал какой-то старый зануда. Полночь — это слишком рано! Но умные люди готовы ко всему, — и хитро улыбнувшись, Элизабет вытащила из кармана на юбке плоскую серебряную фляжку. — Позвольте вас угостить в честь знакомства!
Проглотив горьковатое янтарное бренди из крошечного металлического стаканчика-крышки, Юрий мысленно покачал головой. В прежние времена курительные салоны на кораблях были не для дам, которые после трапезы чинно удалялись в каюты или свои дамские салоны пощебетать о модах и посплетничать. А мужчины могли спокойно вспоминать острые анекдоты с «merde» и «ass» и вкушать спиртное покрепче столового вина.
Теперь, выходит, времена другие, хотя в России, скорее всего, и сейчас пароходные служители вежливо попросили бы представительниц слабого пола покинуть неподходящую компанию.
Официант между тем поднес им еще кофе, не забыв и Юрия.
Кофе был приготовлен по-венски, украшенный взбитыми сливками и сопровождаемый стаканом воды со льдом. Такой кофе Юрий обожал, по его мнению, он вполне мог соперничать с настоящим кофе, какой заваривают турки и арабы. (Все прочие разновидности этого напитка рядом с ними — просто коричневая бурда).
— Да! — воскликнула американка. — Я только что выслушала очень захватывающий рассказ мистера Отто. Как он плыл на маленькой шхуне по Ледовитому океану в Архангельск из… — она чуть запнулась, — D’judinki. Они попали в туман, сбились с курса и их выбросило на берег на острове Новая Земля. Они приготовились зазимовать на этом диком берегу, где их ждала смерть от голода и холода, но мистер Отто с тремя товарищами вышел на шлюпке в море и добрался до рыбацкого селения, и все были спасены!
— Ох, тысячу извинений, — видимо, она заметила недоумение на лице Ростовцева. — Я журналистка, потому иногда и кажусь бесцеремонной. Пишу для «Нью-Йорк Геральд», ну и для прочих журналов, но мечтаю создать свой!
Юрий про себя сделал зарубку на память. Журналистка, что ж тут удивительного, пишущие в газеты дамы теперь есть везде и даже в России.
— А еще мечтаю, — продолжила между тем американка, — в одиночку совершить кругосветное путешествие в семьдесят девять дней, посрамив мистера Жюля Верна! Но сперва, наверное, надо посетить вашу страну, вот мистер Нольде говорит, что мне нужно обязательно увидеть Сибирь!
«Нольде? Черт побери!! — Ростовцев только что не открыл рот от изумления. — Вот так встреча!»
Старший лейтенант Российского флота в отставке, кавалер ордена Святой Анны второй степени и ордена Святого Георгия четвертой степени, открыватель трех островов в северных морях и герой Цусимы барон Отто Оттович фон Нольде, покровительственно взирал на него из-под пенсне.
Этого человека Юрий видел только раза два и то мельком на заседании Географического общества шесть лет назад. Тот тогда, впрочем, был в мундире при орденах и с бородой…
— Простите, Отто Оттович, — Ростовцеву потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. — Я вас сразу не узнал…
— Да, господин Ростовцев, я вот вас тоже не сразу припомнил, — милостиво кивнул барон. — Мы виделись на докладе у Вилькицкого, нас даже представил господин Обручев… Ваша статья о географии Анабарского плато вызвала тогда немалый интерес!
— Так вы коллеги? О, я, оказывается, очутилась в компании знаменитых русских путешественников! — в восторге хлопнула в ладоши Элизабет.
— Ну… что касается меня, то я давно оставил стезю странника, — пробормотал по-прежнему растерянный Ростовцев. — Теперь у меня другие… дела: наследство, адюльтеры, потерянные завещания и сбежавшие приказчики.
— Я, кажется, догадалась, — хитро прищурилась Лиз. — Вы частный сыщик, мистер Джордж!
— Вы угадали, госпожа Блэйд! — улыбнулся Бонивур. — Причем сыщик, имеющий некоторую репутацию среди понимающих людей!
— Не вводите даму в заблуждение сударь, — растянул губы в улыбке Ростовцев. — В России не существует частного сыска…
— Да? — искренне удивилась соотечественница Ната Пинкертона. — А почему?
— Такова воля нашей верховной власти, — коротко ответил Юрий. — Так что я всего лишь стряпчий, скромный стряпчий по уголовным и гражданским делам, даже не аккредитованный при нашей городской судебной палате…
— Однако… — покачала головой Элизабет.
— Мистер Юрий немного преувеличивает, — встрял антиквар. — И верно, частного сыска в России не имеется, запрещен-с. Но вот частные сыщики имеются.
— Ну да! — кивнула Лиз. — Я помню, писали… А еще был этот… Ну такая странная фамилия… Пандорин? Фандурин?
— Неужели этот тип успел наследить и в Америке? — презрительно осклабился фон Нольде. — Помню, мой знакомый сочинил в свое время эпиграмму.
И с чувством продекламировал по-французски:
Элизабет совсем не смутилась, а звонко рассмеялась, а Ростовцев мельком посетовал на дамскую эмансипацию. Конечно, прогресс прогрессом, но всему же есть границы!
Нет, определенно был резон в том, что в прежние времена дам не пускали на подобные мужские сборища.
— Кстати, тот человек, о котором вы говорите, собственно и не сыщик, а всего лишь удачливый авантюрист, — продолжил Отто Оттович. — Я не знаю подробностей, но факт есть факт, все свои дела он провалил, — и Нольде как-то еле заметно подмигнул Ростовцеву. — Вот Юрий Викторович подтвердит…
— Я не интересуюсь великосветскими сплетнями, — покачал Ростовцев головой, не удержавшись, чтобы не подпустить шпильку. — Мое дело маленькое — поиски сбежавших невест и фальшивые векселя!
— Но в таком случае, что вы делаете на «Титанике», мистер Йурий? — осведомилась Элизабет.