- Так ты еще и брат Робби Дан Дхуна, к тому же. - Собачий Вождь выплюнул кусок жвачки и вдавил его в грязь каблуком сапога.
- Ну, ты еще молодой, и по справедливости мало знаешь о переговорах, иначе ты бы лучше знал, как выдвигать требования. - Быстрый взгляд на Гая Морлока. - Лишение человека его достоинства, как видишь, заставляет его чувствовать себя медведем, загнанным в угол. Сейчас я не могу говорить от твоего лица, Брим Кормак, но я видел человека, помятого таким медведем. Он потерял левую руку и три пальца на правой, и хотя костоправ залечил его раны и спас его, тот никогда не благодарил его за это. Просыпался от ужаса каждую ночь, видишь ли. Напивался каждый день. - Собачий Вождь остановился на миг, чтобы стряхнуть капли дождя со щетины. - По мне, я считаю, что не потеря руки разрушила его. Это была память о нападении. Старого медведя, невезучего и приведенного на грань безумия, - это представляет, пожалуй, самую страшную вещь, с которой ты можешь когда-либо встретиться.
Темные глаза холодно блеснули, когда сентенция неожиданно завершилась. Брим почувствовал, как жар от предупреждения зажег его щеки. Это вождь Бладда, осознал он вполне, наконец. Самый опасный человек в клановых землях, и я, сидя здесь, угрожаю его внукам. Брим попытался сглотнуть, но во рту пересохло, и вместо этого его челюсть просто подозрительно щелкнула. В то же время он понял, что мышцы в руке с мечом разворачивали слабую боль в неминуемую судорогу. Он должен был что-то сделать - сейчас же - пока тяжелый клинок не начал шататься.
- Положите ваше оружие и отзовите своих собак, и я отпущу женщину и девочку. - Собачий Вождь начал перебивать, но Брим пробивался дальше, прекрасно понимая, что если у него не получится прямо сейчас, то не выйдет никогда. - Трое названных пойдут на восток с собаками. Когда через час я буду удовлетворен тем, как вы выполнили свою часть соглашения, я отпущу мальчика с вашим оруженосцем.
- Не давай ему ничего! - крикнул Гай Морлок из грязи. Его жестоко трясло; можно было услышать дрожь в его голосе. - Как только он получит мальчишку в свои руки, он пошлет своих собак назад, чтоб жестоко расправиться с нами.
- Нет, если он даст свое слово, - ответил Брим, глядя прямо на вождя Бладда. - А я дам мое.
Собачий Вождь не мигая смотрел на Брима. Мощь его правой руки - руки молотобойца, полагал Брим, - была так велика, что он держал девятифутовое копье на весу без малейшего напряжения. Бриму приходилось держать в руках копье Гая; его наконечник был покрыт железом, а торец уравновешен свинцом. Оно должно весить около двух стоунов [более 12 кг - прим. переводчика]. Даже мысли об этом было достаточно, чтобы руку Брима с оружием начала сводить судорога.
О боги. Плотно сжав челюсти, Брим старался удержать положение руки с мечом на должном уровне. Из терновника, расположенного ниже него, понимающими глазами смотрела бладдийка. Его рука явно начала трястись, и она считывала движения его меча. Медленно, не спеша, она сняла свой контроль над двумя детьми. Ее девичий помощник опасно блеснул, когда она дала себе возможность пошевелиться.
Говори, пожелал Брим вождю Бладда, когда жесткие, как проволока, мышцы наполнили его руку кислотой. Говори!
Собачий Вождь достал второй кусок жвачки, и затем передумал. Когда он вернул черный кубик в мешочек на поясе, над тучами поднялась луна и осветила холодным светом его лицо. Он стар, подумал Брим. И устал. Беспокойство о внуках заставило мышцы на скулах вздуться, как воробьиные яйца. И все же он до сих пор не ответил.
Брим не мог быть дольше уверен, что пальцы будут достаточно крепко держать рукоять меча. Отвратительное онемение волнами проходило через кончики пальцев. Мышцы поднятой руки жгло уже на фут. На мгновение Бриму показалось, что он сходит с ума, потому что все, о чем он мог думать, - если онемение поднимется достаточно быстро, то оно сможет просто погасить боль. Затем он услышал мягкий щелчок суставов, когда бладдийка начала подниматься. Внезапно он не смог больше держать меч, и плоской стороной клинок упал на круп кобылы.
