«Да, — думал он, — тяжела работа финансиста. Никто тебя не понимает, стараешься, стараешься — и ничего хорошего не выходит. Каждый норовит тебя обидеть».
Тяжело вздохнув, Гопал взял уцелевший в бою телефонный аппарат и набрал знакомый номер.
— Алло, — раздался неприятный, резкий голос, — Делиб слушает!
— Это Гопал говорит, — сказал банкир, но его голос, сорвавшись, прозвучал каким-то отвратительным куриным клекотом.
— Кто, кто? — раздраженно переспросил бизнесмен. — Я не понял.
— Гопал говорит, — откашлявшись, проговорил директор. — Что делать, Делиб? Вкладчики пошли косяком, и все требуют обратно свои деньги.
— А как же охрана?
— Этих ребят увезли на «Скорой помощи», думаю, им придется несколько дней подлечиться, прежде чем они смогут еще что-то охранять.
На некоторое время телефон умолк, и Гопал решил, что связь прервалась. Он осторожно подул в трубку, оттуда раздался резкий голос:
— У тебя остается один выход. Сколько наличности в банке?
— В основном сейфе почти ничего нет, а в моем личном около десяти миллионов.
— Отлично. Я думаю, тебе пора исчезнуть…
Банкир еще несколько минут тупо слушал короткие гудки, потом положил трубку на рычаг.
— Пора исчезнуть, пора исчезнуть, — проговорил он неприятным голосом, передразнивая Делиба, — а куда? На луну улететь, что ли?
Оглядевшись, нашел кожаный чемоданчик, брошенный Виджеем, вытащил его из груды разбитого стекла. Щелкнув никелированными замками, он высыпал резаную бумагу.
Где-то на улице раздалось завывание полицейских сирен. Нужно было спешить. Гопал не стал тратить время на основной сейф — пусть хотя бы сотрудники банка получат зарплату. Он вынул из кармана связку ключей, отыскал на ней один со сложной фигурной бородкой. Подбежав к своему сейфу, замаскированному картиной, изображающей сине-лиловые дали Гималаев, он откинул пейзаж в сторону — для этой цели он был укреплен на специальных петлях — и вставил ключ в замок.
Сопя от напряжения, сунул руку в темную глубину сокровищницы и начал выбирать оттуда тугие пачки рупий, складывая их в чемоданчик.
К счастью для банкира, его кабинет имел запасной выход. Гопал уже увидел силуэты людей, мелькавшие среди уцелевших стеклянных стен, услышал топот кованых ботинок полицейских. Тщательно закрыв за собой незаметную дверь запасного выхода, банкир быстро спустился вниз по узкой винтовой лестнице и покинул здание, никем не замеченный.
Беда не приходит одна. Будто мало было несчастий, обрушившихся на голову Лакшми, судьба нанесла ей новый удар.
Тот день прошел, как обычно: она вела урок в школе. Прозвенел звонок, радостные дети выбежали на перемену, а Лакшми собрала конспекты и хотела заняться проверкой тетрадей, но вдруг ее вызвали к директору. Не ожидая ничего плохого, она вошла в кабинет и поздоровалась с директором — молодым еще человеком, уже набравшим солидный вес от сидячей работы.
— Вы меня вызывали?
— Да, — ответил тот, не предлагая ей сесть. — С большим сожалением вынужден сообщить, что вам придется искать другое место работы.
— Как? Я ничего не понимаю…
— Вы сокращены.
— Но почему, — растерялась женщина, — я всю жизнь проработала в этой школе, отдала ей все свои силы и знания…
— Да-да, — равнодушно ответил молодой человек, — мы все знаем. Знаем, что ваш муж работал на моем месте, когда школа еще только открылась, знаем, что вы учили детей, моя дочь когда-то занималась в вашем классе. Но ничего не поделаешь, вы уволены.
Лакшми была просто убита этой новостью. Она вышла из кабинета со слезами на глазах. Ей пришлось ухватиться за мраморную колонну — так у нее подкашивались ноги. Всю жизнь она провела в этих стенах, и вот теперь ее выбросили на улицу, как ненужную вещь. Прижавшись виском к прохладному камню, она держалась за колонну, чувствуя, что упадет, если сделает хоть один шаг.
— Что с вами? — спросил ученик из ее класса. — Вам плохо? Может быть, вызвать врача?
— Нет, нет, спасибо.
Она собралась с силами и шагнула вниз по лестнице, тяжело опираясь о перила.
Лакшми прекрасно понимала, что в ее возрасте найти работу по специальности почти невозможно. Она получала приличную зарплату, на что же теперь будут жить ее дети?
Неприятное известие повергло Аджея и Санджея в полное уныние. Прежде всего они подумали о себе, о том, как это отразится на их будущей карьере.
— Сколько несчастий обрушилось, — сокрушался Аджей, — деньги украли, с работы уволили.
— А ведь скоро экзамены, нам надо платить за учебу, — простонал Санджей.
Никто из них даже не догадался утешить мать, поддержать ее в трудную минуту. Они так привыкли к спокойной, безбедной жизни, что воспринимали как должное свое привилегированное положение.
— Мама, у тебя совсем нет денег? — недовольным тоном спросил Аджей.
— Нет, сынок. То, что было отложено, пришлось истратить. На черный день ничего не осталось.
— Мама, — вмешался Санджей, — мы должны найти выход. Попробуй устроиться на новую работу. В крайнем случае, можно пойти куда-нибудь уборщицей. Иначе мы не сможем закончить учебу.
Они даже обиделись на мать за то, что она так плохо о них заботится, заставляя ломать голову над денежными проблемами.
— Это я во всем виновата, — сказала Лакшми. — За что Бог покарал нас?
Женщина закрыла лицо руками и заплакала. Хлопнула входная дверь, раздались уверенные шаги, и в комнату вошел Виджей.
— Что случилось, мама? В чем дело?
— Ужасное горе, — сказал Аджей, — маму выгнали с работы!
— Так из-за этой ерунды вы все расстраиваетесь, а мама плачет? Я давно говорил, что ей пора бросить работу. Я сам буду зарабатывать.