- Даю тебе слово.
У Брима ушло мгновение, чтобы услышать слова Собачьего Вождя, и еще мгновение, чтобы осознать, что он сказал на самом деле. Бладдийская женщина поняла сразу и тут же опустила оружие. Она осторожно начала возвращаться в прежнее положение между мальчиком и девочкой. Взгляд ее зеленых глаз удержал взгляд Брима на миг, не выражая ни злобы, ни каких других чувств, что Брим посчитал для себя удачей. Вместо этого она словно бы сказала ему: Мы заключили наше собственное соглашение, ты и я. Она сохранила собственные действия, а следовательно, и уязвимость Брима, скрытыми от Собачьего Вождя, и в ответ она ожидала, что он сдержит свое слово. Брим был поражен и восхищен ею. Она бы убила его, эта женщина с морем седых волос, которая была стара настолько, что могла бы быть его бабушкой. Робби объяснял ему, что такое достоинство было прерогативой исключительно дхунитов. Робби был неправ.
Дождевая вода стекала с рукава Бримовой куртки вниз вдоль его запястья на большой палец. Он видел это, но этого не ощущал. Брим осторожно упокоил онемевшую руку на шее кобылы. Когда он поднял взгляд, то увидел, что Собачий Вождь ждет его ответа.
- Даю мое слово в ответ, - сказал Брим.
- Ты дурак, - вскрикнул Гай Морлок. - Бладдийской сволочи верить нельзя. - Игнорировать кланника, связанного клятвой, было трудно, но Брим знал, что должен это сделать. Небольшого кивка бладдийке было достаточно, чтобы она поднялась, держа за руку внучку Вайло Бладда. Девочка была прелестна, темные волосы и безупречный овал лица. Когда ее брат начал рыдать, она повернулась к нему и сказала совершенно ясно:
- Эван. Ты слышал Нан. Ты должен ждать здесь, пока этот воин не позволит тебе уйти.
Воин? Брим почувствовал стыд. Он не заслужил этого звания. Он не принес первой клятвы новика своему клану. И уже никогда не сделает этого.
Собачий Вождь ткнул Гая Морлока в бедро, грубовато, пятой его же копья:
- Поднимайся, парень, - скомандовал он. - Ты свободен.
Как только Гай с трудом поднялся на ноги, он бросил Бриму злобный взгляд, обещавший позже всяческие неприятности. Ощущения медленно возвращались к руке Брима, а он обнаружил в себе желание, чтоб нечувствительность сейчас перешла бы в голову.
- Джорди. Слезь с коня и помоги Гаю. - Увидев, что Джорди помедлил, Брим добавил: - Вождь Бладда отзовет собак к ноге.
На удивление, Собачий Вождь именно так и сделал, издав короткий свист, который собрал к нему всех четырех собак. Пятая, раненая сука, навострила уши и сделала слабую попытку встать. Ее таз был раздавлен, и когда она попыталась перевернуться на живот, ее задние лапы качнулись слабо и бессильно. Собачий Вождь дал команду остальным собакам, и они опустились на землю, как только он пошел к суке. Брим наблюдал, как он присел на корточки и обхватил ее голову руками. Даже сейчас, израненное, это существо потерлось носом о его ладонь.
Внезапно Собачий Вождь встал. Он держал копье Гая, и Брим отвернулся, когда он поднял его над собакой. Некоторые вещи были возможны только между человеком и его богами.
Когда все было кончено, Собачий Вождь сорвал горсть засохших стеблей овса и чисто вытер лезвие. Одна из четырех оставшихся собак тихо завыла, и полуволк успокоил свою стаю, слегка покусав ее членов за уши.
- Брим Кормак. - Собачий Вождь бросил окровавленную траву в грязь. - Прежде чем я уйду из этого места, как договорились, я хотел бы поговорить с тобой наедине.
Гай Морлок крикнул:
- Не ходи. Это ловушка. - Молочанин стоял, прислонившись к жеребцу Джорди, в то время как топорщик стоял на коленях перед ним, пытаясь стащить сапог Гая. - Бладд не имеет чести.
Брим хотел, чтобы все это было кончено. Он устал думать, и промок до костей.
- Брось копье, и я буду говорить, - сказал он вождю Бладда.
Жестким движением Собачий Вождь загнал копье в грязь. Древко вибрировало, пока он шел небольшое расстояние вниз и ждал, когда Брим присоединится к нему. Брим собирался остаться сидеть на лошади, но то же чувство уважения, что заставило его отвернуться, когда Собачий Вождь убивал суку, заставило его спешиться. Собачий Вождь мог быть его врагом, но он был в первую очередь вождем.
Собачий Вождь не тратил времени впустую в коротком разговоре.
- При твоем возвращении в Дхун я хотел, чтобы ты передать сообщение твоему брату. - Брим держал себя очень спокойно. Он не мог доверять себе настолько, чтоб кивать. Собачий Вождь принял его молчание за согласие. - Мне нужно, чтобы ты передал брату две вещи. Во-первых, ты должен сказать ему, что старые обиды должны быть забыты. В то время как мы боремся между собой, люди из города берут нас в кольцо, как волки. Когда они разглядят нашу слабость, они ударят. - Он сделал паузу, ожидая. Брим сделал наименьшее возможное движение, которое можно было принять за кивок. - И еще одна вещь. Скажи ему, что впереди дни темнее, чем ночи. - Эти слова коснулись Брима, как холодный ветер, что заставляет руки покрываться гусиной кожей. Он почти знал, что они означают, но когда он попытался уловить их смысл, их значение ускользнуло от него. Брим рассматривал лицо Собачьего Вождя. Так близко, что были видны даже вены в его глазах. Он был первым по длительности правления вождем в клановых землях, бастард, убивший своего отца и сводных братьев, взявший их сестру в жены, и произведший семерых сыновей. Он захватил дом Дхуна с помощью темных сил и потерял его, когда его второй сын покинул его. Когда-то у него насчитывалось около двадцати детей-внучат. Сейчас у него осталось только двое. Брим знал историю, и думал, что он знает этого человека, но, глядя на Собачьего Вождя, он понял, что там было много еще.
Он принял решение.
- Я не увижу своего брата какое-то время. Передайте ваше сообщение с кем-нибудь из мужчин.
- Как так?
Это был вопрос, который, как надеялся Брим, не будет задан. Глядя вниз на свою онемевшую руку, он сказал:
- На меня притязает вождь Молочного.
Собачий Вождь кивнул медленно и с пониманием.
- В обмен на набежавшие долги Робби Дан Дхуна.
Брим был рад, что это был не вопрос. Он не хотел говорить плохо о своем брате. Робби продал его Враэне Молочный Камень вместе с дюжиной мечей из водной стали и превосходным костюмом - доспехами, выкованными для Мойры Плакальщицы. В свою очередь Робби получил во временное пользование команду из шестисот воинов Молочного. Элитных бойцов на топорах и мечников, которые носили свои волосы покрытыми известью, и титуловали себя "Сливками''. Вместе с ними, добавленными к уже имеющемуся войску, Робби, наконец, командовал силами достаточными, чтобы вернуть Дхун.
Теперь, когда Дом Дхуна вернулся в руки Дхуна, молочане после выполнения условия должны были вернуться в свой клан, но Робби все еще держал их в своей власти. Многие битвы еще только предстояли: сражения с Бладдом, чтобы вернуть Визи, и с Черным Градом, чтобы вернуть Ганмиддиш; а еще сражения с армией из города, которая, по слухам, нарушила границы кланов на юге; и еще сражения с тем же самым Собачьим Вождем. Робби не просто собирался вытеснить Вайло Бладда, он задался целью уничтожить его.
Даже в течении пяти дней хаоса, что последовали за повторным взятием Дхуна, Брим наблюдал некоторые изменения в лояльности молочан. "Робби нуждается в нас'', - говорили они вполголоса. "Лучше продержаться здесь, пока его враги не будут убиты''. Такие мысли были не в интересах Молочного, но Брим знал по опыту, что Робби было трудно сопротивляться. Он побеждал, вот в чем дело. Что ни возьми, он это делал.
Брима интересовало, когда Враэна Молочный Камень поняла, что не получит своих мужчин назад.